Книга Орфей и Ника - Андрей Валентинов

Чиф перевел дыхание. Внезапно подумалось, что там, откуда исходит свет, находится Пачанг. Может, виной всему война, и то, что он видит сейчас, лишь отблески далеких пожаров? Он где-то читал о таком: сильный пожар вызывает необычную реакцию атмосферы, словно заливая небо кровью. Косухин вновь поглядел на север и замер. Золотое сияние стало гуще, контуры резче, и вот над горизонтом начали вырисовываться силуэты огромных башен, высокие зубчатые стены, крыши домов – гигантский город, сверкающий золотом, парил в небе, неприступный, гордый своей мощью. Чиф невольно усмехнулся: Пачанг! Наверно, так представляли себе небесный город те, кто верил в красивую легенду. Но, присмотревшись, он заметил: застывший над горизонтом город ничем не походил на виденные Чифом китайские и тибетские горные города-крепости, скорее он напоминает покинутую им Столицу и даже родной Сент-Алекс. Косухину даже показалось, что он может различить над башнями силуэты решетчатых антенн. Золотое сияние скрывало детали, но даже издалека ощущалась спокойная сила замершей в ожидании небесной твердыни. Те, кто охранял ее, ждали удара. И удар последовал.

Кровавые тучи росли, клубились, не переходя невидимой грани. И тут небо дрогнуло. Из-под красной кипящей поверхности начало проступать что-то иссиня-черное, непонятной формы, похожее на твердый кристаллический сгусток, внутри которого горел темный огонь. На миг тучи подались назад, и вдруг из глубины их ударила молния, но не белая и не золотая, а темно-красная, в цвет остывающего металла. Затем еще одна, еще – молнии били по золотому городу, однако ни одна из них не пробила сверкающей сферы вокруг него. Тучи сгустились, начали темнеть, и вот уже небо стало черным, молнии тоже почернели, но золотой город стоял нерушимо, казалось не обращая внимания на разразившуюся бурю. Гроза неистовствовала долго. Чифу показалось – не меньше часа, хотя точно определить было трудно, счет времени он давно потерял.

Постепенно ярость ударов стихла. Последние молнии – слабые, словно неуверенные в своей мощи, безвредно разбились о золотую сферу. Наступило затишье. Фронт черных туч стоял недвижно, и все так же спокойно светился город над горизонтом – невредимый и недоступный.

Затем что-то изменилось. Черные облака завибрировали, и вот из глубин вылетели маленькие черные точки. Чиф сорвал с пояса бинокль, но оптика была бессильна. Что-то напоминающее рой темных мух собиралось у самого края облаков, выстраивалось в огромный правильный треугольник. Косухин вспомнил: именно так строились летевшие на Пачанг бомбардировщики. Он вгляделся, и вдруг небо словно приблизилось, неровный край черных туч стал совсем рядом, и Чиф смог наконец разглядеть то, что не видел раньше: черные птицы, отливающие блеском полированного металла, собирались в стаю, готовясь устремиться вперед. Он затаил дыхание. Еще секунда – и огромный треугольник тронулся с места, помчавшись к северу. Летевшие легко миновали недоступную прежде границу, приблизившись к самым стенам. Строй дрогнул, растекаясь на две равные части, готовые с двух сторон ворваться в город.

И тут над золотыми стенами появились маленькие фигурки всадников. Их было мало, в десятки раз меньше, чем птиц в черной стае, но при виде их нападавшие дрогнули, чуть подавшись назад. Небесные всадники устремились прямо в гущу вражеского строя. Чифу показалось, что он видит их – в блистающих золотом кольчугах, острых шлемах, с огромными луками. Впереди летел всадник в красном халате, в шапке с собольей опушкой, его правая рука была поднята к небу в призывном жесте…

Чиф протер глаза – нет, почудилось. Слишком далеко происходил бой, глаз мог уловить лишь метушню черных точек. Кипящий рой приблизился к самым стенам, завис над ними – и начал уходить назад, вздрагивая, словно от удара. Невольно представилось, как всадники в золотых доспехах рубят врага, сбивают черных птиц стрелами, гонят их обратно, в кипящие недра облаков…

И вновь наступила пауза. Тучи сгустились, придвинувшись к самой грани, за которой светился недоступный город. Что-то начало меняться: строй облаков расступился, пропуская нечто, вышедшее из самых глубин. Прошла секунда, другая – и, словно в ответ, в небе над городом сверкнула золотая искра.

Чиф вновь схватил бинокль, но тут же опустил мудреное изобретение Карла Цейса. Оставалось ждать. Он стал напряженно всматриваться, и вот ему вновь показалось, что небо стало ближе. Перед глазами мелькнул край черного облака, подсвеченный из глубины красным огнем. Чиф перевел взгляд – и увидел того, кто вышел на поединок.

На нем не было доспехов. Он вообще не походил на воина – высокий, немного сутулый, в плаще, расшитом серебром. Длинные светлые волосы падали с плеч, в протянутой вперед руке был сжат небольшой сияющий жезл. Случайно или нет, но на том, за чьими плечами расстилалась тьма, не было ничего черного – лишь спокойный блеск серебра и неяркие краски ниспадающих одежд. Он не спешил, словно ожидая, что тот, другой, приблизится к нему.

Чиф посмотрел туда: золотая искра выросла, превращаясь в человеческую фигуру. Противник светловолосого был молод. На нем тоже не было доспехов, а в руках – оружия; он не походил ни на рыцаря, ни на мудреца обыкновенный юноша, невысокий, худой, неприметный, только лицо его казалось серьезным не по годам, а волосы были совершенно седыми. В руках он держал свиток, покрытый странными непонятными письменами.

Они ждали – высокий широкоплечий мужчина и седой юноша, ждали не двигаясь, не пытаясь поразить друг друга. Наконец светловолосый медленно поднял жезл и сделал шаг вперед. Юноша не двигался, лишь свиток в его руке еле заметно дрогнул. Блеснуло серебро – широкоплечий держал жезл над головой, он был уже близко, и тогда рука седого начала медленно разворачивать свиток…

В глаза ударил ослепительный, невыносимо яркий свет. Чиф закрыл руками лицо, застонал и упал в снег, пытаясь спрятаться от обрушившегося с небес холодного беспощадного огня. Голова горела, сквозь стиснутые веки хлестало пламя, заливавшее мозг, дыхание, казалось, остановилось. Откуда-то издалека доносился неистовый грохот, словно небесная твердь раскололась и рухнула на землю. Это продолжалось невыносимо долго, и вот наконец наступила тишина…

– Джон! Джон! – Слова звучали еле слышно, словно с другого конца мира. Косухин почувствовал, как чьи-то руки поднимают его, помогая встать.

– Джон! Да что с тобой! – Он наконец узнал голос Валюженича и открыл глаза.

Вокруг стояла ночь, все так же ярко светили холодные зимние звезды, лишь на северо-западе белело неровное, отливающее розовым пятно.

– Дядя Тэд… – слова давались с трудом, казалось, горло не пропускало их, – вы… Вы видели?

– Йе! Ну и рвануло! Еле успел глаза закрыть! Значит, ему не привиделось! Хоть это хорошо…

– Знаешь, те парни у Пачанга, по-моему, не шутят! Ну, пошли, Джон…

Косухин, не сопротивляясь, дал себя увести обратно за скалу. Здесь никто не спал, только господин Чжао по-прежнему прятался в глубине своей мохнатой шубы.

– Нас скалы защитили, – возбужденно продолжал археолог. – А ты, Джон, напрасно вышел, без глаз мог остаться…