Книга Лев правосудия - Леена Лехтолайнен

Хелена Лехмусвуо никогда не выдвигала обвинения в похищении, дело не было предано огласке. Мне не хотелось защищать министров, принявших решение, и боссов СУПО,[20]но я сделала так, как просила Хелена, и не слила информацию пытливым журналистам. Майк Вирту так усердно вбивал в наши головы понятие лояльности, что я придерживалась этих принципов даже тогда, когда мне не было от этого пользы.

— Кто мог принять такое решение? У кого есть на это полномочия?

— Боссы, черт их побери, у нас или в СУПО, конечно, провели уже что-то вроде тайного предварительного расследования и решили, видимо, не предъявлять обвинения. Или же Транков был впущен в страну, потому что с его помощью можно схватить какого-нибудь более крупного негодяя. Возможно, речь идет о его папочке? У Паскевича могут быть незаконченные дела с бизнес-партнером своего покойного врага Васильева, Сюрьяненом. Сюрьянен ведь прикинулся невиновным, заявил, что ничего не знал о темных делишках Васильева. Представить все в таком свете было легко, раз свидетели умерли.

— А разве нельзя было спросить у Сталя, насколько ко всему этому причастен Сюрьянен?

— Что же ты не спросила? — Лайтио недоверчиво посмотрел на меня.

— Пыталась. Но из этого мужчины не вытянешь лишнего даже в постели! — с душевной болью почти выкрикнула я. — И Сталь не интересовался Сюрьяненом, только Васильевым и его сделками. Что в вашей электронной картотеке есть о Стале или Сюрьянене?

— Зачем я буду это тебе рассказывать, Илвескеро?

— Разве не здорово будет подложить свинью Рютконену? Знает ли Рютконен, что за расклад был пару лет назад?

— Я не имею понятия обо всем, что знают начальники! Сюрьянен… Посмотрим… Конечно, здесь что-нибудь найдется. — Лайтио тыкал в клавиатуру одним пальцем, и процесс набора шел мучительно медленно. — У Сюрьянена так много штрафов за превышение скорости, что ими оплачено несколько наших месячных зарплат. Права, по-видимому, из-за них как раз сейчас «на полке». Неудивительно, что он пользуется услугами шофера. Номера внедорожника «ауди» УСК-ноль-три. У него несколько таких машин, номера УСК от двойки до шестерки. Единица могла уже пойти на металлолом.

— Парень хочет видеть свое имя повсюду. И яхта была окрещена «I believe».

— Сейчас у него «I believe»-два, длиннее прежней на три фута. Сюрьянен не в пуговицы играет. Но я не нахожу здесь, в нашей картотеке, правонарушений, более горячих фактов. Возможно, мне не дают допуска. Я попытаюсь выяснить, почему приказ о задержании Транкова отменен. Может, получится еще прижать боссов. Не все они хотят попасть в газеты.

Мой желудок забурчал требовательнее прежнего, так что Лайтио услышал.

— Ты на какой-то диете, кажется, есть хочешь?

— Я не на диете, просто пропустила обед.

— Дамы всегда сидят на диете. Дочка сейчас вообще не ест углеводов, а жена выдерживает, на удивление, курс диетических супов в пакетиках. Эти пакетики стоят столько денег, что можно купить целую гору бифштексов. Женскую логику трудно понять. Ну, если ты прямо сейчас от голода не откусишь мне голову, то посмотрим, допустят ли меня к сведениям о Стале. Может, будут новости.

Из соседней квартиры послышался стук, будто что-то тяжелое упало на пол. Затем послышался пронзительный крик — знакомые звуки. Фрида издавала похожие вопли, когда злилась.

— Черт, Кокки опять безобразничает. Надеюсь, это та чертовски уродливая ваза, унаследованная женой от тети. Киска получит от меня лишнюю порцию креветок, если этот ужасный горшок раскололся. Подожди, я пойду посмотрю. Жена уже, кстати, того мнения, что от кошки нужно избавиться, потому что она может написать на длинношерстный ковер. У Кокки вкус на обстановку лучше, чем у нее.

Я не поверила своим глазам: Лайтио встал из-за стола и, не выключая ноутбук, перешел в другую квартиру. Должен же он знать, что я сразу брошусь штурмовать его компьютер! Он был в ЦКП ходячим риском для информационной безопасности, так как оставил свой пароль на виду на главной странице. Я записала его и имя пользователя в свой мобильник, а когда Лайтио вернулся, снова сидела на стуле, и мой живот продолжал бурчать.

— Ей удалось свалить только стул, пока она играла клубком. Способен еще старый кот на буйства. Я сказал старухе, что, если кошка уйдет, с ней уйду и я. Временно подействовало.

Я никогда не видела членов семьи Лайтио, и он не имел привычки говорить о них. Он понимал, конечно, что ему могли бы навредить через родных. Если кому-то понадобится оказать давление на Лайтио, стоит, очевидно, захватить в заложники его кошку.

Старший констебль опять уселся за компьютер и продолжил тыкать указательным пальцем по клавишам. Кажется ведь, в полицейской школе во все времена учили печатать десятью пальцами?

— Вот черт, ведь досье на Сталя исчезло отсюда еще летом, после того как Рютконен приступил к делам. Ничего нового. У меня есть копии с тех старых бумаг, но в них ничего такого, чего бы ты не знала. Карузо пытался выследить Дольфини, но это плохо получается, когда нет денег на подкуп. Чертовски жадные эти итальянские стукачи. А нет тела — нет дела. Эти парни из Италии свою работу знают. Соседи Дольфини запуганы и молчат. Послушай, Илвескеро, обстоятельства складываются таким образом, что самое лучшее для нас сейчас — заниматься своими делами. Когда большие боссы решают молчать, то лев правосудия только жалкий котенок, которому могут свернуть шею в любой момент.

— Почему ты стал полицейским, Лайтио? — спросила я, и мой живот поддержал вопрос заинтересованным бурчанием.

— Ах да, чуть не забыл. — Лайтио откопал в кармане выцветшей кофты банан. — Съешь это, чтобы стало потише. Моя жена говорит, в одном банане так много калорий, что женщине достаточно на ланч.

Банан мог удовлетворить мой голод не более, чем тощая белка способна насытить рысь, и то я приложила усилия, чтобы не накинуться на него со всей жадностью. Это могло бы удивить Лайтио.

— Ах, стать полицейским… Разговор перешел на личности! Из голой жажды власти, полагаю: так чертовски приятно ловить этих разбойников. Можно делать гадости совершенно законно.

Лайтио открыл верхний ящик комода, где хранил свои сигары. Гильотина для сигар слегка щелкнула за крышкой стола, затем «Коиба» переместилась в его рот. Спичка зажглась только с третьей попытки. Сейчас, когда даже голод больше не давал мне предлога для поспешного ухода, я не осмеливалась устремиться за ближайший компьютер изучать служебные материалы ЦКП.

— А ты выучилась на телохранителя, пытаясь возместить твоей матери то, что оказалась не способна спасти ее от отца. — Изо рта Лайтио вылетел первый завиток дыма, в глазах засияло счастье.

— Доморощенная психология третьего класса! Мне было четыре года, как такой ребенок может воспрепятствовать убийству!

— Дети как раз нередко думают, что виноваты во всем. Слышала о Кейо Куркимяки в последнее время?