Книга Дорога на восток - Игорь Викторович Пидоренко

ходоком, но нельзя сказать, что он кидался за каждой встречной юбкой. Подружки у него всегда были классные. Чувствовался вкус офицера-десантника.

В общем, наш обед выглядел таким простеньким пикником. У моего приятеля было подобное же ощущение.

— Знаешь, что мне греет душу? — сказал Загайнов. — Пиво-то у нас так и остается нерастраченным. Взяток не платим даишникам.

— Разве что фальшивыми евро, — усмехнулся я.

— Ну, этого добра не жалко. Зато основной пивной запас в неприкосновенности.

— Дома употребим. Давай прикинем, где, примерно, может быть генеральский сынок.

— Как ты чувствуешь, далеко до него?

— Километров пятнадцать, от силы двадцать на восток отсюда. Надо посмотреть, есть ли там какой-нибудь город.

Город был. Точнее — небольшой городок, тысяч на тридцать — сорок жителей. И назывался он очень смешно — Дробыны. Я плоховато знаю украинский язык, но, по-моему, слово это значило — лестницы. Странная фантазия — так город назвать. Интересно, до развода с Советским Союзом Украины он так же звался или был каким-нибудь безликим Энгельсом, Ленинском, Советском? По крайней мере, нынешнее имя звучало достаточно оригинально…

Из шелловского атласа никаких подробностей о городке получить было невозможно. Предстояла разведка. Но ранее требовалось определить координаты нахождения Андрея Картышева поточнее. А для этого — подъехать еще ближе. Дороги тут были транспортом не перегружены. Изредка пропылит какой-нибудь грузовик — и все.

— Слушай, — сказал Сашка, — давай, определяйся, а потом мы с Леной туда съездим. Чего проще — парочка путешествует, решили в глубинку заглянуть. Если кто-нибудь привяжется, наврем, что дальних родственников разыскиваем.

— А чего это только вы вдвоем? — уставился я на него. — От меня толку не будет, что ли? Если уж так надоела моя компания, то можем разделиться. Вы будете влюбленную парочку изображать, а я так, погулять вышел.

— Ну, как хочешь, — согласился Загайнов. — Мое дело предложить. Ты все-таки у нас, так сказать, мозг операции, вернее, глаза.

— А еще вернее, — перебил я его ядовито, — локатор и пеленгатор. Забываешь, что опыта боевых действий у меня никак не меньше твоего. Да и надоело скрючившись в этой жестянке сидеть. Кинем ее где-нибудь на стоянке и пошляемся. Ничего, не украдут твой драгоценный лимузин, постоит несколько часов. Сюда цивилизация тоже добраться могла, наверняка есть платные стоянки. Вот и не пожалеем пятерки на дело безопасности транспорта.

— Не понимаешь ты… — вздохнул приятель. — Просто для такого маленького населенного пункта прибытие сразу трех свежих москалей может показаться подозрительным. Если генеральский сынок тут, его похитители насторожатся.

— Ну, не думаю, — стоял я на своем, — что в нас так вот сразу можно угадать москалей. Поменьше языком трепать и все. Тут, мне кажется, далеко не все на украинском чисто говорят.

Так оно и оказалось. Городок назывался на украинский лад, и вывески все в нем были на «мове». А вот украинской речи почти и не слышалось. Так, только некоторые слова и выражения. Это в столице политики старались ни звука по-русски не издать. Здесь нравы были попроще…

Платная стоянка нашлась и не очень дорогая. Сторож обрадованно закивал, когда мы предложили в оплату за хранения фордика иностранную купюру, но квитанцию выписывать не стал: «Так заберете, без бумажки. У нас с иномарками не густо, все наперечет. Не потеряется машина». Нам показалось, что никакого особенного интереса наша компания у него не вызвала. Обрадовался только крохам валюты, перепавшим по случаю.

— Ну что, разошлись? Встречаемся через три часа на центральной площади. Если памятник остался, то у него, а если нет — то у того места, где он был.

Место встречи было безошибочным. Даже если сейчас его и снесли, то совсем недавно памятник вождю мирового пролетариата обязательно должен был иметь место на центральной площади этих самых Дробын. Назначать там встречу все равно, что «у Пушкина» в Москве. Все знают, где это находится, и все там встречаются…

Мы тронулись в путь по разным улицам. Точное место, где находился сейчас Андрей Картышев, я определить, конечно, не мог. Где-то на восточной окраине города. А что там могло располагаться, только предстояло узнать. В газетном киоске, случайно обнаруженном на пересечении двух пыльных улиц, план города не продавался. Сомневаюсь, что для широкой публики он вообще существовал. Так что я должен был действовать наугад: ходить, смотреть, делая вид, что просто прогуливаюсь. Ладно, в такую погоду можно и погулять…

Пожалуй, я погорячился, предположив, что население Дробын исчислялось двумя-тремя десятками тысяч жителей. Наверняка меньше. Но и те в субботний вечер не очень-то спешили на улицу. В основном, бабушки сидели на лавочках у калиток, да редкие пацаны гоняли на велосипедах. Жизнь здесь, судя по всему, текла размеренно и неспешно. Я действительно (Сашка был прав) выглядел чужеродным элементом в этом полусонном царстве, хотя изо всех сил старался идти лениво, даже позевывал изредка, рассеянно глядя на густые сады за невысокими заборами и одинаково побеленные известкой одноэтажные домишки. Такая мирная вокруг была обстановка, что даже и не верилось, что где-то поблизости держат похищенного человека, а может, и не его одного.

Впрочем, насчет похищения можно было и посомневаться. Слишком много таинственного происходило вокруг обычной, в общем-то, поездки обычного молодого человека. Обычного, если не думать о том, чьим он был сыном и что хранил в маленькой кожаной сумочке, болтавшейся на запястье. Андрюша Картышев вполне мог и сам скрыться от неизвестных нам врагов, инсценировав свое похищение. Ничего, со временем все выясним. Знать бы только, сколько у нас этого времени?

Все тем же неторопливым шагом я наконец вышел на восточную окраину городка. Улочка здесь кончалась, начиналось поле, а чуть поодаль возвышались бетонные корпуса и трубы какого-то завода. Но, наверное, предприятие это, как и множество других в бывшем великом Советском Союзе, сейчас стояло безо всякой надежды ожить в ближайшее время. Трубы не дымили, и не видно было вокруг серых громад никакого движения. Высокий забор из бетонных плит шел по всему периметру завода, по верху забора вилась колючая проволока, укрепленная на перевернутых стаканчиках изоляторов. Кое-где торчали сторожевые вышки, но был ли на них кто — отсюда я рассмотреть не мог.

Выходило, что где-то там и находится Картышев-младший. Серьезное место, что и говорить. Если есть часовые, да колючка под током, то трудненько будет попасть нам за забор. Хотя и не невозможно. При наличии определенной сноровки, разумеется. Ну и кое-чего еще. Сноровка у нас с Загайновым имелась. А вот кое-что… Тут специалистом был Сашка. Будем надеяться, что он что-нибудь придумает.

Кстати, если у него с Леной не произошло ничего особенного, то должен