Книга Солдат номер пять - Майк Кобурн

очень быстро превратились в метель.

— Не могу в это поверить, — простонал Легз. — С каких это пор в пустыне идет снег?

Через несколько минут весь окружающий пейзаж оказался залит белым потоком, который скрыл от глаз всё. Свежевыпавший снег, оседавший на нашей одежде, скопился в таких количествах, что не имел ни малейшего шанса растаять, и просто покрывал нас с ног до головы ледяным одеялом.

Мы лежали вместе, как сардины в консервной банке, изо всех сил стараясь укрыться от непогоды. Если вам выпадала очередь оказаться с краю, то минуты тянулись как часы, пока неумолимый снег, ветер и холод терзали открытые части тела.

К четырем часам дня патруль превратился в одну большую дрожащую массу — условия были ужасающими.

Первым заговорил Боб.

— Послушай, Энди, — начал он, — я не могу здесь так оставаться. Этот чертов холод меня убивает. Думаю, нам лучше двигаться, попытаться разогнать кровь и немного согреться. Что скажешь?

К этому моменту я лежал с краю и дрожал, как пневматический отбойный молоток.

— Твоя правда, — сказал я, соглашаясь с Бобом. — Если мы будем продолжать в том же духе, кто-то определенно обморозится. Давайте убираться.

Остальные пробормотали свое согласие: по любому, хуже, чем сейчас, быть уже не могло.

— Ладно, — согласился Энди, — все равно нас никто не увидит в этом дерьме.

Я встал и тут же споткнулся — мои замерзшие конечности отказывались работать. Остальные находились в таком же состоянии, шатаясь, как пьяные, и отчаянно пытаясь восстановить координацию и равновесие.

— Ложись! — Внезапно крикнул Легз. Не успели мы подняться, как снова оказались на земле и поползли в сторону скальной стены, пытаясь укрыться от посторонних глаз. Теперь я слышал рев дизельных двигателей, за которым последовал лязг гусениц: в поле зрения появились две БМП, каждая из которых буксировала небольшой прицеп.

— Господи, да они едут прямо на нас, — крикнул Энди. — Должно быть, они нас засекли.

— Черт, я слишком замерз для боя, — сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь, пока мои онемевшие пальцы пытались установить «Миними» на позицию. Остальные делали то же самое по обе стороны от меня.

БМП находились не более чем в ста метрах от нас, когда головная машина внезапно изменила направление вправо и направилась прямо к металлическому объекту на востоке, а за ней последовала вторая.

Обе машины проехали не более чем в 50 метрах от нашей позиции, надежно задраив люки и не обращая внимания на наше присутствие. Достигнув отметки, они снова слегка изменили направление, а затем понеслись на северо-восток, и вскоре их стало не видно, так как снег скрыл их от нашего взгляда.

— Ну, если это не самый странный геодезический пункт, который я когда-либо видел, то я даже не знаю, — сказал Динжер, как только они скрылись из виду, снимая напряжение момента. — Я определенно думаю, что нам пора убираться отсюда.

Мы снова поднялись на ноги, теперь уже с большим желанием покинуть это место и отдалиться от того, что казалось контрольно-пропускным пунктом для автомобилей, пересекающих пустыню. Кто знает, что могло появиться у нас на пороге.

Хотя был еще поздний день, снег почти так же хорошо укрывал нас, как и ночью, и мы могли беспрепятственно двигаться на север. Поначалу медленно, но все же мы пробирались сквозь непрекращающуюся метель, все ближе и ближе к границе, до которой, по нашим расчетам, оставалось еще три ночи пути. Поначалу мы шли в хорошем темпе, и ощущение тепла, вызванное нашей активностью, скрашивало плохие условия и придавало нашему боевому духу столь необходимый подъем. Но избавление от лютого холода оказалось недолгим, а напряженная ходьба создавала лишь видимость тепла. На самом деле ни лежание под открытым небом на вершине холма, ни безрассудная прогулка в эту бурю не приносили никакой пользы.

День вскоре перешел в ночь, а погода не улучшалась.

Заходящее Солнце только усугубляло ситуацию: жалкое количество тепла, которое оно излучало на это забытое богом место, теперь полностью исчезло, когда оно скрылось за горизонтом. К тому же, что казалось почти невозможным, буря надвигалась с севера, вынуждая нас идти прямо в ее гущу.

Чем дольше длилась ночь, тем более измотанными и уставшими все становились. Теперь мы уже даже не выглядели как патруль, пятеро из нас растянулись на 50 или 60 метров, спотыкаясь и сгорбившись от стихии, снег перешел в снежную крупу. Не обращая внимания на все вокруг, очень скоро мы снова потеряем кого-нибудь или, что еще хуже, погибнем от переохлаждения.

Динжер, шедший впереди, остановился и повернулся спиной к непогоде.

— Энди, думаю, нам пора искать укрытие, это просто смешно (нелепо, отвратительно).

— Ну и где, черт возьми, мы найдем укрытие от этого дерьма? — Крикнул тот в ответ, стараясь, чтобы его услышали за воем ветра.

Остальные нас догнали, все уже промокли до нитки, наша скудная одежда не выдерживала того, что на нас обрушивалось. У этого маршрута мог быть только один исход: гипотермия, и я знал, что если мы продолжим идти, то я скоро скончаюсь. Мне было так холодно, что мой мозг практически отключился, выключив все функции, кроме самых необходимых, и превратив меня почти в автомат.

— Не знаю, как остальные, — сказал я, — но холод пронизывает меня до костей. С такими темпами мы к утру все кончимся.

— Майк прав, Энди, — добавил Боб. — У нас нет снаряжения, чтобы оставаться снаружи в такую погоду, но даже если бы оно у нас было, все равно было бы плохо.

— А как насчет той небольшой канавы, которую мы прошли час или около того назад? — Продолжал Динжер. — По крайней мере, там мы сможем укрыться от ветра.

В этом и заключалась суть нашей проблемы. Местность, через которую мы проходили, была настолько открытой, что стихия могла беспрепятственно избивать нас без всякой передышки. Если бы мы продолжили двигаться на север, то могли бы часами не находить укрытия. Но по крайней мере, местность, по которой мы прошли, была уже нам известна, и мы знали, что там сзади можно найти хоть какое-то укрытие.

Энди не пришлось долго уговаривать. Даже его одежда не слишком хорошо справлялась с этими условиями.

— Тогда давай найдем эту канаву.

Душа разрывалась от необходимости поворачивать назад и повторять пройденный путь: эти несколько километров были завоеваны дорогой ценой. Единственное утешение, которое мы могли извлечь из нашего отступления, — это то, что как только мы развернулись, буря сразу же стала более терпимой. Мы перенеслись в канаву, глубиной не более метра, через полчаса, и когда мы впятером с благодарностью укрылись в