Книга Шерлок Холмс и дело о фруктах [= Наследство Квалсфорда] - Ллойд Биггл-младший

— Портер, что делали посетители?

— Они вели себя как туристы, осматривающие музей. Заглядывали в каждую комнату и благонравно останавливались у ограждающих экспонаты верёвок. Хотя здесь не было ни верёвок, ни экспонатов, посетители вели себя именно так. Одноногий был гидом и давал объяснения, когда они останавливались.

Шерлок Холмс одобрительно кивнул:

— Вы великолепно воссоздали факты, Портер. Всё выглядело именно так. А как бы вы всё это объяснили?

— Не знаю.

— Не знаете? — хмыкнул Холмс. — Вы упустили самую существенную улику. Как насчёт мисс Квалсфорд?

— Она пришла и осмотрелась. Возможно, взяла что-то со стола.

Шерлок Холмс начал обследование комнаты с того, что внимательно изучил каждый отпечаток на полу. С особым интересом он рассмотрел пепел, выбитый из трубки, и наконец перешёл к изучению стола, стула и кушетки. Затем он переместился к одному из окон, и я приступил к собственному осмотру комнаты.

Под кушеткой я нашёл узел, который оказался наспех свёрнутой лошадиной попоной. У края кушетки на полу я обнаружил отпечатавшийся в пыли круг. Похожие круги я уже встречал на столе. Я старательно к ним принюхался. После этого с лупой исследовал табачный пепел. Круглые отпечатки повторялись и на восточном оконном выступе. И снова я принюхался. Подняв глаза, увидел, что Шерлок Холмс следит за мной с большим интересом.

— Что это было, Портер?

— Фонарь. По крайней мере, Эдмунд Квалсфорд не размышлял в полной темноте или хотя бы использовал фонарь, чтобы осветить себе дорогу.

— Фонарём действительно пользовались здесь. Отпечатки на полу представляют особенный интерес. К какому вы пришли выводу?

Я снова взглянул на следы, и меня осенило:

— Он зажигал фонарь под лошадиной попоной! Он даже читал здесь, лёжа на кушетке, с зажжённым фонарём под попоной, положив книгу на пол. Я вижу её отпечаток в пыли.

— Это доказывает, что иногда он не хотел, чтобы видели свет. Посмотрите ещё раз, Портер. Вы видите вот это? Здесь использовали два фонаря. У одного было меньшее основание. Возможно, большой был обычным фонарём для освещения. А другой оставил особенные следы. Видите их вон там, где он опрокинулся?

Однако пятна грязи ничего мне не говорили.

— Не важно, — заметил Шерлок Холмс. — Они довольно-таки неотчётливы. Я нашёл их потому, что искал. Посмотрите, вот ещё остатки табака. Что вы думаете о них?

— Я не могу распознать марку табака.

— Я тоже. Как вы знаете, я расширил список известных мне сортов табака до ста пятидесяти шести. Но с таким мне никогда не приходилось встречаться. А как насчёт табака, который вы видели в компании Квалсфорда?

— Он отличается от этого.

— Но он также может быть иностранного происхождения. Даже отрицательный результат имеет положительное значение. Оборванная цепочка может стать доказательством. Что вы думаете об отпечатках на оконных рамах?

Отпечатки на оконных рамах не наводили меня ни на какие мысли.

Шерлок Холмс ловко сдёрнул одеяло с кушетки, потряс его и разостлал снова.

— Встречалась ли вам разновидность меланхолии, которая бы заставляла умного, честного, добропорядочного молодого человека, без явных пороков, покидать свою прелестную жену и детей и удобный дом предков, чтобы предаваться размышлениям в столь неудобном месте?

— В определённом смысле это также был дом его предков.

— Вовсе нет, Портер. Он не приходил сюда, чтобы оплакивать былое величие Квалсфордов.

— В таких старых строениях может быть множество тайников, даже целая комната. А как насчёт подземного помещения?

— Если в какой-то из комнат и сохранились тайники, никто в недавнее время ими не пользовался, иначе бы это выдали следы. В книгу Корби «Памятники Кента» включено ироническое описание этой башни, автор осыпает насмешками мнимые исторические памятники, подобные этому. Он получил свою информацию непосредственно от Освальда Квалсфорда, а тот бы непременно похвастался подземным тайником, будь он в его башне.

Шерлок Холмс стоял у окна, и я присоединился к нему. Как я и предполагал, вид был великолепным. Река Ротер серебристой нитью тянулась далеко внизу, очертания Королевского военного канала были отмечены кустарниками и деревьями. Вся Страна Болот лежала у моих ног.

— Странно, что в башню ходили так редко, — заметил я. — Кроме самих Квалсфордов и наших «туристов», никто не побывал здесь. Мне казалось, что деревенские ребятишки должны бы часто приходить сюда поиграть и полазить по лестницам, даже если это и представляло опасность.

— Когда мы найдём владельца деревянной ноги, Портер, всё объяснится — и проблема «туристов», и отсутствие играющих детей.

Шерлок Холмс опустился в расшатанное кресло Эдмунда Квалсфорда, посидел с сосредоточенным видом, словно пытаясь воссоздать ход мыслей его умершего хозяина, и затем поднялся:

— Здесь больше нечего делать. Наконец эта башня и поведение Эдмунда Квалсфорда заняли своё место в нашем расследовании и определили контуры всего дела. Теперь мы видим, с чем столкнулись. Мы прояснили картину в целом, хотя многие детали по-прежнему недостаточно отчётливы.

Я был поражён. Я лично ничего не видел, кроме мешанины фактов, которые не мог объединить ни в какую единую картину.

Он погрозил мне пальцем:

— Помните, Портер, чем более странным и необъяснимым кажется происходящее, тем проще оказывается объяснение. Теперь мы вполне могли бы не разыскивать Одноногого, но тем не менее мы сейчас же нанесём ему визит — просто чтобы прояснить некоторые подробности.

— Вы хотите сказать, что знаете, почему Эдмунд Квалсфорд приходил сюда поразмышлять?

— Я знаю, для чего он сюда приходил и что здесь делал. Он, возможно, и не предавался печальным размышлениям, пока был этим занят. Я предполагаю, что всё же предавался. Однако приходил он сюда вовсе не за этим.

— Он был убит?

— Здесь ещё не всё ясно, но его смерть связана с посещениями башни. Я уверен в этом. Он был честным человеком, Портер. Все ваши свидетели утверждают это. Я не знаю, было ли этого достаточно для того, чтобы он совершил самоубийство. Если да, то по этой же причине несколько человек вполне могли убить его.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

При работе с полицией Шерлок Холмс всегда настаивал на своём праве раскрывать полученные им результаты лишь тогда, когда он найдёт нужным, и редко делал это до окончания расследования. Подобной же практики он придерживался и в отношении меня, хотя гораздо откровеннее указывал на улики и обсуждал их. Я же рассказывал ему о своих находках и делился выводами, когда он хотел этого. По завершении дела он обязательно подробно разбирал мою работу, указывая, что я пропустил и где был небрежен. Подобным образом, переходя от одного дела к другому, я набирался опыта и знаний. Моя собственная деятельность оказывалась всё более полезной для Шерлока Холмса. Теперь он мог посылать меня одного на любое дело, за которое он принимался, поскольку был уверен, что, прежде чем он присоединится ко мне, я проведу большую часть расследования.