Книга Цветочное сердце - Кэтрин Бейквелл

произносила благословение, ты… ты хоть какое-то улучшение почувствовал?

– Да… Я ощутил сильное тепло надежды, растекающейся у меня в груди. И воодушевление. Восхитительное чувство!

Я посмотрела на папу прищурившись, чтобы определить, не врет ли он мне во благо. Папа улыбался и держал руку на груди. Казалось, он испытывает… ностальгию и благодарность.

– Может, в следующий раз у меня получится.

– Да, наверняка.

Папа свесил руку с края дивана, и я крепко за нее схватилась.

– Что-то изменилось, – проговорил он голосом тихим, далеким, сонным. – В тебе появилось больше уверенности. И надежда, – папа слабо хохотнул. – Думаю, дело в твоем учителе.

Я аж похолодела. Страшно хотелось рассказать ему все, что узнала – и не узнала – о Ксавье. О тайном соглашении, которое мы заключили.

И о сомнении в том, не пожалею ли я о том, кому доверилась.

12

Вместе с Робин мы понемногу стабилизировали папино состояние. На тумбочке его уже не осталось места от пузырьков со снадобьями и чашек чая. Но воскресенье получилось слабым эхом того, чем были наши выходные раньше. От напряжения у папы кружилась голова, поэтому я читала ему вслух. Долго бодрствовать отцу не удавалось. Вечером мы не смогли вместе приготовить наши невероятные блюда. Папа не сумел спеть мне колыбельную, потому что начал кашлять цветами. Поэтому он отдыхал, а мы с Робин спорили о том, какой суп лучше ему сварить, чтобы отец хоть немного почувствовал вкус. Я не могла спать спокойно, потому что знала: это все из-за меня.

В понедельник мне не хотелось расставаться, но в то же время я беспокоилась, что чем дольше задерживаюсь, тем хуже будет чувствовать себя папа. Утром, когда я попрощалась с ним, он был слишком сонным, ему даже не хватило сил, чтобы поддразнить меня из-за Ксавье.

Я сожгла карточку друга и вошла в его лавку, оставив позади тревогу и чувство вины. Они мне теперь не помогали. Следовало полностью сосредоточиться на тренировке магической силы.

Ксавье стоял на кухне – даже в такой час он упорно работал над снадобьем.

– Доброе утро! – поприветствовала я его.

Ксавье развернулся, и при виде меня у него заблестели глаза.

– О, добро пожаловать обратно! Как ваш отец?

– Так себе, – ответила я, поморщившись. – Робин помогает мне за ним ухаживать, только папа… до сих пор слаб. Не могу сказать, что моя попытка наложить благословение усугубила его состояние, но…

Ксавье взял стопку книг со столешницы и перенес на столик в прихожей.

– Я нисколько не сомневаюсь в вашей способности благословить его. Уверен, следующая попытка будет удачной.

Я отчаянно желала, чтобы надежды Ксавье оказались ненапрасны. Я гадала о том, не напрасны ли мои собственные чаяния.

– Что касается субботнего инцидента с мадам Бен Аммар, – тихо начала я.

Судя по румянцу на щеках, Ксавье помнил его так же отчетливо.

– Да. Кстати, спасибо, что защитили меня.

– Она в чем-то подозревает нас. Точнее, вас. – Я решила дать Ксавье еще один шанс допустить меня в скрытое от моих глаз прошлое. – Готовы объяснить мне, почему?

Ксавье поморщился:

– Н-нет, не готов. Не могу. Пока не могу.

Разочарование холодным камнем сдавило мне грудь. Хотелось узнать Ксавье. Хотелось ему доверять.

Однако существовали проблемы и насущнее этой.

– Ну и ладно, – пробормотала я. – Сейчас главное – папа, он важнее всего. Что это вы изучали?

– Э-э-э, вас. Точнее, вашу магию. – Ксавье откашлялся и разложил книги веером: «Магические аномалии», «Тренировка неукротимой магии». Думаю, он читал те же книги, когда испытывал трудности со своими чарами. – Нормальная магия подпитывается эмоциями и контролируется хозяином. Управляют ею при помощи слов и намерений. После нескольких лет обучения силу удается укротить, но ваша… она не такая. Когда вы приготовили снадобье, оно переполнило миску. Вместо борьбы с тошнотой начисто лишило меня ощущения вкуса. Когда вы попросили ее создать один цветок, она создала тысячу. Когда попытались создать портал, он оказался далеко от нужного места.

