Книга Адаптация совести - Чингиз Абдуллаев

— А я в этом и не сомневаюсь, — усмехнулся Баратов. — Только не будьте таким самоуверенным. А если я превращусь в мышь и уползу в свою норку, что вы тогда будете делать? Превратитесь в кота? Только кот не пролезет в мою нору…

— Тогда в крысу, которая убивает своих сородичей, — жестко ответил Дронго. — В подобную вам крысу.

— Сложный вы человек, — с явным сожалением произнес Баратов, — а я еще пытаюсь вызвать у вас хоть немного сочувствия или понимания.

— Не нужно так обострять с ним отношения, — прохрипел Гордеев, — вы ведете себя глупо.

— Если не был бы сложным, не сумел бы вас найти, — упорствовал Дронго.

— Возможно, вы правы. Только после случившегося в Астане меня уже нельзя было остановить. Теперь я был уверен, что смогу оставаться безнаказанным, путешествуя по различным местам и заводя нужные знакомства. Остальное вы знаете. Потом были встречи в Челябинске, Уфе, Кургане, двойное убийство в Перми, двойное убийство в Павловске…

— Спросите про Павловск, — сразу потребовал Гордеев, — у нас там было зафиксировано только одно убийство. Спросите про Павловск…

Дронго разозлился. Получается, что он разговаривает под диктовку Гордеева. Поэтому он спросил:

— В Челябинске вам удалось заманить в свои сети супругу вице-губернатора…

— Спросите про двойное убийство в Павловске, — снова потребовал Гордеев.

— Я ничего особенно не предпринимал, — пояснил Баратов, — она чувствовала себя глубоко несчастным человеком. Почти все в городе знали, что муж изменял ей со своей сотрудницей и у них даже был ребенок. Его жена переехала на какое-то время к своим родителям. Именно в этот момент я ее и встретил. Она была замкнутым человеком, но мне удалось разговорить ее. Знаете, что я вам скажу? Любая женщина — от королевы до прачки — в душе мечтает о своем принце. Только о своем, который однажды явится к ней на белом коне. Почти ни у кого принцев не бывает, и им приходится рядом с тобой терпеть пузатых, опустившихся, грязных, невнимательных и не очень благодарных мужчин. Хотя каждая из женщин рождается для большой любви. Но с годами понимает, что так и не испытает это чувство, привязываясь к своему мужу или знакомому, которого вынуждена терпеть.

— У вас целая философия, как соблазнять женщин.

— Не нужно их соблазнять. Просто, в отличие от мужчин, они верят в чудо. Они не могут отдаваться без этого ощущения чуда. Я не имею в виду проституток, сейчас мы говорим про обычных женщин. Им так не хватает в жизни этого прекрасного чувства любви и понимания! Помните «Мосты округа Мэдисон», там гениально играла Мэрил Стрип. Она показала такую высокую трагедию женщин, которая после сорока лет неожиданно чувствует в себе пробуждение этого необыкновенного чувства. Она готова на все — бросить семью, мужа, детей, уехать с любимым человеком, который оказался наконец тем единственным, кого женщина подсознательно ждет всю свою жизнь. Но в последний момент она отказывается. «Мой муж не заслужил такой участи, — говорит она. — Я не могу его вот так обидеть, просто не могу». Каждый раз, когда я смотрел этот фильм, я едва не плакал от восторга. Потом нашел и прочел эту книгу. Они с Клинтом Иствудом сыграли просто великолепно. Такие истории очень помогают понять психологию женщин.

— Чтобы потом было легче их обманывать и убивать, — безжалостно заметил Дронго.

— Вы не поняли. Они сами хотят, чтобы их обманывали. Они об этом мечтают всю свою жизнь. Поверить в сказку хотя бы на один день, на одну ночь…

— Спросите про Павловск, — продолжал бушевать Гордеев.

— Вы сказали о двух двойных убийствах, — напомнил Дронго. — В Перми вы таким образом отомстили своему слишком похотливому соседу и его ни в чем не повинной супруге. А что произошло в Павловске? Насколько я знаю, там было зафиксировано только одно убийство.

— Местного искусствоведа, — уточнил Баратов. — Но здесь вы ошиблись: там было два убийства. Мне пришлось убрать свидетельницу, которая увидела нас. Кажется, она была иностранкой — американкой или англичанкой; может, австралийкой, я точно не знаю.

— Где, — закричал Гордеев, — где это произошло?

— В Павловске? — уточнил Дронго, поморщившись, — Гордеев орал прямо в ухо.

— Да, именно там. Первую убитую я оставил в кустах, а второе тело спрятал немного выше, недалеко от дворца рядом с павильоном «Молочня», — сообщил Баратов.

— Все, — закричал Гордеев, — заканчивайте ваши разговоры!

Дронго хотел что-то возразить, но в комнату ворвались Гордеев и Тублин.

— Опять вы подслушивали, — усмехнулся Баратов, — не можете без этого…

— Ты мне тут не придуривайся, — закричал Гордеев. — Где находится убитая иностранка?!

— Какая иностранка, о чем вы говорите?

— Значит, так, — сказал, пытаясь успокоиться, генерал. — Больше никаких свиданий, никаких разговоров, никаких газет, никаких сообщений. Посидишь на хлебе и воде в карцере. И будешь сидеть там, пока не скажешь. Только времени у тебя будет двое суток. Если через сорок восемь часов ты не начнешь говорить, я лично вкачу тебе «сыворотку правды». Лошадиную дозу, чтобы у тебя закипели мозги. И тогда ты все расскажешь. Только потом ты ни с кем разговаривать не сможешь. Превратишься в идиота. Я очень не хочу этого делать, ты мне нужен живой и невредимый на судебном процессе. Но если через сорок восемь часов мы не найдем тело убитой тобой иностранки, то я обещаю тебе этот укол. И не только его. Ты нам все равно расскажешь все, о чем мы тебя будем спрашивать. Но будет уже поздно. Совсем поздно…

— Господин генерал, — напомнил Дронго, — мы еще не закончили разговор…

— Вы его закончили, — решительно сказал Гордеев. — Все, до свидания.

Он вышел первым. Тублин взглянул на Дронго, словно приглашая его выйти. Эксперт поднялся и пошел к выходу. Обернулся. В глазах Баратова промелькнуло некое удовлетворение. Или это ему показалось?

— До встречи, — крикнул Баратов.

Дронго вышел, не сказав больше ни слова. Последним вышел Тублин.

— Сдайте ваш пропуск, — попросил он, — на сегодня ваш визит завершен.

Глава 11

@Bukv = Домой Дронго вернулся в третьем часу дня. Он чувствовал, что они допускают какую-то фундаментальную ошибку, не принимая во внимание настойчивое желание Баратова рассказать историю своей жизни в самых неприятных подробностях. Эксперт снова и снова анализировал обе встречи, пытаясь понять, почему подследственному так важны были именно эти разговоры.

Обедал Дронго дома, в одиночестве. Сейчас он был просто не в настроении ни с кем разговаривать. Часа через полтора после его возвращения позвонила Эмма.

— Как у тебя дела? — поинтересовалась она.

— Держусь.

— Ты сегодня опять был в тюрьме на свидании с нашим знакомым, — она не спрашивала, она утверждала.