Книга Не в силах забыть - Шерри Томас

— Почему вы не отменили свадьбу?

Брайони растерянно моргнула. Она множество раз задавала себе тот же вопрос, испытывая смутную неуверенность.

Она не отказалась от свадьбы, потому что считала Лео бесценным трофеем, о котором женщина в ее положении может только мечтать. И еще потому, что боялась скандала, который неминуемо разразился бы из-за расторгнутой помолвки перед самой свадьбой. Брайони убедила себя, что сможет великодушно простить Лео, что уже простила его.

Тщеславие, трусость и самообман — изъяны, о которых она прежде не подозревала в себе, — взяли над ней верх.

— Я думала, что смогу простить вас, — произнесла она. Человеку свойственно самообольщаться.

Только Брайони Аскуит не умела прощать. За всю свою жизнь она не простила никого. Ее сердце, хрупкое, подобно стеклу, легко было разбить и невозможно согнуть.

— И когда вы поняли, что не в силах меня простить? — безжизненным голосом проговорил Лео.

Брайони отвернулась. Она поняла это в первые же часы после венчания. Ее тело яростно восставало против малейшего прикосновения Лео. Но к тому времени было слишком поздно: они уже стали мужем и женой.

Стыд, ненависть к самому себе, горькое разочарование клокотали в душе Лео, грозя довести его до безумия.

Брайони снова присела на кровать. Лицо ее было бледным, как выбеленные солнцем кости.

— Миссис Хедли была вашей любовницей?

Лео покачал головой:

— Нет. Наша связь длилась всего две недели, это случилось в Каире, мне было тогда девятнадцать. А в день моего отъезда во Францию, попрощавшись с вами в больнице, я зашел в магазин канцелярских товаров. Там я и встретил миссис Хедли, это была случайность.

— И вы не смогли противостоять ее чарам. Понимаю.

Миссис Хедли тепло поздравила Лео, а затем, уже на улице, игриво подмигнула, спросив, не желает ли он в последний раз покувыркаться в постели, прежде чем стать почтенным женатым мужчиной.

Лео отказался, как отвергал и других женщин, желавших провести с ним пару приятных часов напоследок.

— Миссис Хедли не назовешь неотразимой.

— Но вы пошли с ней.

Против этого Лео нечего было возразить. Он действительно принял приглашение бывшей любовницы.

— Я поступил малодушно. Струсил.

— Вас пугала женитьба?

— Да.

— Думаете, это вас извиняет?

— Нет. Но так уж вышло.

— Очень удобно, вы не находите? Вы случайно встречаете бывшую любовницу, и на вас накатывает приступ страха.

— Нет, не так.

— А как, по-вашему, это выглядит?

— Мне кажется… наверное… я… — Лео тяжело вздохнул. Прежде он никогда в жизни не заикался. — Наверное, в глубине души я сомневался. Боялся, что принял решение слишком поспешно. Что мы с вами едва знаем друг друга и, возможно, подходим друг другу не так хорошо, как нам обоим хотелось бы.

Брайони с напряжением разглядывала подол своей ночной сорочки.

— И что же?

— А потом я пришел попрощаться с вами в больницу. Мне интересно было взглянуть на клинику, где я никогда прежде не был. Но зрелище меня смутило. Увидев вас, я пришел в замешательство.

Наверное, Лео выбрал для визита не лучшее время. В больницу привезли людей с пищевым отравлением, многих рвало в холле, и несчастные уборщицы не успевали вытирать с пола рвотные массы.

Невозмутимость Брайони должна была бы успокоить жениха — мисс Аскуит прошла через холл, словно прогуливалась по аллее цветущего сада весной, — но Лео растерялся еще больше: ему показалось, что он совсем не знает будущую жену. Его встревожил торжествующий вид собственницы, с которым Брайони представила его своим коллегам. Он ожидал подобного от какой-нибудь светской львицы, но не от нее. Лео думал, что его невеста выше жеманства и хвастовства.

— И что во мне смутило вас?

— Та отчужденность, которая всегда мне нравилась в вас. И ваше тщеславие, о котором я прежде не подозревал.

Брайони взволнованно сплела пальцы:

— Понимаю.

Лео хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Все его доводы казались нелепыми и глупыми. Произнесенные вслух, они звучали оскорбительно. Однако у него не было иного выбора. Он должен был объясниться с Брайони.

— По дороге в канцелярский магазин я… меня вдруг охватили сомнения. Я спросил себя, не было ли мое решение жениться сущим безумием, как твердили мне все вокруг. Действительно ли я готов отказаться от надежды иметь детей и не кончится ли наш брак тем, что через несколько лет нам нечего будет сказать друг другу? — Лео опустил голову, уставившись на свои руки. — А до свадьбы оставалась всего неделя.

Из лагеря донесся оклик Имрана, призывавшего кули осторожнее обращаться с ванной. Весело журчала река. Неподалеку айя тихо напевала мелодию какой-то храмовой песни.

— Я мог бы напиться до чертиков или облегчить душу, исповедавшись во всем Уиллу. Однако рядом оказалась миссис Хедли, желавшая позабавиться. И я решил, что это меня отвлечет. — По иронии судьбы поступок Лео, совершенный из страха, что его брак может оказаться несчастливым, стал главной причиной несчастья всей его жизни. — Если это вас утешит, сознаюсь, что я пожалел о своем опрометчивом поступке еще до того, как переступил порог дома миссис Хедли. А после не переставал клясть себя за глупость. Я вернулся из Парижа с твердым намерением сделать нашу с вами жизнь радостной и счастливой, потому что понял: вы единственная женщина, которая мне дорога. — Лео с усилием сглотнул подступивший к горлу ком. — Но, боюсь, было слишком поздно.

Брайони не ответила.

— И скажу еще, пусть это и плохое утешение: после нашей свадьбы у меня не было других женщин.

Брайони разгладила рубашку на коленях.

— Теперь я хотела бы одеться, если вы не против.

Лео поднялся:

— Конечно. Простите меня. — Возле полога палатки он обернулся: — Вы правы, я был желторотым юнцом. Но я вовсе не хотел вас ранить. Мне очень жаль, что я поступил так низко и причинил вам боль. Простите меня.

Однако Лео слишком хорошо знал, что Брайони никогда его не простит.

Глава 10

Дорога, ведущая к перевалу Ловарай, узкому проходу между заснеженными громадами гор, вздымающихся с обеих сторон отвесными стенами, извивалась зигзагом, взбираясь по крутому склону на высоте десять тысяч футов над уровнем моря.

Взглянув сверху вниз на оставшуюся позади извилистую тропу, Брайони подумала, что дорога напоминает пригоршню шпилек, рассыпанных на земле беспечной богиней. Внизу до самого горизонта, словно бушующее синее море, простирались горы с зазубренными вершинами.