Книга Браслет пророка - Гонсало Гинер

Пройдя через зал, находившийся с одной стороны крытой галереи, он увидел двух монахов, молча слушавших Педро Урибе. Пьер не мог сдержать любопытства и спрятался за одной из колонн, чтобы подслушать, о чем говорил Педро. Этот человек никогда ему не нравился!

– Мои дорогие братья! Как вы знаете, наш брат Хуан находится при смерти и может так статься, что в ближайшие сутки или двое он покинет нас навсегда. До сегодняшнего дня я занимал положение временно исполняющего его обязанности, но в данной ситуации и согласно нашим правилам необходимо официально назначить нового настоятеля монастыря, созвав большой совет нашей провинции. – Он указал пальцем на монаха, стоявшего ближе к нему. – Ты, Мартин Диегуэс, быстро отправишься на поиски главы нашего ордена, в провинцию Гильермо де Кардона! Позови его на совет, который состоится в ближайшие два дня! – Он набожным жестом сложил руки. – С этой ночи и до дня совета мы все будем поститься, принося таким образом жертву Богу за душу нашего настоятеля. И помолимся, братья, чтобы Господь осенил нас в час выбора того, кто займет место нашего настоятеля. – Он перевел дух и сделал продолжительную паузу, поочередно пристально глядя присутствующим в глаза. После нескольких напряженных секунд тишины он продолжал: – И наконец, я хочу предупредить вас, что вам категорически запрещается говорить с человеком, который появился сегодня здесь, и помогать ему. Некоторые уже могли его видеть, а другие были с ним знакомы раньше. Я говорю о Пьере де Субиньяке.

Пьер вздрогнул, услышав свое имя. Он попытался спрятаться получше, чтобы никто его не обнаружил.

– Де Субиньяк – бессердечный еретик-катар. Он опозорил наш монастырь, отрекшись от католической веры. Он исповедовал гностицизм, живя при этом среди нас, открыто и бессовестно злоупотребляя нашим гостеприимством и доверием. Но еще серьезнее, чем его падение, то, что он своими доктринами сбил с пути нескольких наших братьев, которые сбросили с себя святые одежды тамплиеров и отправились с ним во Францию, обратившись в дьявольскую веру. Сегодня я оказал ему милость и позволил посетить нашего брата Хуана, но теперь я требую: если вы увидите его здесь, схватите его немедленно. Мы отведем его к доминиканцам. Наступил час заплатить ему за свои грехи, и инквизиция об этом позаботится!

Пьер испугался, почувствовав, что ему угрожает серьезная опасность, и, решив, что больше не будет здесь оставаться, поспешно направился к конюшням. По дороге он не встретил никого, кроме стоявшего у входа охранника. Он попрощался с ним и, не прибавив ни слова, поскакал рысью к центру деревни, направляясь к постоялому двору, где всегда останавливался.

Как только Пьер остался один в своей комнате, он, крайне утомленный, упал на кровать. Его очень обеспокоили последние события в монастыре. Почему положение настолько изменилось? Он закрыл глаза и вспомнил своего умирающего друга. Из-за его болезни все планы Пьера рухнули. Он уже не мог чувствовать себя в монастыре в безопасности, как это было раньше. Хуан, безусловно, не мог спрятать его, находясь в столь критическом состоянии. Его и без того сложное положение усугубляла серьезная угроза, которая исходила от теперешнего настоятеля. Как только пройдет ночь, нужно бежать отсюда. Но, прежде чем бежать, он должен увидеться с Хуаном.

Как он сможет войти в монастырь и добраться до спальни, чтобы его не увидел ни один монах? Поразмышляв над разными вариантами, Пьер решил, что пойдет на рассвете, воспользовавшись тем, что монахи будут еще спать. Пьер хорошо знал монастырь. Он считал, что если с помощью веревки сможет перебраться через стену с северной стороны, то с легкостью доберется до окна Хуана. Это казалось не очень сложным. Он собирался немного поспать, а в полночь тихо выйти с постоялого двора. В его дорожной сумке были толстая веревка и крючок. Он подумал, что этого будет достаточно для осуществления его планов. Чувствуя себя изнеможенным из-за всего происшедшего, Пьер тут же провалился в сон.

А в монастыре тем временем закончилась месса. Монахи стали расходиться по своим кельям. Не прошло и часа, как везде был погашен свет, кроме комнаты Хуана де Атарече. Канделябр слабо освещал спальню, где Хуана бесцеремонно допрашивал Педро Урибе.

