Книга Битвы за корону. Прекрасная полячка - Валерий Елманов

— Стало быть, никуда не отправил, — протянула она, верно истолковав мое молчание, и, уставив тонкий палец в сторону Брянцева, властно распорядилась: — Повелеваю немедля послать на Посольский двор стрелецкий полк, еще один за моим батюшкой к князю Вишневецкому, а третий к моим братьям.

Федор Иванович крякнул и повернул голову в мою сторону. Его замешательство не осталось незамеченным экс-царицей.

— Ты что, плохо слыхал?! — взвизгнула она. — Да прочим полковникам передай: ежели успеют спасти моего батюшку пана Юрия и братцев Николая и Станислава, я повелю каждого наделить годовым жалованьем.

Брянцев склонился в уважительном поклоне, но, выпрямившись, не сдвинулся с места, вновь уставившись на меня. Я вздохнул. Идти на конфликт с самых первых минут не хотелось. Но и поставить на место зарвавшуюся дамочку следовало. Поиск «золотой середины» был недолгим. Дружески хлопнув Брянцева по плечу, я примирительно заметил:

— Если посольство ляшское погромят, мы и впрямь стыда на всю Европу не оберемся. Потому распорядись послать туда людей. Ну и к панам Мнишкам — и к отцу, и к братьям — тоже.

— А где ж мне столько людишек взять? — взмолился он. — Ты сам повелел кому в Белый город, кому в Китай, кому в Занеглименье.

— Вернуть! — взвизгнула Марина.

Я бесцеремонно поправил:

— Известно, у страха глаза велики, вот и… Не надо ниоткуда возвращать людей. Сдается, по сотне отправить — за глаза хватит. Да не вздумай передавать им про годовое жалованье, — понизив голос, предупредил я его. — За каждого спасенного ляха столь щедро расплачиваться — никакого серебра в казне не хватит.

Тот слушал меня и охотно кивал, всем своим видом всячески стараясь выказать почтительность, тем самым недвусмысленно давая понять Марине, что князь Мак-Альпин — совсем иное дело и его приказы, в отличие от повелений сумасбродной полячки, будут выполнены с превеликим послушанием.

Но юная вдова оказалась на высоте, полученный урок уразумела быстро и выводы из него извлекла моментально. Она не вспылила еще сильнее, а, наоборот, взяла себя в руки и изменила поведение на противоположное.

— А ты молодец, князь, вовремя меня поправил, — зазвенел ее ласковый голосок. — Что значит служивый человек. Вмиг все обмыслил. На Посольском дворе и впрямь даже двум сотням и то, поди, тесно придется, а уж о прочих подворьях говорить и вовсе не приходится. — И вновь напустилась на обалдевшего Брянцева: — А ты что стоишь, как дурень, да глазами хлопаешь?! Немедля исполняй повеление… — Но чье — не уточнила, хотя на всякий случай прибавила, стараясь держать марку: — Али добавки от меня ждешь? Так напрасно. Я с князем во всем согласная.

Брянцев неловко поклонился и торопливо ушел. Я остался стоять, восхищенно глядя на Марину. Надо же, как лихо она выкрутилась из щекотливой ситуации! Куда там циркачам-акробатам и гуттаперчевым мальчикам! А ведь девахе всего ничего — восемнадцать лет. Однако…

— Надеюсь, князь, охрану моих палат ты тоже примешь на себя, — продолжила она. — Увы, но не зрю я более надежных людишек, окромя тебя.

