Книга Железнодорожница - Вера Лондоковская

Глаза его округлились, лицо покраснело.

— Ты что? — его голос предательски сорвался, и Вадим прокашлялся. — Что с тобой, Альбина?

— А что тут такого? Простым матросом тебя же возьмут? И комиссию ты пройдешь, молодой еще. Пока не спился окончательно, надо…

— Я тебя не понимаю! Я не верю! — прервав меня на полуслове, он вдруг подскочил с дивана и начал взволнованно ходить по комнате из угла в угол.

Что за странная реакция?

— Чему ты не веришь? — спросила я.

— Да ты же запретила мне в моря ходить! — крикнул он. — Ты же сказала: «Женился — сиди дома!»

— Я так сказала? Так ты, получается, уже ходил в моря?

— Ну, конечно! Ходил — до того, как с тобой связался! — он сделал нервный упор на словах «с тобой». — И мне нравилось! Заработки хорошие. Работа, хоть и тяжелая, но интересная. Я с таким сочувствием смотрел на людей, работающих на берегу. Ну что они видели? С понедельника по пятницу, с восьми до пяти у них работа. Утром и вечером толкаются в автобусах. В пятницу они напиваются, и в понедельник с бодуна им опять на работу. А у меня свой график. Год в море отработал, зато потом полгода дома. Или восемь месяцев в море — четыре месяца дома. Денег полные карманы — захотел, поехал куда-нибудь, захотел — дома валяешься на диване, отдыхаешь.

Он вдруг кинулся к отделению в «стенке», открыл дверцу и принялся ворошить документы.

— Вот же, смотри, — протянул мне синее свидетельство с тиснением герба СССР.

Я развернула. «СССР. Министерство рыбного хозяйства. Главное управление рыбной промышленности Дальневосточного бассейна „Дальрыба“. Свидетельство № 852. Выдано гр. Новосельцеву Вадиму Игоревичу в том, что он окончил бригадную форму обучения по профессии и специальности матроса 1 класса». Фотография, печать, дата.

— Замечательно, — я растерянно подняла глаза на Вадима, — значит, опыт работы в море у тебя есть.

— Не понимаю, как ты про это забыла. Да ты вообще сильно переменилась в последнее время.

Я бережно положила свидетельство на журнальный столик.

— И долго ты работал в морях?

— Несколько лет.

— Как несколько лет? И тебя не выгнали за пьянку? Ты оттуда сам ушел?

— Да какая пьянка, — поморщился Вадим, — я тогда не пил. Нравилось мне там, понимаешь?

— Понимаю. Но сейчас у нас несколько иные планы. Рыбные суда нам не подойдут.

— Почему?

— Потому что это каботаж — плавание в пределах страны. А я хочу, чтобы ты ходил за границу, так что надо будет отучиться на свидетельство торгового флота. Не знаешь, трудно туда устроиться?

— В торговый? Да легко! Андрюхе позвоню. Неужели он родного брата к себе на судно не устроит?

Ах, так у Вадима родной брат — моряк!

— А кем он на судне работает?

— Да он же старпом! Ты что, и это забыла?

— О, старпом — это круто! Звони!

Окрыленный Вадим — никогда его таким не видела: глаза горят, голос от волнения срывается, — потянулся к телефонному аппарату, а я по такому случаю с удовольствием уступила ему место в кресле.

Порывшись в недрах журнального столика, он извлек маленькую записную книжку и открыл ее на букве «А».

— Лариса, привет! — сказал он в трубку. — А Андрюха уже дома? Он вроде в эти дни должен с рейса прийти…

Вадим вдруг отнял трубку от уха и удивленно на нее посмотрел. Даже я слышала отрывистые короткие гудки, идущие оттуда.

— Что такое? — заерзала я в нетерпении на диване.

— Лариска трубку бросила, — недоуменно пожал плечами Вадим.

— Может, что-то на линии? Может, сорвалось? Перезвони.

— Перезвони ты, — Вадим поднялся с кресла, — вы же с ней подружки.

Я пересела на кресло, и тут телефон зазвонил сам. Я схватила трубку.

— Альбина, привет, — проговорил сдавленный женский голос.

— Привет, — ответила я дружелюбно. — Лариса, ты?

— Я.

— А что с голосом? Ты плачешь?

— Альбина, — на том конце провода всхлипнули, — он меня убил…

— Кто? — я похолодела.

— Андрей меня убил… Он меня убил морально.

— Да объясни толком, что случилось?

— Он ушел.

— Что? Куда он ушел?

— От меня ушел, — в трубке послышались всхлипы, как будто сдерживаемые рыдания, — собрал вещи и уехал к матери… Ой, Альбиночка, приезжай, а?

— Да мне же сегодня в ночь на работу, — попыталась я отвертеться.

— Ну и что? Уедешь от меня на работу. Посидим, чайку попьем, я тебе все расскажу…

Сказать по правде, мне совершенно не улыбалось исполнять роль жилетки для какой-то незнакомой мне Лариски. И выслушивать стенания по поводу ухода мужа. Тем более, что своих дел полно. Но прямо отказать я не решилась, и сказала уклончиво:

— Ладно, если получится, приеду.

— Нет-нет, ты приезжай обязательно, — всхлипывала женщина, — мне так нужна твоя поддержка!

Я положила трубку и уставилась на Вадима. Он, похоже, тоже был в шоке.

— Получается, твой брат ушел от жены, — развела я руками, — уехал с вещами к матери.

— Так он у матери? — Вадим подскочил с дивана. — Так я к ней сейчас пойду. Там и поговорю с Андрюхой. Ой, Альбинка!

Вадим вдруг подбежал ко мне, схватил меня, такую нелегкую, в охапку и начал кружить по комнате.

— Теперь так хорошо будет! — орал он в эйфории, а я испуганно вскрикивала:

— Ой, смотри не урони!

Мощный мужик, оказывается! Такое тяжелое тело способен поднять, как пушинку. И пальцы у него оказались железные, как плоскогубцы. Я-то привыкла к рукам Пал Саныча: мягким, изнеженным. Оно и понятно. Мой профессор ничего тяжелее ручки или мела сроду в руках не держал.

— Ну, у тебя и руки, — не удержалась я от восхищения, — сильные, как из железа!

— Так я же каждый день с машиной трахаюсь. Да и вообще, с детства физическим трудом занимаюсь, — он наконец, поставил меня на палас. — Ладно, пойду одеваться.

— А ты там не напьешься? — подозрительно спросила я.

— Да что я, дурак, что ли? — возмутился в ответ Вадим. — Тут такие перспективы нарисовываются! Шутка ли — в море пойти! У меня смысл в жизни появился! Ой, а ты не