Книга Смерть бродит по лесу - Сирил Хейр

— Ни о чем подобном мне не известно, — отрезал Тримбл. — И у меня нет причин полагать, что миссис Порфир украла вашу сережку.

— Ах, ладно! — миссис Рэнсом пожала плечами. — В конце концов, не имеет значения, крала она или нет, ведь сережка ко мне вернулась.

— Эта сережка, мадам, — внушительно сказал суперинтендант, — была найдена в нескольких ярдах от того места, где было совершено убийство. Нам известно, что убитую в последний раз видели живой на тропинке, ведущей вниз от вашего дома. Вы ушли из дому вскоре после ее ухода. Теперь я прошу у вас объяснений: где вы были и что делали, начиная с этого момента.

— Просите у меня объяснений?.. У меня? Право же, это у вас пора попросить объяснений! Вы всерьез допускаете, что я имею какое-то отношение к смерти этой несчастной?

Любому, кто увидел бы миссис Рэнсом в ее элегантном салоне, такое предположение показалось бы полной нелепицей.

— Я этого не подразумевал.

— Но так прозрачно намекнули! — Миссис Рэнсом взяла шитье и с яростной сосредоточенностью начала тыкать в ткань иголкой. — А если это не подразумевали, то неясно, в чем суть вашего вопроса. Я решительно отказываюсь отвечать на дальнейшие вопросы без моего адвоката. Уж и не знаю, что он скажет, когда услышит, что меня практически обвинили в убийстве только потому, что кто-то решил подобрать мою сережку и спрятать в мусорной корзине.

— Прекрасно, мадам, — согласился Тримбл. — Если такова ваша позиция, я ничего больше поделать не могу. Однако перед уходом мне хотелось бы перемолвиться словечком с мистером Пурпуром.

— Его тут нет, — отрезала миссис Рэнсом, не поднимая головы от шитья.

— Насколько я знаю, он гостил в вашем доме. Когда он уехал?

— Вчера.

— Тогда где он сейчас?

— Понятия не имею.

— Вижу, миссис Рэнсом, вы решительно настроены нам не помогать. — Суперинтендант собрался уходить.

— После того как вы меня оскорбили своими подозрениями, не понимаю, с чего бы мне хотеть вам помочь. — Взяв ножницы, миссис Рэнсом отрезала нитку. — Но я благодарю вас за найденную сережку, — добавила она. — Нет причин, почему вы должны лишать меня моей собственности, как пытаетесь лишить доброго имени. Годфри, проводи этих людей.

* * *

— Ну, Годфри, они ушли? — спросила миссис Рэнсом несколько минут спустя с веселой улыбкой.

— Да, мама.

— Ты посмотрел, не появились ли в саду новые отдыхающие?

— Да, мама.

— Не повторяй «да, мама», глупыш. Кто-нибудь подумает, что ты боишься, вдруг я тебя съем. В саду был кто-нибудь?

— Несколько детей рвали примулы позади сарая, я их прогнал. У ворот детективов ждала полицейская машина — она, наверное, распугала остальных.

— Хотя бы что-то путное из визита полиции вышло. Но было забавно. Не так ли?

— Мама, я...

— Да, Годфри?

— Нет, ничего. Только я... Мне бы хотелось, чтобы ты этого не делала.

— Чего именно не делала?

— Ну... сама знаешь.

— Да, — сказала, мило улыбаясь, миссис Рэнсом. — Ты выражаешься не так ясно, как обычно, Годфри, но я знаю, слишком хорошо знаю. Однако иногда просто невозможно удержаться. Боюсь, я из тех людей, которые стремятся получать удовольствие. А теперь, Бога ради, сотри с лица это пристыженное выражение и сходи за хересом. Времени осталось как раз на бокальчик перед ленчем, и, мне кажется, он нам обоим не помешает.

Минут через десять миссис Рэнсом, отпивая херес, спросила:

— Как ты думаешь, Годфри, кто на самом деле убил глупую старую миссис Порфир? И почему? Любопытно было бы знать, правда?

Глава тринадцатая

МИССИС ПОРФИР В НОВОМ СВЕТЕ

Обитатели Тисбери, не считая того меньшинства, которое по роду занятий зарабатывало деньги на воскресных отдыхающих, разумеется, предпочитали уехать на пасхальные каникулы из деревни. Чтобы не видеть запруженных склонов Тисового холма, они грузились в свои крошечные машины и мотоциклы с колясками и не сговариваясь отправлялись по запруженным шоссе к морю, где проводили несколько счастливых часов на заполненных пляжах какого-нибудь популярного курорта, жители которого (не считая того меньшинства, которое по роду занятий зарабатывало деньги на воскресных отдыхающих) ускользали в какой-нибудь живописный уголок вроде Тисового холма. А потому, зайдя в гараж мистера Тодмена, Тримбл без удивления узнал от унылого наймита, которого оставили управляться с бензоколонкой, что владелец и его жена с платными пассажирами уехали на рассвете в Богнор-Реджис и вернутся поздно вечером.

К этому времени полдень давно миновал, и суперинтендант предложил сержанту Бруму пойти на ленч в «Ночлег охотника». Сержант, работавший практически бессменно со вчерашнего утра, согласился с готовностью, вызванной не столько преданностью работе, сколько ужасом перед едой, которую вынужден был бы употребить дома. Однако мгновение спустя он вернулся к обычному своему унынию и заметил, что ресторан в гостинице скорее всего забит туристами.

Тримбл отправил его на разведку. Вскоре он возвратился и со смаком укрепившегося в своих выводах пессимиста сообщил: мол, в ближайшие полчаса свободного стола не предвидится, а мясной отруб уже закончился.

— Прекрасно, — сказал суперинтендант, — значит, подождем полчаса.

— К бару не пробиться, — мрачно добавил Брум. — Забит под завязку.

— О баре речи не было, — добродетельно возразил Тримбл.

На деле он был доволен, что можно немного прогуляться по деревне. Будучи человеком городским, он всегда чувствовал себя чуточку не в своей тарелке, когда сталкивался с делом, расследовать которое приходилось в какой-либо общине вроде Тисбери. Деревенская жизнь с ее тесным единением, за которым скрываются сотни тонких социальных различий, с запутанными лабиринтами кровных и брачных уз, со ссорами и распрями, которые могут быть древними, как приходская церковь, или недавними, как прошлогодняя сельскохозяйственная выставка, всегда были и оставались для него загадкой. Самое большее, что мог пришлый из города, — это держать глаза и уши открытыми на случай, если что-то увиденное или услышанное позволит ему заглянуть под поверхность.

В сопровождении терпеливого и мучимого жаждой сержанта Брума он неспешным шагом направился мимо гостиницы к коттеджу миссис Порфир. Стук молотка и вопли младенца свидетельствовали, что Марлен и ее муж обустройство дома ставили выше радостей взморья. Возле коттеджа опирался на велосипед и серьезно глядел в никуда констебль Меррет.

При виде этой буколической фигуры суперинтендант испытал вдруг приступ раздражения. Если бы только у него был в деревне свой по-настоящему умный человек! Несомненно, что для пытливого полицейского здесь бездонный кладезь сведений. Меррет же не видит дальше собственного носа, да и его, вероятно, не увидит тоже, если и дальше будет ловить ворон.