Книга Надменный любовник - Энн Стюарт

— Все прекрасно понимают, что мы не получали такого известия. А если Салли Блэйн всегда так гостеприимна, то я была бы счастлива выбраться отсюда хоть в фермерской повозке.

— Ты знаешь, — проговорила Флер, — я всегда мечтала покататься в фермерской повозке. Раньше я думала, что, когда вырасту, буду женой фермера…

Джессамин не могла сдержать слез.

Кот снова вышел на промысел. Алистэйр вовсе не собирался польститься на какие-нибудь новые безделушки Салли Блэйн. Во-первых, они были отвратительно безвкусные, и к тому же бриллианты в них потрескались и потеряли блеск. Во-вторых, это могло бы нарушить его планы. Он ехал на этот чертов вечер с твердым намерением отвлечь от себя все подозрения.

Он хотел бы изучить местность, на случай если ему придется быстро ретироваться.

Но это была не единственная его цель, в чем он все же вынужден был себе признаться. С большим нетерпением он ждал приезда Джессамин Мэйтланд. Он не отказался бы провести здесь время, флиртуя с ней, и заставить ее поверить в свою невиновность. Ему хотелось освободить ее от опасений, осторожности, сдержанности, а также и от одежды. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь так сильно желал женщину, и то, что она вела себя вовсе не как несравненная красотка, только лишь раззадоривало его.

Он все больше беспокоился и раздражался. У гостей Салли Блэйн была одна, набившая оскомину тема для разговора: лошади и охота. Фредди старался как мог, ухаживая за Эрминтруд Винтерс, и Алистэйр от души сочувствовал ему. Особенно когда хозяйка, пользуясь отсутствием мужа, который постоянно куда-то исчезал, украдкой касалась его колена.

Еще чуть-чуть, и он бросит все это к черту и вернется в Лондон, пусть даже Никодемус Боттом проклянет его за это.

Поместье Блэйнов было ничем не примечательно. Здание окружено пристройками, жилые комнаты и комнаты для гостей находились в главном корпусе, там же были и предоставленная ему богато украшенная спальня, кухня и пристройка с комнатой для слуг. Он уже успел побывать во всех главных спальнях, а в задних комнатах, маленьких и полутемных, никто не жил. По крайней мере в большинстве этих комнат. Из-за двери одной из них доносилось сладкое воркование, и он уже приготовился было стремительно ворваться туда, простодушно улыбнуться и пробормотать в извинение, что он заблудился, когда дверь в коридор отворилась и оттуда вышло некое видение, осторожно закрывая ее за собой.

На самом деле «видение» — не совсем подходящее слово. Джессамин Мэйтланд в тот момент была похожа скорее на мокрую крысу. Глаза ее были красными от слез, волосы спутаны, насквозь мокрое платье прилипло к телу (он успел отметить, что оно очень мило подчеркивало ее грудь). Она не сразу поняла, что он стоит рядом и смотрит на нее. Когда же обернулась и увидела его, на ее лице отразился такой ужас, что ему даже стало смешно.

— О Боже! — воскликнула она. Он не понял, было ли это проклятие или зов о помощи. — Только этого не хватало!

— Это, насколько я понимаю, вы про меня? — поинтересовался он, подходя ближе. Коридор был слишком узок, чтобы она смогла обойти его. Ей оставалось только повернуться и пуститься бежать.

— Что вы здесь делаете? — В ее голосе звучало отвращение.

— Здесь — это в коридоре рядом с вашей, так сказать, спальней или здесь — в поместье Блэйнов?

— И то и другое. — Она уже не казалась столь мрачной, несмотря на то что была по-прежнему мокрой. На ее щеках заиграл румянец, а волшебные глаза блестели, и Алистэйр внезапно понял, что его возбуждает ее близость.

— Почему бы вам сначала не ответить на мой вопрос? Чья это комната? Вашего любовника? — Мысль, которая сначала так позабавила его, не казалась уже столь приятной.

— Не оскорбляйте меня. В этой комнате живет моя сестра. Я попросила бы вас говорить потише, — сердито добавила она, не обращая внимания, что сама говорит гораздо громче его. — У нас был трудный переезд, и она только что уснула. Мне не хотелось бы, чтобы вы ее разбудили.

— Ах, я об этом не подумал, — произнес он низким, вкрадчивым, как урчание кота, голосом. — Но почему же в комнате для прислуги?

— Видимо, потому, что Салли Блэйн относится к нам как к прислуге, — горько сказала Джессамин. Она подняла на него глаза и тут же отвернулась.

— Прекратите на меня так смотреть, — гневно приказала она.

— Как? — спросил он, размышляя, к какой части ее тела ему хотелось бы прикоснуться прежде всего. Он хотел ощутить губами влажную ткань, облегающую ее грудь, почувствовать тепло самого сокровенного ее места.

— Как будто я леденец какой-нибудь, а вы не ели целую неделю, — процедила она.

— Вы почти угадали, — согласился он. — Хотя, признаться, ваше сравнение с игрой в кошки-мышки было удачнее.

— Дело в том, что я не знаю точно, съедите вы меня или убьете.

— Сама невинность, — пробормотал он. — Я предпочел бы попробовать вас на вкус, мисс Мэйтланд. Почувствовать губами тепло вашего тела..

Она в страхе отпрянула, ее раздражение сменилось испугом. Он подошел ближе. В коридоре было темно и пусто. С тех пор как он дотронулся до нее, Прошло уже много времени.

— Ваша светлость!.. — яростно начала она.

— Зовите меня Алистэйром, — разрешил он. — Помните, чем мы занимались во время последней нашей встречи?

— Вы сильно оскорбили меня, . — ответила она, осторожно отстраняясь от него.

Он не был готов к такой пощечине. Удар был настолько сильным и неожиданным, что он пошатнулся. Она удивленно уставилась на свою руку, как будто это была не ее рука, а чужая.

— Прошу прощения, — пробормотала она, — я не хотела.

— Не извиняйтесь. Вы именно этого хотели. Вы, наверное, еще меня ударите. После того как я поцелую вас.

На этот раз ей не удалось ударить его. Он привлек ее к себе, сжав ее руки в своих ладонях, и поцеловал. Она не сопротивлялась, но он все же не мог поздравить себя с победой. Она еще была шокирована тем, что ударила его, и не поняла, что он, как обычно, взял верх. Когда она опомнилась, ему опять удалось лишить ее способности соображать, просто сильнее прижав к себе и дав волю губам.

Ошеломление ее было столь сильно, что она без сопротивления подчинилась его поцелуям. Она замерзла и дрожала, а прикосновение к ее мокрому платью заставило также задрожать и его.

Она не ответила на его поцелуй. Она замерла в его руках, будто снося полученное оскорбление. Ему стало интересно, сколько подобных оскорблений ей пришлось перенести. Сколько таких же прикосновений в темном коридоре?

Это так заинтересовало его, что он ее отпустил. Она прислонилась к стене, уставившись на него. Ее губы покраснели, они были влажными от его поцелуев, и он полагал, что в ее взгляде он прочтет ненависть.

Ах да, он же совсем забыл про эти колдовские глаза. Она смотрела на него, в ее взгляде читались смущение и одновременно страстное желание, и ему пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не прижать ее к стене и не стянуть с нее мокрое платье.