Книга Покойники в доле - Татьяна Смирнова

Спустя некоторое время женская фигура замерла в ожидании у капитанской каюты. Раздался звук склянок. «Три, четыре, пять», – ее сердце четко отмеряло удары. Женщине казалось, что только они сейчас слышны во внезапно наступившей тишине. «Шесть», – разнеслось над корветом. Звук последнего удара долго плыл в воздухе и затих где-то высоко у мачт. Мирную тишину судна внезапно нарушил топот команды, которая, как по волшебству высыпала на палубу. Впереди, нелепо размахивая руками, бежал Ухо. Со стороны города к ним приближались лодки маркитантов. Единственная радость матросов. Только у них можно было получить свежее мясо, фрукты и, конечно, вино. Лучшее вино на всем побережье. Дверь каюты приоткрылась.

– Ах! – воскликнула Франческа, – извините меня, сеньор капитан. Я не знала, что вы заняты.

– Ваши оправдания ни к чему, донья Франческа, – ответил капитан, вставая из-за стола; придерживая шпагу, дон Анхиле подошел к женщине. – Мне неловко просить вас, но вам лучше уйти, сударыня. Как только я закончу разговор с этим сеньором, – он указал на человека, сидевшего на коротком табурете возле стола, – я выслушаю вас.

Франческа перевела взгляд с капитана на человека у стола. Ее карие глаза улыбнулись ему и вернулись к дону Анхиле.

– Вы знаете, сеньор капитан, – возразила она, – я имею на этот счет свое мнение.

– Как вам будет угодно, – нетерпеливо отмахнулся испанец, – а сейчас, прошу, оставьте нас.

– Боюсь, вы не поняли меня, дон Анхиле. Оставить нас придется именно вам.

– Что?!

Капитан вперился взглядом в потемневшие карие глаза, и, не выдержав их жуткого, мертвого холода, опустил взгляд. Маленькое дуло дамского пистолета тонкой французской работы смотрело прямо в сердце капитана…

* * *

Ухо шатающейся походкой подошел к часовому.

– А ты здесь чего торчишь? Ребята там развлекаются, – он топнул по палубе ногой.

С нижнего дека доносились пьяные возгласы вперемешку со звоном посуды.

– К дьяволу этих англичан. Никуда они не денутся, – Ухо толкнул ногой спящего Харди.

Тот шевельнулся. Цепь звякнула.

– Эй, приятель, ты никуда не уйдешь? Пока нас не будет?

Харди мрачно выругался и отвернулся.

– Ты прав, клянусь Богом, – согласился часовой и бодро направился к люку.

Подобным же способом ловкий Ухо отправил вниз еще двоих часовых, но с третьим вышла заминка. Видно, старый солдат четко знал устав. Он лишь мотнул головой, такой же белой, как голова Уха, и отвернулся. Лезвие тускло блеснуло и резко погрузилось в живую плоть. Испанец обмяк и повалился на борт. Ухо ловко перекинул еще дергающееся тело, и оно скрылось в зеленоватой воде. Море всегда надежно скрывало человеческие тайны.

– Вы свободны, сеньор, – сказал он, размыкая массивный замок на тяжелой цепи.

– А как же наш милый граф? – спросил Мак-Кент, с удовольствием разминая затекшие конечности.

Ухо с удивлением взглянул на шотландца.

– На его счет у меня нет никаких распоряжений.

– Ну что ж, – ответил Харди, – на нет и суда нет.

– Господа! – недоверчиво вскинулся молодой граф, – вы же не оставите меня здесь?

Харди остановился. Проглотив свою гордость, Эльсвик проговорил.

– Прошу вас, Харди! Я неплохо владею рапирой.

– Послушай, любезный, отцепи ты его от мачты, – бросил Харди, – а то ведь до ночи выть не перестанет.

Ухо холодным взглядом окинул шотландца.

– Давай, дружище. Нам чертовски пригодится еще одна шпага.

Пьяная команда была надежно заперта в трюме, что, впрочем, в данный момент им было абсолютно безразлично. На шканцах «Долорес» стояли угрюмые офицеры во главе с доном Анхиле. Харди Мак-Кент прохаживался мимо и на безобразном испанском давал инструкции.

– Вы, сеньор? – спросил Харди.

– Лейтенант Минтос.

– Отлично, лейтенант. Возьмите с собой вот этого, – Мак-Кент указал на полного испанца, – и поставите бушприт.

Офицеры, под смех Дика, который небрежно поигрывал ручной бомбой, поплелись выполнять приказание.

– А кто вы, сеньор? Хотя, постойте, я вас узнаю. Вы – капитан, дон Анхиле.

Идальго утвердительно кивнул головой.

– Ну а вас, как лучшего среди лучших, – Харди игриво улыбнулся, наслаждаясь потерянным видом своей новой «команды», – мы отправим на самый ответственный пост.

– Постойте! – женский голос позади них прозвучал повелительно.

Рядом мгновенно возник Ухо. Харди подошел к Франческе.

– Сударыня, у вас есть свои виды на нашего гостеприимного капитана?

– Может быть, – уклончиво ответила Франческа.

– Позвольте мне, госпожа, – чуть слышно произнес Ухо.

– Я хочу…

Он только и ждал этого слова «хочу», а дальше он знал и так.

– К доске?

– Да, – выдавила Франческа после недолгой внутренней борьбы.

Ухо одним прыжком оказался возле капитана. Дон Анхиле не успел сообразить, в чем дело, когда острый нож разорвал его черный с золотом офицерский костюм, окрасив сукно благородной кровью.

– Я добрее, чем ты, – тихо произнес Ухо, – бедная девушка была лишена такого блага, как быстрая смерть от акульих зубов.

Доска была наготове. Ухо сбил с ног ошеломленного капитана и крепко прикрутил к доске.

– А ну-ка, берите своего капитана и бросайте за борт, если не хотите последовать за ним, римские жабы!

Ухо был страшен в гневе. Никто не посмел ему перечить. Двое офицеров выполнили приказ, стараясь не смотреть ни на своего капитана, ни на Ухо. Харди незаметно подошел к Франческе и взял ее за локоток.

– Посмотрите, сударыня. Видите плавник? Это акула. Сейчас кровь этого бедняги манит ее к себе. И не пройдет и десяти минут, как от доблестного идальго не останется ни кусочка. Вы, собственно, этого и хотели?

Франческа молча кивнула.

Между тем вокруг жертвы скопилось уже десяток хищных тварей.

– Молись, и не забудь имя той, которую ты погубил, – выкрикнул Ухо, когда самая смелая или же самая голодная акула начала рвать беззащитного дона Анхиле.

– Я не могу видеть это, – Франческа уткнулась лицом в плечо Харди.

На миг ему показалось, что она плачет.

– Нет, я должна это видеть, – произнесла она, выпрямилась и застыла.

И что происходило сейчас в этой душе, смерзшейся, как ледяной ком, знал один лишь Господь. И, возможно, Ухо.

– Надеюсь, вы примете командование корветом на себя, – произнесла она через минуту, бросив последний взгляд на жуткую картину акульего пиршества.