Книга Тайна под дубом - Марина Елькина

Никто из мальчишек не признался. Вожак улыбнулся и вежливо объяснил Веронике:

— Раз не признаются, значит, не брали. Я им верю. Они моих кулаков так боятся, что врать не станут.

— Это медаль погибшего солдата! — в отчаянии воскликнула Вероника.

— Да мы все понимаем, но никто этой медали не видел. Ты лучше спроси у своего Артура. А хочешь, мы спросим? Так треснем, что он быстро вспомнит, куда медаль дел!

Вероника сердито блеснула глазами:

— К Артуру больше не подходите! Из-за вас все неприятности!

— Во дает! — в недоумении произнес заводила, глядя вслед уходящей девочке.

Лена так и не решилась рассказать о медали маме. Через пару дней мама сама спросила:

— Почему ты ничего не говоришь о медали?

— Лена удивленно вскинула брови.

— Удивляешься, что я все знаю? Смелости не хватает рассказать, что медаль потеряна?

Лена кивнула.

— Ко мне Артур приходил, — объяснила мама. — Он сказал, что это его вина, что он потерял медаль твоего отца. Я одного не понимаю, зачем ты дала ему такую ценную, такую памятную вещь?

— Он хотел нарисовать солдата, — еле слышно произнесла Лена.

— Какого солдата? Твоего отца?

— Нет. Просто солдата.

Лена хотела рассказать маме о дневнике, но в горле встал ком, и она только расплакалась навзрыд. Мама погладила ее по голове и вздохнула.

А Лена сразу вспомнила слова слепого гармониста: «Кровью эти медали даются, болью. А иногда и смертью. Ты медаль отцовскую пуще всех сокровищ береги».

Как предупреждение прозвучали тогда эти слова, а она не прислушалась.

Артур никак не мог приступить к давно задуманному рисунку. Уже давно наступил октябрь. Зарядили осенние дожди. Вовсю шли занятия в школе. Вот-вот должны были перевести все классы в новое здание, которое пахло свежестью, краской и штукатуркой.

Уже состоялось торжественное открытие новой школы, и младшие классы начали там учиться. Шестиклассники пока занимались в квартире на третьем этаже, скрипели перьями, ставили кляксы в самодельных тетрадках. У кого не было и самодельных, те писали на газетах, между строк.

Артур тоже писал на газетах. Чистые листы, принесенные отцом для школьных тетрадей, он берег и не разлиновывал. На чистых листах он будет рисовать.

Только вот рисовать не хотелось. И карандаши цветные были, и чистые листы, а желание рисовать пропало.

Он иногда задумчиво рассматривал свои старые рисунки, находил их неудачными, неверными, просто плохими. Рвал или дарил Валерке. Валерка делал из рисунков самолетики и весело забавлялся ими. А Артуру даже не жалко было, что рисунки гибнут.

Он без конца перечитывал дневник солдата, но все его идеи никак не выливались на бумагу.

Так прошли зима и весна. Ребята перешли в седьмой класс, и снова начались каникулы.

Однажды Лена позвала ребят в парк. Они залезли в штаб, и Лена грустно сказала, что уезжает. Дядю перевели в другой город, и мама решила ехать вместе с братом.

— Навсегда уезжаешь? — не поверила Вероника.

Артур тоже не поверил. Но глаза Лены были полны слез. Значит, правда.

— Когда? — коротко спросил он.

— Через неделю.

Вероника тут же начала что-то говорить о переписке, о том, что нельзя теряться, что они уже большие и могут ездить друг к другу на каникулы. Артур не принимал участия в разговоре.

Он пришел домой, взял бумагу и карандашом, неуверенно набросал лицо солдата. Солдат получился похожим на отца Лены, таким он запомнился Артуру по довоенному портрету.

Рука немного отвыкла от карандаша и не так быстро скользила по бумаге. Или просто Артур работал тщательнее, выписывал каждый штришок.

Всю неделю Артур занимался рисунком. Иногда рисовал с каким-то воодушевлением, тогда работа двигалась споро. Иногда застывал над какой-нибудь линией и видел, что весь рисунок никуда не годится.

И Вероника, и Артур решили проводить Лену на вокзал. Но Артур в этот день пришел к Лене раньше условленного времени и, неловко улыбнувшись, молча протянул свернутый в трубку лист бумаги.

Лена развернула рисунок и почему-то заплакала. Такой реакции Артур не ожидал и теперь не знал, что ему делать, что говорить.

В коридор вышла мама Лены, увидела в руках дочери рисунок и тоже расплакалась.

В полутемных развалинах дома, в которые проникал только свет из дыры, пробитой большим снарядом, сидел солдат. Он оперся на пулемет и застыл то ли над письмом, то ли над дневником. Этот солдат был очень похож на отца Лены, и на его груди тоже поблескивала медаль «За отвагу».

Часть третья

Разгадка тайны

Глава XI

Новые обстоятельства

— Значит, рисунки присылал Артур! — заключил Толик, выслушав весь рассказ.

— Почему? — улыбнулась его бабушка.

— Ну как же! Ведь из вас троих только он умел хорошо рисовать!

— А почему ты решил, что это обязательно кто-то из нас троих?

— Но ведь только вы трое знали о дубе, и о тайнике, и о старинной коробочке, в которой когда-то лежало послание к потомкам!

— Я тоже думаю, что медаль тогда украл Артур, — поддержал друга Лешка. — Больше некому.

Бабушки переглянулись и ничего не сказали. Лешка их понимал: кому охота в один момент разочаровываться в добром, хорошем друге. А Толик настаивал:

— Ну и хитрец этот ваш Артур! Как все повернул! Трогательно рисунок на прощание подарил, а сам, небось, медаль под подушкой хранил все это время! А теперь раскаялся, решил медаль вернуть. Только не знал как. Прийти и все честно сказать побоялся, вот и придумал всю эту историю с рисунками, с тайнами, с кладами!

— Угомонись! — довольно жестко прервала его Вероника Аркадьевна. — Напраслину на человека возвести легко.

— Напраслину? — вспыхнул Толик.

— Все свои обвинения нужно доказывать.

— А я бы доказал! Запросто! Только вот не знаю, где живет этот ваш Артур. Я бы у него напрямик о медали спросил. Посмотрели бы вы тогда, что бы он ответил!

— Давайте без ссор, — предложила Лешкина бабушка. — Утро вечера мудренее. Сейчас уже поздно. Пора ложиться спать. Утром решим, что и как нам дальше делать, кого обвинять, а кого оправдывать.

— А вы так и не расспросили слепого гармониста о том незнакомом солдате? — поинтересовался Лешка.

— Нет, — ответила бабушка. — Гармонист исчез.

— Исчез?

— Да. Он больше не играл возле входа в парк. Может быть, просто перешел в другое место, а может, с ним что-то случилось. Мы пробовали узнать о нем у взрослых, но никто ничего не знал.