Книга Я побывала на том свете - Буало-Нарсежак

зеркала, и отражавшие мягкий свет. Я была так поражена, что не могла вымолвить и слова.

— Пойдемте, Крис. Осторожно, ступенька. Лестница справа от вас ведет в рубку управления на верхней палубе. А вот спальня, не правда ли, большая? Она выходит в коридор, ведущий в буфетную. Мы еще осмотрим все это.

Он посторонился, пропуская меня в комнату, обитую белым шелком, и тут я остановилась, глубоко потрясенная.

— Да, — прокомментировал Стефан. — Признайтесь, что у него неплохой вкус, у старины Ван Дамма. Кровать в центре комнаты, несмотря на относительную узость пространства. Меха. Зеркала. А если откроете шкафы… Попробуйте, двери отъезжают… Видите, костюмы на все случаи жизни.

— Монте-Кристо! — только и вымолвила я.

— Да, есть немного. Но Монте-Кристо, не равнодушный к прекрасному полу. Он не забыл и о будуаре… Видимо, у него часто бывают гостьи!

— А где он сейчас?

— В Лондоне. Он распустил команду, чтобы мне не мешать. С завтрашнего дня здесь будет каждую ночь дежурить охрана, которую он нанял. Но сегодня я пожелал, чтобы нас не беспокоили. Не так ли, Крис?

Этого момента я ждала с тех самых пор, как мы ступили на корабль. Стефан притянул меня к себе, нашел мои губы. Несмотря на самоуверенный вид, бедняга не умел целоваться. Я подождала, пока он не почувствовал желания, затем тихонько оттолкнула его.

— Если я правильно поняла, — сказала я, — ужинать мы будем на вашем «Поларлисе»?

— Ох, Крис! О чем я только думаю! Конечно же все готово. Столовая ждет нас.

Легкое покачивание напомнило нам, что мы находимся на воде.

— Это прибыли гости американца, — объяснил Стефан. — Мы бы лучше обошлись без них, правда? Боюсь, как бы они не были слишком шумными. Хотя, может быть, нам и не захочется спать.

Настойчивый взгляд, полный намеков. Бедный Стефан! До чего же он был неумелым!

— Я помогу вам, — сказала я. — Стол — это женское дело.

— Я не подумал о цветах, — сказал он. — Простите меня, Крис. Так чудесно, что вы здесь. Давайте вашу сумочку, она вам мешает.

Он по-хозяйски забрал ее.

— Ну и ну! Что вы в ней носите?

— Книги и тетрадь.

— Отнесу ее в гостиную.

Он становился все веселее и не заметил моего замешательства. Помогая мне, он без умолку болтал ни о чем, просто чувствуя себя счастливым.

— Осторожно, Крис… Аккуратнее, это все же икра. А вы как думали? Ведь не каждый день такой праздник. Надеюсь, вам нравятся лангусты? Дайте я с ним расправлюсь. Я обожаю «плоды моря».

Внезапно где-то совсем рядом загромыхала музыка.

— Ну вот, началось! Теперь будут плясать, орать и пить, пока не попадают под столы. Если не возражаете, я закрою иллюминатор. Может, будет немного жарко, но, по крайней мере, мы будем себя слышать. Ах, вино! Для начала немного «Шабли». И очень сухое «Бордо». Любите? Если хотите чего-нибудь другого, не стесняйтесь, скажите. Ван Дамм сказал мне со своим германским акцентом: «Фы здесь как тома».

И все в том же духе, бедный мальчик, мне даже становилось жаль его. Он обслуживал меня. Говорил. Возбуждался.

— Черт! Я купил мало хлеба. Ну и ужин!

Не в силах больше терпеть, я не стала ждать окончания трапезы, а, состроив глазки, пробормотала:

— Стефан, он нужен мне не более, чем вам.

Его болтовня моментально стихла, дыхание участилось. У меня самой немного кружилась голова.

— Правда? — спросил он.

— Давайте сначала все уберем. Ваш Ван Дамм не должен думать, что вы злоупотребили его гостеприимством.

Уже тогда я смотрела далеко вперед, думая о следствии. Нужно было принять море предосторожностей, но Стефан смел все мои доводы.

— Оставьте, Крис. Послезавтра моя команда займется лодкой и не обратит внимания на беспорядок.

— Ладно, — сказала я. — Тогда выкурите пока сигарету на палубе. Потом найдете меня в спальне.

Он понял, что я не хотела раздеваться при нем, бросился к лестнице, откуда послал мне поцелуй, и скрылся, перескакивая через две ступени. Я немного подождала, прежде чем сходила в гостиную за своей сумкой. Лихорадочно, ибо теперь мне не терпелось поскорее покончить со всем этим, я развернула пистолет и сняла его с предохранителя, затем вернулась в столовую. Где мне следовало встать? Перед иллюминатором, как глухая стена, возвышался белый каркас американской яхты. Оттуда меня точно никто не увидит. К тому же, по счастливому стечению обстоятельств, гости создавали ужасающий шум, не без труда перекрываемый пением трубы и глухими звуками ударника.

Вдруг я увидела, как на верхних ступенях лестницы появились ноги Стефана. Он торопливо спускался, но, увидев меня совершенно одетую, в изумлении остановился.

— Что случилось, Крис? Вам плохо?

Моя рука свисала, и оружие было спрятано в складках платья. Я была на грани нервного срыва. Одновременно в моей голове, как луч прожектора, освещающий ночь, пронеслась мысль: «Я знаю, куда отправляю тебя, Стефан. Я ненавижу тебя, но ты будешь мне благодарен».

Он пошел мне навстречу, желая обнять меня, повернувшись спиной к вопящим и беснующимся. Я выстрелила, потеряв равновесие от отдачи. Стефана откинуло назад и бросило на пол. Если бы он шевельнулся, у меня хватило бы сил выстрелить еще раз, но он больше не двигался. Я облокотилась о стол. Стефан умер, но почему-то энергию, силу и кровь теряла я. В голове еще стоял грохот выстрела, и я закашлялась от пороховой гари, что и привело меня в чувство. Оргия рядом продолжалась. Скорее всего там никто ничего не слышал. Часы показывали половину первого. Теперь нужно было подумать о собственной безопасности. Будет легко обнаружить мои отпечатки пальцев, они были повсюду. Поэтому следовало начать с уборки. Это займет много времени, но я все равно была вынуждена оставаться на борту «Поларлиса» до рассвета. В семь утра я отправлюсь в Ниццу на машине Стефана, которая все еще стоит на причале.

Клянусь, я делала все это не для того, чтобы уклониться от правосудия. Конечно же я предпочла бы, чтобы меня не беспокоили, так как ясно понимала, что сойду за сумасшедшую. Правда, такая перспектива не особенно пугала меня. Напротив, с каждой минутой я чувствовала приближение свободы. Во-первых, мама могла спокойно наслаждаться своим посмертным счастьем. Я сделала для этого все необходимое. А во-вторых, я освободилась сама. «Когда ты будешь свободна», — сказал Голос. Итак, я разорвала все нити. Доминик был стерт первым. Стефан был уже не в счет. Оставался еще Бернар, но от него, бедняги, я не зависела. С ним я давно добилась независимости. Я не принадлежала никому!

Я повторяла себе эти слова, убирая со стола. В большой пластиковый мешок