Книга Стань моей, если осмелишься - Диметра Ловицки

сходить в церковь, пусть меня святой водой окропят, я не могла в здравом уме всё это вытворять.

Помылась и спускаюсь на обед. Хоть у меня полный живот ягод, для приличия всё равно спускаюсь.

Ищу его глазами, не будет есть вместе со мной?

Ну и хорошо. Больше ничего подобного не повторится! Я просто заклинаю себя, нужно держать оборону!

В кухню заходит женщина лет шестидесяти.

— Здравствуй, Василиса…Так вот ты какая…красавица …Меня зовут Рая, я бабушка Нарвала.

Мои глаза из орбит чуть не вылетают. Я не смогу утруждать эту женщину готовкой или уборкой, это некрасиво как минимум. Катя другое дело, она моложе, злила меня высказываниями, я не чувствовала дискомфорта, напрягая её.

Так, она же умела от руки этого чудовища, как я могла напрочь забыть об этом? Он колдун настоящий! Задурил голову!

— Очень приятно.

— Ты взволнована, почему?

— Мне беспокойно, что он заставляет вас работать по дому.

— Не переживай, я уже много лет тружусь, помогаю ему и за ребятами приглядываю, он тепло относится ко мне, обеспечивает необходимым, мальчишек в помощь нанял. Меня какое- то время не было, я планово ложилась в больницу, они сами тут крутились, может видела, как парни цветы высаживают? Мне этот безжизненный газон наскучил.

— Да, бархатцы, очень красиво смотрится.

— И мне нравится.

— Почему мы не встречались раньше?

— Я несколько дней назад вернулась, да и в основном на нижнем этаже нахожусь. Ты в той части подземелья не была скорее всего. Там кухня, столовая, спортзал и комнаты мужчин.

— Как вы без дневного света?

— Ну я же не в темнице сижу, если захочу, то могу выйти. А так я то готовлю его людям еду, то делаю уборку, то стираю их вещи.

— Почему вы берете всё это на себя?

— Ну мне было бы скучно просто так сидеть, я люблю быть при деле, старым людям хочется быть нужными.

— Может я помогу вам?

— Ни в коем случае, садись, не обижай бабушку.

Рая наливает мне суп из цветной капусты на курином бульоне.

— А где Нарвал?

— Он был здесь, собирался пообедать с тобой.

— Может подождать его?

Бабуля достаёт рацию из кармана.

— Нарвал ты придёшь на обед?

В ответ никто голос не подаёт.

На второе у нас рагу с куриным мясом. Не боюсь есть пищу, приготовленную его бабушкой, но жую почти не ощущая вкуса, потому что все мысли только о Нарвале. Не признаюсь, что хочу выяснить, почему он не ест рядом со мной.

Когда в рации отвечают, я вся превращаюсь в слух.

— Босс уехал.

— А как же обед? Ему нельзя нарушать режим питания, — бабушка говорит это не в рацию, а просто в воздух, возмущаясь.

— Мог бы с собой взять, это безумно вкусно! — подхватываю её возмущения, но сама я недовольна по другому поводу.

— И правда, соберу ему в контейнер, кто-нибудь из ребят отвезёт, — бабушка воодушевляется моей идеей, заправляет седые пряди волос за уши, за её спиной длинная объёмная коса.

Зажимая кнопку на рации, она говорит: — Петя, ты можешь подойти в дом Василисы?

— Да, бабушка, как скажете.

Дом Василисы? Что тут происходит?

— Скажите, пожалуйста, почему вы дом так называете?

— Ну потому что второго этажа раньше тут не было, его около двух недель назад надстроили, Нарвал готовился к твоему приезду.

Интересно, а она знает, что меня похитили? Я конечно не буду её грузить. Не хватало, чтобы такой хороший человек с приступом из-за этих новостей свалился.

— Вы знали, что я приеду?

— Конечно, Нарвал говорил, он готовился. Я так рада тебе, — она поглаживает меня по плечу, почему-то сердце щемит от нежности к этой бодрой бабуле, я обнимаю её в ответ на этот жест, она начинает всхлипывать, пугаюсь, что сделала что-то не так.

— Я обидела вас?

— Что ты, ты сделала меня счастливой, благодаря тебе он отказался от кошмарной затеи.

— Это вы о чем?

Она встала ко мне спиной, как будто собираясь с мыслями, потом налила нам в кружки ароматный чай и поставила тарелку с пирогами в центр стола.

— Понимаешь, мой сын очень жестокий человек, его методы ведения дел убийственны в прямом смысле, Глеб хотел свергнуть его, чтобы установить гуманные порядки в Москве.

Делаю глоток, чай с какими-то фруктами безумно приятный на вкус.

— Почему у него не вышло?

— Это всё Иван.

— Иван?

— Младшенький, у Нарвала полно братьев, но Иван единственный полнокровный брат.

— От одного отца и одной матери?

— Совершенно верно. Нарвал старше и умнее, но Ваня любимчик отца. Подпевала.

— Ваня подставил Нарвала?

— Не то слово! Он предал его. Родной брат это единственный человек с кем Глеб делился практически всеми мыслями. Ваня всегда поддерживал его, поэтому с затеей и в этот раз согласился, пообещал подключить своих ребят, чтобы помочь, а сам сдал его план отцу. Хоть Лёня и убивает всех подряд, но Нарвал и Ваня для него жемчужины.

— Лёня это Жнец?

— Угу, Леонид Орлов.

— Он же пырнул Нарвала ножом. Вы уверены, что он считает их жемчужинами?

Раиса протягивает мне пирог, я киваю и чисто механически жую, запиваю чаем.

— Эти с капустой, — на секунду переключившись на пирог, сказала бабушка, — Считает их лучшими на сто процентов. Жнец убирает виновных сразу, без выяснения обстоятельств и причин. При том, насколько ты понимаешь, он естественно мог убить его ещё до изгнания.

— Изгнания?

— Глеба отправили в Питер после восстания. Он же себе собрал толпу людей, частично к нему прильнули головорезы Жнеца. Естественно только те, которые не испугались последствий.

— Почему в Питер?

— Ну, как ты понимаешь, Жнец хочет приглядывать за сыном, хотя бы иметь представление о том, чем он занимается. А Варан хороший его товарищ, по крайней мере один из тех, кто всегда выручал его в прошлом. Нарвал под крылом Варана все эти годы был.

Отец поддерживал Нарвала? Что за глупости? Почему я никогда не слышала о нём?

— Спасибо вам, за то что рассказали всё это.

— Я хочу, чтобы ты поняла моего внука, ему уже тридцать лет, а у него никогда не было настоящих отношений. Он плюнул на все свои грандиозные идеи по захвату власти. Глеб выбрал существование в тени, проглотил свою гордость, чтобы жизнь с тобой стала возможна. Не хочу тебя заставлять его любить, но просто попробуй понять его.

Почему-то этот диалог всё сильнее заставляет меня чувствовать себя во всём виноватой, хотя я главная жертва.

— Он мог попробовать познакомиться со мной и тогда…

— Нарвал пытался. Твой отец не разрешил ему.

— Поэтому Нарвал решил выиграть