– Будь ты проклят навеки, Хуан де Атарече! Ты наконец должен рассказать мне, где хранится сундучок с папирусом, чтобы мне не пришлось тебя похоронить, так и не узнав этого.

Педро энергично тряс хрупкое тело Хуана, которому было все труднее дышать. Педро уже долгое время пытался получить у Хуана интересующую его информацию, но безуспешно – ему не удалось выжать из старика ни слова. Он с невероятной яростью надавал Хуану пощечин. От одной сильной пощечины у Хуана из брови потекла кровь. Педро рассек ее своим толстым кольцом. Кроме того, у Хуана был разбит нос, и из него хлестала кровь.

– Я уже понял, что ты не хочешь мне ничего рассказывать! Наверное, мне придется заставить тебя страдать еще больше. Мне бы так хотелось убить тебя, будь ты проклят! Но учти, я не дам тебе умереть, покаты не откроешь мне свою тайну. Сейчас я пойду спать. И я советую тебе этой ночью подумать и изменить свое поведение. Ты не сможешь скрыть от меня свою тайну! Я не успокоюсь, пока ты не заговоришь, и я не буду разборчив в способах, к которым прибегну, чтобы получить эту информацию. Он вытер простыней свою запачканную кровью руку и посмотрел на Хуана в последний раз, прежде чем выйти из комнаты.

Педро был прежде всего преданным тамплиером. Благодаря ордену он стал почтенным человеком, его уважали, и он был признателен судьбе за это. Ради веры он оставил свою прежнюю жизнь, полную душевных метаний. Когда-то он жил среди воров и убийц, а теперь добился более чем приемлемого статуса в ордене. Хотя Педро подчинялся Хуану, он поддерживал отношения непосредственно с епископатом провинций Арагона и Каталония, в состав которой входила Наварра. Как истинный католик, он с таким рвением выполнял приказы, отданные сверху, что иногда шел против своей совести. Один из таких приказов он выполнял, допрашивая Хуана. В епископате провинции получили информацию из Святой земли, на основании которой пришли к выводу, что Хуан привез и спрятал некоторые священные предметы, обладающие высокой ценностью. Эти реликвии в свое время у него требовало руководство ордена, но безуспешно. Тамплиеры, далекие от того, чтобы желать собственной выгоды, подвергались давлению Папы, который стремился вернуть реликвии Церкви, чтобы они стали достоянием тысяч прихожан. В епископате ордена тамплиеров в Святой земле, в Сен Жан д'Акре, знали лишь то, что речь идет о древних папирусе и сундучке, но никому не было известно о содержании первого и содержимом второго.

Помня обо всем этом, Педро видел для себя две возможности в будущем. Во-первых, он мог в короткий срок получить титул магистра ордена тамплиеров в деревушке Королевский Мост, поскольку Хуан вскоре должен был умереть, и, во-вторых, за несколько лет его покровители достигли бы своей желанной цели: продвинуть Педро на более высокое место в ордене. Педро без зазрений совести оставил тяжело раненного, умирающего Хуана. Его цели были намного важнее пролитой крови командора.

По прошествии нескольких часов Пьер вышел с постоялого двора и направился к монастырю. Улицы были безлюдны. Мрак ночи превращал деревья и дома по обе стороны дороги в угрожающие тени. Жуткая тишина, нарушаемая только звуком его шагов, казалось, скрывала присутствие немых фигур, готовых схватить его. Путь от постоялого двора до монастыря превратился в настоящий кошмар. Наконец Пьер оказался у крепостной стены и осторожно обогнул ее, чтобы добраться до северной стороны стены. Он забросил крючок, который с первой же попытки зацепился за выступ, и принялся взбираться на трехметровую стену. Подъем оказался очень непростым. Хотя стена была не слишком высокой, кое-где она была покрыта мхом, и ноги Пьера скользили, не находя твердой опоры. Добравшись до верха, он отцепил веревку с крючком и снова забросил крючок, теперь уже в окно спальни Хуана. Эта операция была еще сложнее, поскольку нужно было попасть в угол каменного оконного проема и крючок все не хотел цепляться. После множества попыток крюк все же зацепился за камень. Пьер удостоверился в этом, сильно потянув за веревку, и начал подниматься по гладкой стене. По мере того как он поднимался, страх его рос. По обе стороны располагались окна монашеских келий, и это означало, что он вполне мог быть обнаружен. К счастью, этого не произошло и он наконец достиг окна Хуана.