Книга Бисмарк. Русская любовь железного канцлера - Эдуард Тополь

— У меня молоко пропало!!! — говорит она в отчаянии. — Совсем!..

Он целует ее в затылок.

— Я уже распорядился. Утром будет шесть кормилиц, ты выберешь любую.

Затем он склоняется к сыну, улыбается ему, и малыш, заинтересованный черной повязкой на лице отца, тут же замолкает.

Со слезами на глазах, Кэтти благодарно смотрит на мужа.

Малыш закрывает глаза и засыпает.

Орлов оставляет ей письмо и уходит.

Убедившись, что ребенок спит, Кэтти читает письмо, затем садится к столу и пишет медленно, обдумывая каждое слово:

«Мой милый друг! Тысячу раз спасибо за Ваше письмо…»

Спазм в горле прерывает ее, она прикладывает к губам платок, на платке кровь. Новый приступ рвоты, Кэтти хватается за шею и выбегает из детской. Но, вернувшись через минуту, смотрит на спящего сына и снова садится за письмо. Поглядывая на люльку, пишет, часто останавливаясь и обдумывая каждое слово:

«Я очень тронута тем, что Вы принимаете такое участие в моем счастье, спасибо за Ваши добрые пожелания моему драгоценному маленькому Алексею. Сумасшедшая Кэтти теперь стала почтенной матерью семейства, она усвоила хорошие манеры — спокойна и благоразумна, и думает только о том, чтобы кормить своего малыша и быть хорошей матерью! Другие времена, другие нравы!..»

Кажется, она сказала все, чтобы он понял — с прошлым покончено, их роман завершен, той, прежней Кэтти больше нет. И теперь она может, наконец, написать ему то, что чувствует:

«…Я так счастлива, когда смотрю на очаровательную крошку, я так мечтала о нем!..»

2

Дипломатической почтой, срочно:

Санкт-Петербург, князю Александру Михайловичу Горчакову

«Имею честь сообщить о последних европейских событиях.

Как известно Вашему превосходительству, во время испанской революции 1868 года была свергнута и изгнана из страны королева Изабелла II. Генерал Прима, временный правитель, предложил престол Леопольду Гогенцоллерну, племяннику Вильгельма Прусского. Однако Наполеон III, боясь испано-германского союза, заставил Леопольда отказаться от этого предложения и, при сочувствии всех европейских стран, потребовал, чтобы этот отказ одобрил Вильгельм. Король Вильгельм, не желая начать войны с Францией при общем несочувствии Европы, не стал возражать Наполеону и тем самым устранил непосредственный повод к войне. Но для раздраженного самолюбия Луи-Наполеона отказ Гогенцоллерна показался недостаточным удовлетворением, и 13 июля с. г. правительство Франции потребовало от Пруссии гарантий, что подобная кандидатура никогда не возникнет в будущем. Общественное мнение Европы тут же обернулось против Франции, и в ответ на бестактность Наполеона Вильгельм ответил, что не вправе давать подобных обещаний, на что Наполеон через своего посла направил новое требование, по которому Вильгельм, находившийся на лечении в Бад-Эмсе, должен был дать письменное обещание „никогда не покушаться на достоинство Франции“. Понимая, что Наполеон провоцирует военный конфликт, Вильгельм отказал французскому послу в аудиенции.

В Берлине же граф Бисмарк, которого король уведомил обо всем этом постфактум, тут же передал эмскую депешу короля в прессу. Опубликованная в газетах, эта депеша, в которой сообщалось, что король отказал в приеме послу Франции, вызвала, как Бисмарк, видимо, и рассчитывал, бешенство в Париже, и большинство французских депутатов проголосовало за войну против Пруссии.

Таким образом, война, о которой Бисмарк писал моей супруге еще в мае, сегодня объявлена. Настоящая же причина войны лежит, конечно, не в противоборстве амбиций французского и прусского двора, а в том, что Франция стала последней помехою на пути осуществления идеала Бисмарка об объединении всех земель, „где звучит немецкая речь“.

После Дании и Австрии это третья „национально — освободительная война“ в правлении канцлера Бисмарка. Вину за нее он сумел переложить на Францию.

Князь Николай Орлов, Брюссель, 19 июля 1870».

3

Из хроники исторических событий

12 июля 1870 года в Париже состоялся императорский совет. Военный министр доложил императору: «Мы готовы, мы архиготовы, в нашей армии всё в порядке, вплоть до последней пуговицы на гетрах у последнего солдата».

14 июля, в день национального праздника во Франции, «эмская депеша» была опубликована в берлинских газетах.

15 июля она стала известна в Париже, и толпы народа высыпали на улицы с лозунгами: «Да здравствует война! На Берлин!».

19 июля 1870 года правительство Луи-Наполеона объявило Пруссии войну.

4

«31 июля 1870 года в 5.30 часов вечера, канцлер, причастившись за несколько дней перед тем у себя на дому, на Вильгельмштрассе, отправился, в сопровождении своей супруги и дочери, графини Марии, на железнодорожный вокзал, чтобы затем с королем Вильгельмом через Майнц посетить театр военных действий. Некоторые советники министерства иностранных дел, секретарь-экспедитор центрального бюро, два шиффрера и двое или трое канцелярских служителей получили приказание следовать за ним» (М. Буш[5]. «Граф Бисмарк и его люди за время войны с Францией», С. Петербург, 1879 ).

5

«В дороге мы следовали непосредственно за обозом короля. Мы выступали, обыкновенно, в 10 часов утра и делали иногда переходы до шестидесяти километров. Приходя на ночевку, тотчас устраивали бюро, в котором работы всегда было вдоволь, особенно если до нас доходил полевой телеграф, и канцлер посредством него снова делался тем, чем он всегда был в это время — центром цивилизованного европейского мира. Даже там, где мы останавливались всего лишь на ночь, он держал свою свиту до позднего часа, сам неустанно трудясь и почти не отрываясь от работы. Постоянно сновали фельдъегеря, рассыльные приносили и относили письма и телеграммы, и чиновники составляли, по указанию своего начальника, ноты и назначения, канцелярия списывала и регистрировала, шифровала и дешифровала. Со всех сторон света стекался сюда материал из донесений и запросов, газетных статей и т. п.

Почти сверчеловеческая способность канцлера работать, может быть, никогда не была так удивительна, как в это время, и ее неистощимость была тем изумительнее, что израсходованные при такой деятельности силы восстанавливались лишь непродолжительным сном. Министр вставал в походе по-домашнему поздно, обыкновенно около десяти часов, если только давно ожидаемая битва не призывала его перед рассветом к королю и войску. Потом он уже не спал всю ночь и засыпал лишь тогда, когда занималась заря. Часто, еще не одеваясь, начинал он работать, читал депеши, делал при этом свои замечания, просматривал газеты, давал инструкции чиновникам и другим сотрудникам, сам писал или диктовал. Затем надо было принимать визиты, или давать аудиенции, или идти с докладом к королю. Потом снова изучение депеш или карт, корректура заказанных статей, писание программ знаменитым толстым карандашом, сочинение писем, и в промежутках опять прием необходимых визитеров, которые не всегда бывали приятны. Лишь после двух, иногда лишь после трех часов дня канцлер дозволял себе короткий отдых и совершал поездки верхом по окрестностям» (М. Буш. «Граф Бисмарк и его люди за время войны с Францией»).