Книга Мертвая петля для штрафбата - Антон Кротков

«Ме-262» ушли, только когда в район боя подошли крупные силы наших истребителей, сопровождающие армаду штурмовиков «Ил-2» и пикирующих бомбардировщиков «пешек»[18]. На немецкие окопы с неба обрушился смертоносный шквал огня и металла. Одновременно началась мощная артиллерийская подготовка, предваряющая крупную наступательную операцию. К середине дня наши танковые и пехотные части вклинились в немецкую оборону на тридцать километров. И так получилось, что началась вся эта грандиозная заваруха со стычки между штрафниками и гитлеровскими реактивщиками.

Вечером этого дня на аэродром особой авиагруппы пожаловал командир 286 истребительной авиадивизии гвардии полковник Василий Иосифович Сталин. Оказалось, что он прибыл на передовой наблюдательный пункт, чтобы руководить по радио действиями своих лётчиков, и стал свидетелем того, как нефёдовцы выручили его разведчиков. Причём одним из «Ла-7» управлял старый друг Сталина-младшего. Так что полковник чувствовал себя в долгу у хозяев. С собою гость привёз ящик вина, всякой снеди и ордена, которые сразу, без всяких бюрократических проволочек вручил Борису и его подчинённым.

Сталин пробыл в гостях у штрафников не более трёх часов, но успел произвести на Бориса сильное впечатление. Они сразу понравились друг другу. Чем-то эти мужчины были очень похожи: оба смелые, бесшабашные, свободолюбивые, кипящие бешеной энергией и не признающие жизни по шаблону. К тому же в ходе застольного общения выяснилось, что Сталин, как и Нефёдов, обожает лошадей. После войны Василий Сталин даже возглавил Федерацию конного спорта СССР, занялся строительством великолепных конноспортивных баз, селекцией лучших пород скакунов. Василий присутствовал практически на всех крупных соревнованиях конников. В его личной конюшне, оборудованной на даче в Ново-Спасском, содержались именитые скакуны.

И вот годы спустя произошла их новая встреча. Василий пригласил отличившегося лётчика на обед. Прямо на лётном поле их ждал великолепный гоночный автомобиль ярко-красного цвета. В маленькой машинке имелось только два кожаных сиденья, основную её часть занимал мощный длинный мотор. Василий кивнул Нефёдову на пассажирское кресло, а сам уселся за руль. Прежде чем повернуть ключ зажигания, молодой мужчина икнул ядреным спиртовым перегаром. В следующее мгновение взревел роллс-ройсовский двигатель, болид с визгом стираемых о бетон покрышек рванул с места и понёсся вдоль строя самолётов к выезду с базы. Кортеж сопровождающих генерала машин сразу остался далеко позади.

Но самые сильные эмоции в этот день Нефёдов испытал, когда красная торпеда на огромной скорости понеслась по улицам Москвы. Они как будто находились на гоночной трассе. Борис никогда не думал, что так — полностью игнорируя правила уличного движения — можно ездить, а точнее — летать по городу. Для Сталина-младшего не существовало светофоров, других водителей и пешеходов. Милиционеры не препятствовали любимой забаве сына кремлёвского небожителя, а только козыряли вслед промчавшейся мимо них огненно-красной комете. На крутых поворотах Нефёдова прижимало к борту кабины почти так же, как на виражах в самолёте. Он сам любил при удобном случае проехаться с ветерком, но сейчас чувствовал себя абсолютным «чайником» рядом с Василием, невозмутимо ведущим автомобиль на скорости истребителя.

Сталин остановил машину возле парадного подъезда гостиницы «Советская». Раньше здесь размещался клуб ВВС.

В одной из комнат огромных апартаментов уже был накрыт роскошный стол. Василий отпустил официантов из расположенного на первом этаже ресторана, сунув каждому из них по смятой купюре. Быстро наполнил до краёв два стакана водки и протянул один Борису.

— Молодец, что прилетел. Ты мне очень нужен.

Василий жадными глотками выпил содержимое своего стакана, и по его напряжённому лицу разлилось блаженное умиротворение. Скинув генеральскую тужурку и сорвав с шеи галстук, он плюхнулся на диван. Как о деле совершенно решённом стал говорить о восстановлении бывшего капитана в армии и о назначении его на должность лётчика-инспектора при штабе ВВС Московского военного округа.

— А для начала вот, — генерал достал из кармана брюк и протянул Борису какой-то свёрток. В нём оказались новенькие погоны с вышитыми серебряной нитью крупными майорскими звёздами.

— Ты эти звёздочки ещё в сорок четвёртом заслужил, — пояснил генерал. — Но у наших штабных крючкотворов вместо голов задницы. Они мне про тебя такого наплели! «Зачем вы, товарищ генерал, с этим уголовником связываетесь, на нём же клейма негде ставить!» Знаешь, что я им ответил? Мне, говорю, как раз такие вольные казачки и любы, с такими жить интересней и работать веселей. А им, — Василий широко махнул рукой, — наплевать, что ты лётчик от бога и первоклассный командир! У нас талант никому не нужен… кроме меня.

Василий Сталин действительно собирал всевозможные «редкости» — знаменитых спортсменов, звёзд кино и эстрады, картёжников экстра-класса. На нужного ему человека иногда устраивалась настоящая «охота», как, к примеру, на хоккейную и одновременно футбольную звезду сороковых-пятидесятых годов Всеволода Боброва. В начале этот форвард играл за команду ЦДКА — чемпиона страны. Но после того как Сталин сумел перевести Боброва в хоккейную команду лётчиков, чемпионский титул тоже перекочевал вместе с ним в ВВС.

Взяв под своё крыло какое-нибудь дарование, «принц» ревностно заботился о нём, всячески продвигая в карьере и защищая от завистников. Но платой за это должна была быть абсолютная преданность звезды своему покровителю.

И конечно, как командующему главным округом страны ему был необходим лучший неофициальный ас советских ВВС. Это был вопрос престижа.

Остальные участники застолья прибыли только через час. Среди них оказались лётчики, которых Борис сегодня побил. Нефёдов сам предложил Сталину пригласить их. Василий нехотя согласился, заявив:

— Вообще-то я их собирался на месяц запереть па аэродроме, чтоб летали в три смены — мастерство повышали. — При этом кавказский акцент в голосе сына главного грузина страны стал заметнее. — Ну да ладно. Раз ты просишь, объявляю им амнистию.

Оказавшись за одним столом со своим обидчиком, москвичи сперва смотрели на него с неприязнью. Впоследствии один из их компании даже признался Борису, что между ними был уговор: раз не удалось намылить шею «варягу» в воздухе, надо разобраться с ним на земле. Но благодаря открытому добродушному настрою Нефёдова первоначальное отчуждение между недавними противниками быстро прошло. К тому же выяснилось, что с командиром звена «лавочкиных» Борису приходилось воевать в одних и тех же местах — под Киевом в 1943 году. С Нефёдовым там приключилась одна комичная история, о которой он под водочку поведал новым друзьям. Правда, начиналась она не слишком весело…

Его тогда сбили прямо над Днепром, когда штрафники сопровождали колонну штурмовиков «Ил-2», идущих к Букринскому плацдарму. Штурмовики шли под завязку гружённые ПТАБами — новейшими кассетными бомбами, которые буквально выкашивали порядки немецких танковых частей. Дело в том, что в районе советского плацдарма гитлеровцы как раз сконцентрировали мощный бронированный удар из частей СС, с помощью которого намеривались сбросить русских в Днепр.