– Вы перечисляете мои промахи. Нам обоим они хорошо известны.

Ксавье поднял палец. Глаза у него были покрасневшими и дикими – похоже, он все выходные корпел над книгами, – зато в них светилась надежда. Я снова дала ему слово.

– У меня есть теория, что ваша магия в два раза сильнее, чем у обычного волшебника. Дело не в том, что она упрямая, или что вы неспособны, или что-то подобное. Если представить силу обычного мага собакой, которую нужно выдрессировать, то ваша была бы медведем. Или слоном! Можно сказать, что мы, ваши учителя и Совет, стараемся уместить в табакерку нечто размером с дом. – Ксавье ссутулил плечи, перевел дыхание и сконфуженно улыбнулся. – Вы хоть что-то поняли из моей речи?

Я сделала паузу, чтобы усвоить услышанное.

– Так дело не в моей недостаточной компетенции?

– Нет, вовсе нет!

Настолько полагаться на меня было рискованно. И рисковали мы папиной жизнью.

– Почему вы так уверены?

– Потому что ваши заклинания действительно успешны. Вы попросили свою магию создать алиссумы – и она создала. Попросили ее сотворить портал – и она подчинилась. Просто ваша магия слишком сильна, не только для вас, но и для любого человека.

Возможно, моя магия будет слишком сильна и для него, когда он заберет ее себе. Один вопрос задержался в сознании, пульсируя, как мигрень: Ксавье читает эти справочники, только чтобы больше узнать о новых способностях, которые получит от меня?

– У вас дар, Клара, – продолжал друг. – Если мы научимся им управлять, вы сможете готовить снадобья в два раза проще, в два раза быстрее. Сумеете накладывать мощные заклинания, тратя в два раза меньше энергии.

Я прислонилась к разделочному столу.

– Нужно напомнить, что из-за этого дара занемог мой отец?

Ксавье не ответил. Когда я снова подняла голову, он крутил в руках свой черный галстук.

– Извините, – проговорил друг.

Я зажмурилась.

– Я боюсь… – «Я боюсь, что моя магия убьет папу». Произнести подобное вслух язык не поворачивался: вдруг магия так и сделает? Вместо этого я задышала ровно и медленно, успокаивая себя и свои чары. – Я боюсь того, что случится, если снова попробую наложить благословение.

Задумавшись, Ксавье прижал ладонь к губам.

– В субботу вы пытались благословить отца всей силой своей магии, чрезмерно мощной магии. Не это ли привело к негативным последствиям?

– О великий мастер Морвин! – начала я. – Научные выкладки увлекают меня не меньше, чем вас, но теория не поможет мне высвободить папу из плена чар. Если моя сила так велика, мне нужно знать, как с ней справиться. – Я показала на себя. – Я не настолько могущественна.

Карие глаза Ксавье заблестели. От ухмылки на щеке появилась ямочка.

– Это мне хотелось бы проверить.

– Каким образом? Мне снова придется бить фарфоровые фигурки?

– Нет-нет, эта проверка будет простой. Вы приготовите мне снадобье.

– Что изменится на этот раз? – смеясь, спросила я.

– Обращаясь к своей магии, представьте, что изливаете в котел лишь половину. Просите ее особо не напрягаться. Небольшая часть вашей силы должна сработать, как вся моя целиком.

Я обхватила себя руками и глянула на большие полки, до отказа забитые всевозможными снадобьями. Воображение нарисовало мне наихудший сценарий: мое творение зальет лавку, хлынет вниз по холму и снесет ближайший городок силой волшебного потопа.

Я принесла из кладовой швабру и вручила ее Ксавье, пояснив:

– На всякий случай.

– Я вам доверяю.

Магия скорчилась в груди, не давая буквально ни секунды насладиться комплиментом.

– Пожалуйста!

Уступив мне, Ксавье устроился на стул у прилавка. Он напоминал странного принца, восседающего на простом троне со шваброй вместо скипетра.

«Ты навредишь ему», – шепнула мне магия.

– Все будет в порядке, – шепнула в ответ я.

Ксавье вскинул бровь:

– Что это было?

Лицо залил жгучий румянец.

– Я гадала, какое снадобье приготовить.

– Абсолютно любое, – отозвался Ксавье. – Это чистый эксперимент. – Он показал на дощечку на витрине