Книга Блейз Уиндхем - Бертрис Смолл

Но король Испании Фердинанд оказался не менеежадным, чем наш старый король. Он считал, что английский принц уже отведал вкусженщины и способен обойтись без всего приданого. Он, не видел смысла выполнятьусловия сделки и платить полностью. К тому же англичане не угрожали вернутьЕкатерину домой и даже объявили о ее помолвке с юным Генрихом — несмотря на то,что он младше ее на целых шесть лет.

Старый король упрямо настаивал на выплатеприданого, заявляя, что в противном случае готов отправить Екатерину обратно вИспанию и обручить своего наследника с французской принцессой. В конце концовприданое от Испании предназначалось для принца Артура и принцессы Екатерины, авовсе не для Генриха.

— Разве королям чужда нравственность,сэр? Забрать приданое, а затем вернуть принцессу отцу — это поистинеужасно! — воскликнула Блейз.

— Нравственность королей обычно служит ихжеланиям, дорогая, — с улыбкой объяснил Эдмунд, довольныйрассудительностью жены. У него возникла мысль, что неплохо было бы заняться сней изучением логики.

— Но если отец не хотел, чтобы корольГенрих женился на испанской принцессе, зачем же он так поступил? —допытывалась Блейз.

— Вполне вероятно, старый король неподелился своими замыслами с Генрихом. Видишь ли, Блейз, смерть принца Артурастала для него полной неожиданностью. Старший сын был его отрадой и гордостью —как и для королевы Елизаветы. Она умерла год спустя, и кое-кто поговаривал, чтоее убило горе. Старый король так и не сумел оправиться после смерти родных.Обычно он не уделял внимания младшему сыну, которого готовили всвященнослужители, и предпочитал держать бразды правления в своих руках.

Только на смертном одре Генрих понял, чтокороль Фердинанд перехитрил его. Остаток приданого так и не был выплачен. Еслибы король протянул подольше, я уверен, он все же отправил бы домой испанскуюпринцессу. Но, увы, старый король умер прежде, чем сумел исправить собственнуюоплошность. Молодому королю, нашему королю Генриху, к тому времени исполнилосьвосемнадцать лет, он был (да и теперь остается) высоким, привлекательныммужчиной. А испанская принцесса, хрупкая женщина, славилась своимизолотисто-рыжеватыми волосами и хорошеньким юным личиком. Король давновосхищался ею — впрочем, он был не столько влюблен в Екатерину, сколько в самулюбовь. И прежде чем кто-либо смог переубедить его, Генрих женился.

Кое-кто считает, что рождение у королевымертвых детей и смерть двух мальчиков, родившихся живыми, — Божья каракоролю за то, что он осмелился жениться на вдове брата. Я предпочитаю не делатьподобных выводов, но уверен — королева должна смириться и позволить королювступить в другой брак. Всему виной ее болезни, а не дееспособность короля. Этовсем ясно.

— В самом деле, милорд? Как же так? Икороль, и королева отвечают за зачатие ребенка. Зачем же возлагать всю вину набедняжку королеву?

— Нет, Блейз, в этом случае виноватаименно королева, поскольку у короля уже есть здоровый сын от другой женщины.

— Но если он женат на королеве, как такоевозможно? — искренне изумилась Блейз.

Минуту Эдмунд Уиндхем не мог оправиться отглубочайшего изумления. Он знал, что Блейз невинна, но никогда не подозревал,что ее наивность простирается так далеко.

— Мужчины, — наконец нерешительноначал он, — даже женатые мужчины, иногда находят развлечение и утешение впостелях других женщин, а не своих жен, Блейз. Когда мужчина особенно веренкакой-либо женщине, на которой он не женат, ее называют любовницей.

— А у вас когда-нибудь былалюбовница? — бесхитростно поинтересовалась Блейз.

— Никогда.

— Значит, вы никогда не занималисьлюбовью с другой женщиной, кроме первой жены?

— Этого я не говорил, дорогая, — елесдерживая смех, возразил эрл. Взяв Блейз за руку, он придвинул еепоближе. — Для жены ты задаешь слишком много вопросов. — поддразнилон, и его глаза потеплели. Блейз непонимающе нахмурилась.

Она чувствовала, как участилось ее дыхание.Сердце пропустило несколько положенных ударов, в животе возникал и вновьисчезал тугой клубок. Муж коснулся губами ее губ, и рот Блейз смягчился от егоприкосновения. Поцелуи Эдмунда до сих пор завораживали ее — несмотря на то, чтоони целовались уже несколько недель.

Он положил Блейз на ковер, и, взглянув на негоснизу вверх, Блейз ухитрилась выговорить:

— Но как же я буду учиться, еслиперестану задавать вопросы, милорд?

Он нежно провел пальцем по припухшим отпоцелуя губам.

— Я научу тебя всему, что ты должназнать, дорогая. Но за последние недели я уделял столько внимания греческому,французскому и истории, что пренебрег гораздо более приятной частью твоегообразования, — его гибкие пальцы быстро расстегивали шесть маленькихперламутровых пуговок, сбегающих по бледно-голубому шелковому платью от вырезадо пояса. Эдмунд обнял Блейз за плечи и ловко просунул ладонь под шелковуюткань, впервые касаясь ее груди, Блейз задохнулась и на мгновение решила, чтосердце вот-вот разорвется в ее груди. К собственному удивлению, она обнаружила,что ничуть не боится, — в сущности, прикосновение мужской ладонидоставляло ей удовольствие. С тихим стоном она прижалась к его руке, чувствуя,как от этого движения напрягся сосок, ощущая загрубелую кожу ладони. Это действиеисторгло из уст Эдмунда стон раненого зверя, и не в силах сдержаться, онразорвал тонкую ткань платья, до пояса обнажая тело Блейз.

— Эдмунд!

На мгновение он потерял рассудок. Он покрывалпоцелуями нежную и чувствительную плоть упругой девственной груди, впитываясвежесть ее кожи и тонкий, ни с чем не сравнимый аромат. Казалось, он не всилах насытить глубокое и страстное желание, овладевшее им.

Треск шелка и прикосновение его теплых губ ккоже вызвали в душе Блейз неудержимый вихрь чувств. Какой-то глубинный плотскийинстинкт подсказывал ей — это желание. Муж возжелал ее. Если бы только он илюбил ее — хоть немного, с печалью подумала Блейз. Если бы им не руководилотолько желание иметь наследника! Он обхватил губами ее сосок и крепко сжал его.Это прикосновение заставило Блейз слабо вскрикнуть.

— Эдмунд! О милорд! — Она забилась,пытаясь избежать пугающей страсти, с которой он впивался губами в еечувственную плоть.