По ушам резануло слово «моих». А впрочем, все в точности как я и предполагал. Придется повозиться с дамочкой, втолковывая, кто из ху. Но торопиться с пояснениями, что теперь ее номер шестнадцатый, не стал. Во-первых, все-таки муж погиб, надо совесть иметь. Во-вторых, слишком много у меня сегодня дел — нет времени. А в-третьих, надо вначале точно выяснить про ее беременность и тогда уж…

На первых порах вполне достаточно, что я за все время нашей беседы ни разу не назвал ее ни государыней, ни ее величеством. Для меня она — бывшая царица, и точка. Нет, может быть, на самом деле как-то иначе, даже скорее всего, коль венчана на царство раньше замужества с Дмитрием, но для меня она — экс-царица. Ну еще Мнишковна. Вслух, конечно, такое не произнесу, просто обойдусь без титулов. Довольно с нее и имени-отчества. Так я и поступил, уверив, что теперь Марина Юрьевна за свою жизнь и честь может быть совершенно спокойна, ибо мною все взято под надежный контроль.

Судя по недовольно блеснувшим глазам, я подметил, что она уловила мое скрытое противостояние, но перечить не стала. Понимая, что козыри в моих руках — умна девка, ох умна, — она благосклонно кивнула и эдак снисходительно махнула рукой. Дескать, императрица милостиво изволит отпустить. Но уйти не получилось. Когда я стоял в дверях, Марина вновь окликнула меня и попросила сопроводить к усопшему государю. Мол, ныне только во мне и моих людях видит она крепкую защиту.

Деваться некуда — пришлось топать в Архангельский собор. Поначалу экс-царица семенила впереди, но у самого выхода на крыльцо я остановил ее, заметив, что снаружи могут где-нибудь прятаться не пойманные нами мятежники. Словом, ей лучше всего держаться чуть позади меня во избежание возможных покушений. А для вящего правдоподобия я рявкнул сопровождавшим меня гвардейцам: «Кольцо!» Выполняя команду, они тотчас послушно перестроились, вынырнув из хвоста процессии и заняв места сбоку и спереди.

Вот так куда лучше. Теперь всякий мог видеть, как первым в процессии, если не считать трех ратников, вышагивает князь Мак-Альпин, а уж за ним эта пигалица, сопровождаемая своими фрейлинами. И все они взяты в плотное кольцо моих бойцов. Сразу и не поймешь — то ли охрана, то ли я веду важных арестанток.

Надо сказать, Марина этот нюанс тоже уловила. И не просто уловила, но попыталась исправить. Через какой-то десяток метров она окликнула меня и, сославшись на крутые ступени, предложила подать ей руку. Ладошка была узкая, холодная, чуточку влажная и слегка подрагивала. Изредка она судорожно сжимала своими пальчиками мою пятерню, при этом одаривая меня беспомощным наивным взглядом. Мол, никакого намека, упаси господь и пресвятая дева Мария, как можно?! Просто ступенька крутая, а я вдобавок и наступила неправильно, потому и немного пошатнулась.

Вот только кренилась она весьма часто, и всякий раз именно в мою сторону. А через десяток ступеней она вообще навалилась на мою руку всем телом, и к тому времени, когда мы миновали середину лестницы, для тех, кто смотрел со стороны, картина происходящего складывалась совершенно иная: обычный церемониальный выход королевы, окруженной фрейлинами и бдительной стражей. А кто там у нее сбоку? Ну-у, судя по взглядам, которые она то и дело бросает на своего кавалера, и по тому, как она опирается на него, не иначе как новый фаворит. Ах нет? Ну, значит, скоро станет фаворитом.

И это мне не казалось. Судя по недоуменным взглядам, которые бросали на нашу процессию стоящие поодаль гвардейцы, прекрасно осведомленные о моем обручении с сестрой Годунова, так оно и выглядело. Одно хорошо — сама Ксюша ничего этого не видит.

Глава 10

ЗА КОРОНОЙ В ГОРЯЩУЮ ИЗБУ…

Пока шли, я продолжал размышлять: к чему ее игра? Лишь для того, чтобы как-то подстраховаться и обеспечить себе симпатии человека, который имеет за плечами реальную силу, или нечто большее? Ну, например, намерение сохранить за собой пышный титул царицы, для чего предстоит заручиться поддержкой всех кого можно.