Книга Здесь и сейчас - Кейт Уолкер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она не могла больше смотреть на него, отвернулась к гардеробу и схватила несколько платьев. Джио стремительно подошел и вырвал одежду.
— Я сказал «нет», никуда ты не поедешь. — Он сунул платья обратно в шкаф и яростно захлопнул дверцу. — По крайней мере, вот так. Что, по-твоему, произошло прошлой ночью?
— А ты сам не знаешь? Есть такое короткое словечко, которое отлично описывает события этой ночи: секс. И ничего больше…
— Нет! Как раз больше. Это было больше, чем просто секс!
— О, ради бога! Не надо меня обманывать! И притворяться тоже не стоит! Мы взрослые люди.
— Я не обманываю! И не притворяюсь. Просто не хочу, чтобы ты уезжала. Останься.
— В качестве кого? — От горечи и обиды было трудно говорить, словно на шее затянули узел. — В качестве гувернантки для Паоло? Это ты имел в виду? Этого ты хочешь?
Лицо у него мгновенно изменилось.
— Так ты все слышала?
— Разумеется. И поняла. Конечно, не все, но кое-что. Возможно, мой итальянский не так хорош, но одно слово меня сразу насторожило. Как же там? Ватbiп…
— Bambinaia, — подсказал Джио бесстрастным тоном.
— Ну, а уж чтобы не сообразить, что значит governante, надо быть совсем идиоткой. Ведь это слово переводится как «гувернантка», да? А первое — как «няня» или что-то в этом роде. Няня для Паоло. Няня-англичанка. Ведь именно ее ты искал, правда?
К ее облегчению, Джио ничего не отрицал, только кивнул головой.
— Няня-англичанка для твоего сына. А я сама прыгнула к тебе на колени, да еще так вовремя. Няня-англичанка для Паоло, любовница-англичанка для тебя и, если повезет, мать-англичанка для второго ребенка. Таков был твой план? Ты намеревался жениться на мне, чтобы я выполняла все эти обязанности бесплатно? Чтобы тебе не пришлось тратиться на трех женщин?
— Нет.
Его горящий взгляд мог испепелить кого угодно, но не Терри — его гнев больше не трогал ее.
— Как видишь, caro mio, твой план с треском провалился. Я не позволю использовать себя просто как няню для Паоло. И не буду просто твоей любовницей. И, как я уже сказала, я…
— Ты не уйдешь.
— Еще как уйду…
Девушка взялась за дверцу, но Джио молниеносно подлетел к шкафу и прижал дверцу ногой.
— Нет, не уйдешь! Я тебе не позволю! Я тебя не отпущу!
— Ты не сможешь меня остановить!
— Я сделаю все, что в моих силах. И предупреждаю: если нужно, я пойду до конца…
Боже, ну почему он не сдается? Терри чувствовала, что силы покидают ее, и не знала, сколько еще продержится в этой нелепой схватке.
— Джио, прошу тебя! Не поступай со мной так! Ты не можешь заставить меня. Умоляю, отпусти меня. Дай уйти!
Гнев и ярость мгновенно покинули его, теперь он выглядел опустошенным и пугающе бледным.
— Хорошо, — медленно ответил Джио, — если ты этого хочешь.
Нет, она хотела как раз не этого. Но в сложившейся ситуации ничего другого не оставалось.
«Не проси меня дать тебе больше, чем я могу» — так он сказал прошлой ночью. Теперь она поняла, что это значило. В эмоциональном плане он не мог ничего ей дать. Абсолютно ничего.
— Только готовься.
Терри застыла от неожиданности, потом обернулась к нему и нахмурилась.
— Готовиться к чему?
— К тому, что я стану звонить тебе каждую ночь.
— Звонить? Зачем?
Джио устало провел тыльной стороной ладони по глазам.
— Помнишь, я говорил тебе о Лючии… что со дня ее смерти я не мог уснуть…
— …не пожалев о том, что не можешь еще хотя бы раз сказать ей, как сильно ее любишь, — закончила Терри, когда голос у него дрогнул.
— Я не могу допустить, чтобы такое произошло опять. — В голосе Джио звучало отчаянье, глаза горели. — Я не могу позволить другой женщине уйти из моей жизни, не сказав ей о своих чувствах. Пусть нас разделят даже тысячи миль, но каждый вечер, перед тем как уснуть, я должен иметь возможность сказать, что люблю тебя.
— Что?
Платья выпали у нее из рук, ноги вдруг ослабели и подкосились. Терри осела на край кровати.
— Должен иметь возможность сказать мне… что?
— Что люблю тебя.
Он говорил ровно и искренне.
— Это правда? — Девушка не могла поверить услышанному. — Но… ты же сказал… той женщине…
— Розе? Она мать Лючии. Тереза, carina, забудь обо всем, что я говорил ей. Неужели ты думаешь, что я признался бы ей в том, что люблю тебя, прежде чем об этом узнаешь ты сама?
— Значит, это правда? Я думала, ты никогда не полюбишь никого так, как Лючию.
— Я тоже так думал. — Джио опустился перед ней на колени, взял ее за руки, сжал своими сильными пальцами. — Я думал, что уже получил отпущенную мне долю счастья. Мы были с Лючией десять лет. В конце концов, у многих не бывает даже этого. Я был уверен, что со мной такого больше не случится. — Подняв ее руки, он прикоснулся к ним по очереди долгим поцелуем, не сводя с нее восторженных, любящих глаз. — Я любил всего однажды и думал, если в моей жизни опять появится женщина, все будет так же, как с Лючией, постепенно. Но с тобой все было иначе.
— Иначе? Как? — выдохнула Терри, боясь, что сердце вот-вот взорвется.
Джио улыбнулся, словно посмеиваясь над самим собой.
— В первую же секунду ты лишила меня равновесия. Я так сильно хотел тебя, что будто ослеп, оглох, не замечал ничего вокруг. Сначала я чувствовал себя виноватым, мне казалось, я предал Лючию, изменил ей.
— Уверена, Лючия не была бы против, она наверняка хотела бы, чтобы ты был счастлив.
Джио кивнул, соглашаясь.
— Теперь-то я понимаю, что ты права, мне помогла прошлая ночь. Когда я поговорил о ней с тобой, мне стало легко, я как будто попрощался с Лючией и сейчас готов к новому этапу своей жизни. С тобой. Если ты согласишься.
— Соглашусь… о, Джио! — Терри бросилась к нему, притянула к себе и поцеловала. — Но ты ничего не сказал, даже прошлой ночью…
— Даже прошлой ночью я еще боялся. — Джио вздохнул и дотронулся до ее щеки. — Мой сын оказался смелее меня, он сказал, что любит тебя, легко и без колебаний.
Терри нежно улыбнулась.
— Паоло всего лишь ребенок, он еще не знает, какую боль может причинить любовь.
— Этого я тоже боялся, — согласился молодой человек. — Однажды я потерял свою любовь и боялся, что такое может случиться снова. А потом понял, что сам создаю ситуацию, которой боюсь. Ведь ты ушла бы от меня, если бы я не сказал тебе о своих чувствах. И тогда я опять оказался бы в своем аду.
— Теперь ты никогда меня не потеряешь.