Книга Недетские игры - Максим Есаулов

– Спокойнее, Юра, спокойнее. Не хватало нам сейчас на «гиббонов» нарваться. – Дождавшись, когда Юрок сбавит скорость, Шахид обернулся к Спецу: – Ну как?

– Как всегда.

– Ствол сбросил?

– Нет.

– Рискуешь…

– Мне так спокойнее.

Шахид мысленно усмехнулся: Спец опасается, что его самого теперь могут зачистить. Напрасно. Оно бы было, может, и правильно, да только где потом такого второго мастера отыскать? Вот появится кто на замену – тогда и можно будет подумать о ликвидации ликвидатора. А пока…

– «Лежка» готова. Ночь перекантуешься, а утром я привезу деньги.

Спец молча кивнул.

Двумя часами позже Лютому позвонили: – Гриша? Это Панкратов из «наружки». С тебя ящик водки! Твои клиенты грохнули начальника порта, но мы их проследили. Есть адрес киллера…

10

Шилов и Скрябин сидели в одном из многочисленных и одинаково дорогих кафе в здании аэропорта. Перед каждым стояло по две пустые чашки, в пепельнице высилась горка окурков.

– Да, насыщенный выдался день, – вздохнул Стас. – Событий больше, чем за неделю.

– Эт-то точно.

– Значит, Бажанов – это тот человек, на которого замыкался Чибис?

– Нет. Это человек, на которого замыкался Карташов.

– И Бажанов убрал Карташова… Вторая серия?

– Еще б сценарий прочитать. Извини! – Шилов достал зазвеневший телефон. – Да… Ну и где ты был столько времени? Долго ехал? А-а-а, понимаю. Ладно, давай по делу. Так. Так. Так… Хорошо. Что? Хорошо, говорю. Только не пей много. Все, до связи.

– Джексон? – догадался Стас.

– Ага. Наш специальный корреспондент передает с места событий. В общем, получается, что эти Ремезов и Долгополов вскочили на грузовой поезд и ехали в сторону Ладоги. Их заметил какой-то стрелочник. И позвонил, куда надо. То есть военным.

– Он чего, продвинутый очень? Почему не в милицию?

– Потому что военные к нему утром уже приходили и предупреждали, что ищут двух дезертиров. Вот он и отреагировал.

– Я всегда знал, что стрелочник виноват.

– На переезде Лихачево дезертиров попытались взять. Они стали отстреливаться. Долгополов погиб, Ремезову удалось скрыться.

– А из группы захвата кто-нибудь пострадал?

– Никого. – Роман усмехнулся. – Тебя это удивляет? Меня лично – нет.

– Погоди, а поезд на переезде стоял, или вояки его, как басмачи, на абордаж брали?

– Насколько я понимаю, они просто встали где-то по ходу движения поезда и открыли стрельбу, не пытаясь никого задержать. Чем дальше, тем больше мне начинает казаться, что эти дезертиры командованию части живыми не нужны.

– Почему? Узнали про командиров что-то такое, за что тех могут всерьез припечатать?

– Что они могли такого узнать? Что со складов НЗ все распродано, а комбат гоняет новобранцев рыть картошку на своей даче? Сейчас этим никого не удивишь.

– Может, там торговля оружием?

– Угу. Прапорщик со склада торговал, а эти трое свечку держали.

– Предложи что-нибудь более конструктивное. А то критиковать все мастера.

– Не знаю, – Шилов покачал головой. – Посмотрим, что нароют Леня с Петровичем. Они там вроде зацепились за что-то. Если, конечно, смогут утром вспомнить, о чем и с кем сегодня разговаривали. Отдел тихо спивается.

– Работа такая.

– Да, работа. Джексон, по-моему, тоже уже крепко вдетый.

– Ну, ему цистерну выпить надо, чтобы окосеть!

– Когда это его останавливало?

– Да ладно, проспится и будет как новенький. Поехали? Спать хочу – умираю. Оказывается, я смену часовых поясов плохо переношу. Отдохну, а завтра займусь Мальвиной.

– Имя хорошее, ты ее быстро найдешь.

– Это погоняло, а не имя.

– Тогда найдешь чуть медленнее. Пошли! – Роман первым поднялся из-за стола.

В машине по дороге в город Скрябин спросил:

– Ты ведь не только о работе думаешь, что-то еще… С Юлей поссорился?

Шилов долго не отвечал. Вообще хотел сначала не отвечать – он не любил, когда кто-нибудь, пусть и близкий друг, лезет в личную жизнь. Но потом почему-то ответил:

– Мы не ссорились. Просто мы разные. Она хочет нормальную семью. А мне это, наверное, не нужно.

– Это всем нужно.

– Может быть. Сегодня, например, я обещал с ней куда-нибудь сходить. А потом так замотался, что даже не позвонил.

– Она должна понимать.

– Должна. Но не понимает. – Шилов помолчал. – Я не оставлю работу, она не привыкнет. Тупик. Знаешь, я всегда считал, что женщин надо искать вне системы, в которой работаешь. А теперь думаю: может, я был не прав?

– Я тоже так считал. – Скрябин непонятно усмехнулся и тоже надолго замолк. А потом подвел итог разговора: – Помнишь О’Генри? Дело не в системе. А в том, что внутри нас заставляет выбирать эту систему.

* * *

Проводив Александру – дальше разговоров под шашлыки и вино дело не зашло, Паша приехал ночевать к Лютому. Возбужденный Лютый в коридоре надевал куртку:

– Вовремя ты! Разворачивайся, поехали.

– Случилось чего?

– Случилось! Давай, по дороге все объясню.

Они приехали к Арнаутову. Открыв дверь, Железный Дровосек удивленно и настороженно, как будто ждал только плохих новостей, посмотрел на Лютого:

– Ну?

Пашу он игнорировал, словно его вообще не было.

– Мои клиенты под «наружкой» забомбили мокруху.

– Шахид?

– Ага.

– Проходи.

Арнаутов посторонился. Лютый протиснулся мимо него и пошел сразу в комнату. Пашу отец тормознул в коридоре:

– Здесь подожди, – и, пройдя вслед за Лютым, закрыл дверь.

В коридоре был такой же бардак, как и утром. Ремонт, естественно, не начинался. Выпуская злость, Паша врезал по какой-то коробке, и сложенная у стены гора хлама обрушилась.

– Куда киллера отвезли? – спросил Арнаутов, выключая телевизор.

– Он на Торжковской залег. «Наружка» адрес пробила. Квартира однокомнатная, похоже, съемная. Шахид уехал.

– Значит, на Торжковской у них отстойник. Киллер отлежится, получит бабки и сдернет.

– Оружия не нашли, – вздохнул Лютый. – Может, он со стволом на хате сидит?

– Может. Интересно, что у них с доказухой?

– Сынишка живым остался. Он стрелка видел. Пока в шоке, но, я думаю, сможет как-нибудь опознать. Я позвоню в «убойный»…