Книга Одноклассник, который знал все - Андрей Дышев

Я сел в машину, но не смог тронуться с места. Меня разрывали противоречия. Внутренний голос шептал: «Вложить семьдесят тысяч, чтобы получить восемьсот, – это очень выгодно. Смирись, прими условия Чемоданова!» Но моя гордость кричала взахлеб: «Никогда я не пойду на поводу у этого негодяя!»

«Не надо драматизировать ситуацию, – думал я. – Календулов верит мне, а это главное. Я буду тянуть время, говорить ему, что составляю список использованной литературы, и он никуда не денется, будет терпеливо ждать. А я тем временем все-таки найду физика, который сделает выводы за неделю».

Я немного успокоил себя и поехал на работу. Когда я выехал на Садовое кольцо и миновал Крымский мост, на мобильный позвонила Настя.

– Ты где? – спросила она взволнованно.

– На работу еду, – ответил я, чувствуя неладное. – Вот метро «Парк культуры» проезжаю.

– Остановись! – потребовала Настя. – И жди меня. Я через десять минут буду!

Наверное, сегодняшний день решил добить меня дурными новостями. Настя, сев ко мне в машину, посмотрела на меня глазами Календулова.

– Чего улыбаешься? – спросила она.

– Я не улыбаюсь, – ответил я. – Это гримаса уставшего человека.

– Сейчас у тебя будет гримаса подсудимого. На, читай!

С этими словами она протянула мне листок из ученической тетради. Я развернул его. Черным фломастером было написано следующее:

«Уважаемые господа академики! Обращается к вам младший научный сотрудник Чемоданов В.С. Надеюсь на ваше неподкупное благородство, ваше величие и искреннее стремление содействовать научно-техническому прогрессу. Я стал жертвой мошенничества. Проходимец и недоучка по фамилии Савельев, которого вы так любезно принимали в своем светлом обществе, обманным путем завладел самым ценным, что у меня есть, – моей диссертацией и, выдавая ее за свою, готовится к ее публичной защите. Я готов предстать пред вашим судом и в присутствии ученых и специалистов доказать свое авторство. Убедительно прошу вас помочь мне вывести на чистую воду мошенника и лжеученого Савельева, очистить храм науки от самозванца и прохиндея. Буду ждать вас у гардероба 14 февраля в 18.00».

– Где ты это взяла? – произнес я.

– Отец вчера из академии принес, – ответила Настя, нервным движением доставая из пачки сигарету. – Он висел на доске объявлений. Отец сразу же сорвал его, но неизвестно, успел ли кто-нибудь прочитать.

– Сегодня четырнадцатое? Значит, Чемоданов припрется в академию в шесть вечера. Старикан здорово ругался?

– Не то слово.

«Эта пьянь нанесла два удара сразу, – подумал я. – Пока без серьезных последствий. Но кто знает, что он предпримет сегодня вечером?»

– Мне это все надоело, – жестко сказала Настя.

– Что «все»?

– Вся эта грязная ложь.

Меня покоробило от этих слов.

– Ах, вот ты как заговорила! – с удивлением произнес я. – А разве ты забыла, ради чего вся эта грязная ложь затеяна? Чью прихоть я выполняю, занимаясь этой идиотской диссертацией?

– Подожди, не кричи, – сказала Настя, прикуривая от зажигалки. – Ты не дослушал главного. Отец отказывается от своего условия. Он говорит, что с этой защитой ты только его позоришь… В общем, он требует, чтобы ты немедленно прекратил заниматься диссертацией. Он согласен выдать меня за тебя хоть завтра.

И она резко повернула голову, чтобы увидеть на моем лице выражение беспредельного счастья. Увы, она увидела там другое выражение – какое бывает у человека, которому на голову упал кирпич. Я на некоторое время онемел. Такого поворота я даже предвидеть не мог. Профессор отказывается от зятя-кандидата. Замечательно! Но ведь я не отказываюсь от восьмисот тысяч долларов!

– Почему твой отец ведет себя как мальчишка? – строго спросил я, искусственно распаляя в себе гнев. – Что он себе позволяет? То требует от меня ученой степени, то не требует! У него семь пятниц на неделе! Он уже сам не знает, чего хочет!

– А почему ты позволяешь себе так грубо говорить о моем отце?! – вспылила Настя.

– Потому что твой отец заставил меня, преуспевающего бизнесмена, заниматься какой-то ерундой! Я потратил уйму времени, денег и нервов, идя на поводу у его капризов! И вдруг сейчас, когда я уже раскрутил всю эту махину, он отказывается от своих условий. Он, видите ли, требует! Подумаешь, Петр Первый! Не выйдет! Не все будет так, как он хочет!

– Прекрати так говорить, иначе я обижусь! – предупредила Настя.

– Обижайся сколько хочешь! Но отныне твой папочка мне не указ. Я взрослый человек и сам буду решать, что мне делать, а что нет. Так и можешь ему передать.

– Я сейчас уйду, – глухим голосом произнесла Настя.

Меня понесло.

– Скатертью дорога! Я вижу, тебе просто не терпится выскочить замуж за какого-нибудь ботаника со скрипкой. Но не торопись, а то завтра твой старик захочет, чтобы его зять был каким-нибудь археологом или ихтиандром…

Настя выскочила из машины и с силой захлопнула дверь. Я перевел дух. Бог свидетель, не начни она разговаривать со мной в таком тоне, я, может быть, рассказал бы ей про письмо из НАСА. А теперь я лишний раз убедился, что женщин нельзя и близко подпускать к серьезным мужским делам.

В общем, где-то я убедил самого себя, что не сказал Насте о восьмистах тысячах баксов лишь по причине ее грубости.

Удивительно! После того как Настя хлопнула дверью, я почувствовал, как невидимые оковы спали с моих рук. Мне показалось, что тучи, сгустившиеся надо мной, вдруг разметались по небу и мне прямо в темечко светит солнце. Душу стало наполнять удивительное чувство легкости и свободы.

Настя, словно занудливый воспитатель, вынуждала меня совершать поступки с оглядкой на нее. Я боялся упасть перед ней в грязь лицом, рискнуть, ввязаться в авантюру. Теперь я был свободен, как птица.

«А в чем проблема? – подумал я. – Чемоданов хочет семьдесят тысяч долларов? Он их получит. Пятьдесят мне должны французы. Если продать изрядно надоевшую "Ауди", то получится еще пятнадцать. Десять у меня есть. Вот и все. И официальный договор с Чемодановым у меня в руках. Через несколько дней, когда я получу восемьсот тысяч долларов, можно будет купить белый "мерс", осыпать его розами, надеть белый костюм и приехать к Насте мириться».

Как хорошо стало у меня на душе! Я взялся за рычаг передач и мысленно повторил только что открытую истину: большинство проблем, от которых мы страдаем, нами придуманы.

Договор из французского журнала уже наверняка пришел в фирму. «Начать надо с него, – думал я, – получить деньги, а затем заняться продажей квартиры и машины. Если не слишком торговаться и не поскупиться на хорошего риелтора, то все можно сделать за пару дней».

Я мчался в фирму как на пожар. Правила дорожного движения для меня не существовали. Я пролетал перекрестки на красный свет, выезжал на встречную полосу и сворачивал под «кирпич». И на всем пути не встретил ни одного патрульного. Кажется, началась полоса удач. Никогда еще заветная цель не казалась мне такой близкой. А что для этого надо было? Поругаться с девушкой да выбросить из головы такие абстракции, как чувство собственного достоинства и гордость.