Книга Плерома - Михаил Попов

Люба хмыкнула.

— Ладно, папа, если ты так хочешь, приглашу.

Матвей Иванович тяжело поднялся, хмуро кивнул. И сказал фразу, вспоминая которую Люба очень остро ощущала, до какой степени не все она понимает в происходящем. И предстоящий, хотя даже еще и не назначенный визит, стал ее интриговать.

— Понимаешь, Любаш, надо. Ты уж поверь отцу, а ему нелегко теперь, нелегко, -этим переводом себя в положение третьего лица Матвей Иванович особенно впечатлил дочь.

— Та-ак, посмотрим, посмотрим. Номер один: принцесса Диана, номер два: Юра Шатунов, кто это? — Вадим оторвал взгляд от листка бумаги.

— «Ласковый май».

— А-а. Три: Алла Пугачева, четыре: Ленин, пять: Клара Лучко, шесть: Сергей Есенин, зачеркнуто, вместо Есенина — Пушкин, семь: майор Томин из «Следствие ведут знатоки», восемь: Марина Влади, девять: Фанфан-тюльпан, десять: Михаил Боярский, одиннадцать: Ванга, двенадцать: папа Римский. Какой именно?

— Там же написано — Римский.

— Их до черта, этих пап.

— Ну уж не надо, хотя бы то, что Римский папа всего один, даже я знаю.

Вадим внимательно рассматривал список, составленный Любой, Люба внимательно рассматривала среднегабаритный геликоптер, выделенный для сегодняшней прогулки над городом. Своим видом он напоминал обычное авто кабриолет, только без колес. Два ряда сидений, приборная доска, ветровое стекло, рулевое колесо.

— Так, — еще раз сказал Вадим, сворачивая листок бумаги, — понятно. Только одного я не пойму. Где Наполеон? Ты же хотела.

Люба задумчиво выпятила губы.

— Не знаю, не написала.

— Хорошо, и вот еще что — не исключено, что я ошибаюсь, но с принцессой мне кажется тут неувязка. В конце восьмидесятых о ней вряд ли было очень уж слышно у нас в Союзе.

— А мне мама про нее рассказала. Такая судьба! До слез! И Клара Лучко от нее. Мама сама хотела с ней встретиться, но почему-то тогда не получилось, когда ее оживляли, так она попросила, ты напиши, и возьми меня, если получится.

— Поня-ятно.

— Ну, едем?!

— Едем. Мне очень приятно, что ты такая бодрая, только предупреждаю — первый полет, это всегда большое переживание. Как только станет не по себе, сразу предупреди. Приземлиться мы сможем прямо сразу. Антигравитация.

Любе было настолько все равно, что она даже не переспросила.

— Пристегнись, — сказал Вадим, перебирая пальцами правой руки по короткой трехрядной клавиатуре посреди приборной доски. Под дном геликлоптера приятно заныло, в воздухе распахнутого салона стало вдруг электрически свежо, как после грозы.

— Все, стартовали.

Люба перевалилась головой через борт и хихикнула, происходящее воспринималось ею как какая-то шалость. Земля медленно удалялась. Подстриженный ежик травы, тропинка, вспученная древесными корнями, трубою вниз Уходящий ствол сосны. Вот они уже на уровне ее кроны, большая птица на всякий случай сваливается с ветки и скользит в сторону. Другие геликоптеры внизу стоят как попало, будто брошенные разбежавшимися детьми. И вот они уже выше леса и выше длинного стеклянного строения, вид которого сверху особенно непривычен. А люди у входа — меньше спичек.

Вадим вел машину настолько медленно и плавно, что спутница даже не чувствовала этого. Только бросив очередной взгляд вниз и увидев, что давешняя сосна находится от них уже метрах в двадцати, она поняла:

— Летим!

Не торопясь перевалив через хрустальный саркофаг центра, Вадим на некоторое время завис над речным руслом, ровным в этом месте, как канал. Ивовые облака почти наглухо укутывали с обоих берегов коричневатый поток. Пешеходный мост напоминал деталь алюминиевого конструктора, поставленную концами на берега. Направо от робкой реки лежала крохотная родина Вадима. Среди разреженных взглядом сверху садов-парков разлеглись строения княжеской усадьбы, обнаруживая неожиданное и даже гармоническое единство. Как будто древний архитектор предполагал, что будущие ценители его замысла смогут в прямом смысле слова витать в облаках.

— Ну что, куда? — спросил воздушный водитель.

— Туда.

Княжеская усадьба соединялась с основным телом города полукилометровой вымощенной булыжником тополиной аллеей, проложенной перпендикулярно аллее ивовой и вымощенной водою. По булыжнику тащился автобус, княжеские садовники ехали на работу. На геликоптере или скутере было бы куда быстрее, но очень многие граждане «Нового Света» не выносили этого «летательства». Переплетение внешней патриархальности с самой продвинутой технической начинкой — вещь обычная для всех небольших городов вроде Калинова. И таких пруд пруди на любом материке.

Тополевая колея врезалась в скопление двух-трехэтажных домов, застройки середины двадцатого века. С другой стороны из толпы разновысоких коробок в разных направлениях вытекали три асфальтовые улицы, машин было немного, в основном поливальные. Хотя было отлично известно, что нынешний пешеход не мусорит. Из какого бы века ни был вызван к нынешней жизни. Внизу пучок железнодорожных веток, одна загнулась вправо, и вот уж уперлась в серую окаменелость цемзавода, по второй дерзко наяривает дрезина. Надо понимать, путеиные егеря. Проверка шпало-рельсовых скреплений. Работа настолько же нужная в городе, как и поливка улиц. А мотороремонтный завод теперь галерея. Вадим слышал, что весьма даже приличная; есть работы, каких даже в самой Калуге не сыщешь. Площадь перед автовокзалом: тут тебе и книжный, тут тебе и хозяйственный, усмехнулся ироническим, невеселым смешком Вадим; налево от площади стадион с одной трибуной и какой-то беготней в центре поля. Спортивный образ жизни не то что бы возобладал в городе, но последователей имеет. По правому борту — парниковые дачные участки, примыкающие к вокзальной площади. Вот он и переулок, разрезающий их на два ломтя, дальше неглубокий овраг с родником и мостом, за оврагом — аккуратные еловые посадки. За посадками опять жилые кубики. Три гордые девятиэтажки, среди толпы пятиэтажных зданий.

— Ой, это мы к нам, что ли летим, на Отшиб?

Вадим довольно резко повернул баранку, так что девушку изрядно встряхнуло, пусть избавится от ненужной иллюзии.

— Нет, у нас просто ознакомительный облет.

— А я уж было подумала…

— Что, что?

Люба спокойно, но не без вкрадчивости проговорила:

— Папа и мама сказали, чтобы я пригласила тебя в гости. К нам.

— Папа и мама?

— Даже больше папа. Я им рассказывала про тебя, они же тоже приходят. Вот они и захотели. На чай. И я подумала, что мы сейчас прямо и прилетим. Такое совпадение.

— На чай?

Спросил Вадим изменившимся голосом. Можно было подумать, что невинное предложение девушки поставило его в затруднительное положение. Люба тихо удивлялась. Что-то тут нечисто с этим «чаем». Или только кажется?