Книга Разбитое сердце - Барбара Картленд

— Интересно, кто бы это мог быть? — прошептал Питер.

Мы вслушивались: вот этот некто миновал второй этаж…

— Поднимаются сюда, — проговорила я, встала и направилась к двери.

Глава десятая

Едва мужчина поднялся на наш этаж, я отважно распахнула дверь и выскочила наружу.

Лестница была неярко освещена газовыми рожками — по одному на каждой площадке, — но света оказалось достаточно, чтобы, выглянув из комнаты, я смогла разглядеть того самого коротышку с бородавкой на носу, которого я приметила возле нашей автолавки.

Он тоже заметил меня, но я быстро отвернулась и нырнула обратно в номер, закрыв за собой дверь. Припав к ней ухом, я услышала, что он в нерешительности топчется на площадке. Но спустя мгновение шаги послышались снова, и в коридоре хлопнула дверь номера напротив.

— Кто это? — шепнул Питер, и я сказала ему, что это тот человек, от которого я узнала о Нате.

— Интересно, запомнил ли он вас? Надеюсь, что нет. Малейшая наша оплошность может вызвать у них подозрения, и последствия могут оказаться чрезвычайно неприятными для нас.

— Но что они могут нам сделать? — спросила я.

— Для начала… впрочем, надеюсь, что нет. Я заручился поддержкой расположившегося неподалеку полисмена, — сказал Питер.

— Что вы имеете в виду?

Вместо ответа он извлек из своего кармана некий предмет и вложил его в мою руку. Это был полицейский свисток.

— На улице дежурят два полисмена в штатском. Услышав свисток, они немедленно окажутся здесь.

Хотя мы и так говорили очень тихо, я произнесла:

— Ш-ш-ш, — и снова приоткрыла дверь. После чего мы сели на кровать и стали ждать.

— Теперь выйду я, — сказал Питер. — Мы не можем позволить себе ни малейшей ошибки, и если ваш знакомый с бородавкой на носу откроет дверь в тот самый миг, когда кто-то станет подниматься по лестнице, а вы вновь станете заниматься своим чемоданом, он наверняка сочтет это подозрительным.

— Отлично, но я думала, что вы нервничаете…

Слова замерли у меня на губах — дверь противоположной комнаты оказалась открытой. Очень тихо я закрыла нашу дверь, надеясь на то, что никто не заметил, что она была приоткрыта. Мы услышали, как кто-то спускается по лестнице.

— Ставлю любую сумму, — шепнул мне Питер, — пошли спрашивать, кто мы такие.

— Не придаете ли вы нам излишнее значение в их глазах? В конце концов, здесь же обыкновенные меблированные комнаты, так ведь?

— Якобы, — ответил Питер. — Тем не менее я не верю в то, что Нат Грю, если мы принимаем его за того, кого ищем, станет рисковать. В подобной ситуации я начал бы с вопросов, а вы?

Мне хотелось открыть дверь и выглянуть наружу, однако я поняла, что это неразумно. Затем, по прошествии нескольких минут, мы снова услышали приближающиеся шаги.

— Будем надеяться, что миссис Маллиган дала нам подходящую характеристику, — бодрым тоном произнес Питер, но я видела, что он встревожен.

Шаги замерли напротив нашего номера, и дверь закрылась. Я очень осторожно, на щелочку приоткрыла дверь: в коридоре никого не было.

— Интересно, что они планируют, — проговорила я. — A кстати, интересно, тот ли это человек, которого мы ищем. Зачем бы Нату Грю при всей его репутации понадобилось убивать дядю Эдварда?

— Он может и не нести за это персональной ответственности, — ответил Питер, — но вполне способен сотрудничать с какой-нибудь крупной организацией, занимающейся подобными вещами по всей стране.

— То есть убийством людей? — спросила я с ужасом.

— В основном саботажем, — ответил Питер. — Уста мои запечатаны подпиской, многого вам рассказать я не имею права, так что ограничусь тем, что власти одно время были серьезно озабочены масштабами происходящего саботажа и придерживались того мнения, что диверсии были частью хорошо продуманного плана, разработанного в некоем центре, быть может, одним человеком.

— Ох, Питер, надеюсь, мы его поймаем!

— Я тоже надеюсь. — Питер протянул руку и прикоснулся к моим пальцам. — Вы держитесь просто великолепно в такой ситуации. Я восхищен вашей храбростью, Мела.

Слышать это мне было столь же приятно, как если бы он вручил мне медаль.

— Спасибо, Питер, — шепнула я и вдруг тихонько рассмеялась.

— Почему вы смеетесь? — спросил Питер.

— Разве вы не видите комической стороны нашего положения? Мы с вами, по сути дела, едва знакомые люди, сидим рядышком в этой убогой комнате, в этой жалкой одежде и ведем вежливый разговор, как в светской гостиной. Мне приятны ваши комплименты — в самом деле приятны, Питер. И в то же самое время я не могу не чувствовать того, что в этой обстановке они не очень-то к месту.

— Понимаю, что вы имеете в виду. Но при этом не отрекусь ни от единого произнесенного мной слова. Я восхищен вами.

— Но не с первых дней нашего знакомства, — бросила я вызов.

Питер усмехнулся.

— Вы правы. Поначалу я пришел в ужас. Так всегда бывает, когда я попадаю в общество людей, которые стремятся заставить меня что-то делать, не дав времени на раздумья.

— Я всегда была нетерпеливой и настойчивой, — проговорила я.

— Готов возненавидеть эти качества. Они характерны для тех бесполых женщин в жакетах мужского покроя, в блузах с отложным воротником и галстуком, тиранящих своих подчиненных.

— Ко мне это описание неприменимо.

— Безусловно, — согласился Питер.

Я почувствовала, что он собирается сказать что-то еще, и мне стало досадно, оттого что в темноте я не могла разглядеть выражения его лица.

— А скажите, как вы на самом деле ко мне относитесь? Темнота скроет краску на моих щеках.

— Неужели вы и впрямь умеете краснеть? — спросил он, искренне удивляясь.

— Не только умею, но и краснею. Неужели вы действительно считаете, что я настолько непробиваемая особа?

— Не точнее ли будет «испорченная малышка»?

— Не будьте таким несносным, — рассмеялась я. — Когда война закончится, приезжайте к нам в Канаду погостить. Вы увидите, что разговариваем мы совсем не так, как во второразрядных голливудских фильмах.

— Я напомню вам об этом приглашении.

— Не надо уклоняться от темы, — укорила я. — Вернемся к началу. Вы намеревались рассказать мне о том, как именно ко мне относитесь. Выкладывайте все — и не трусьте — потому что я нахожусь в невыгодном положении. Я не смогу на вас рассердиться, потому что не смею повысить голос.

— А вам действительно хочется это узнать? — спросил Питер серьезно.

Я почувствовала, что разговор принимает нешуточный оборот.