Книга Хулиган - Барчук

котенок на улице, а у Тео кровь в ушах стучит от гнева. Он сейчас половину псов готов выкосить и перегрызть горло Большому боссу.

— Ты как? — Итан сигарету выбрасывает и бросается к вышедшему Уокеру. — Что с ней?

— Нормально все, спрячь ее где-нибудь у себя, — Тео открывает пассажирскую дверь и на руках переносит девушку в машину Рида. — Я вернусь скоро.

— Может, тебе помочь? Я попрошу Дженни…

— Не вздумай, — Уокер резко разворачивается к другу, — если элита начала работать, то все — пиздец. Будь рядом, я, как закончу, заберу ее. Не обижай, только.

Итан нихера не понимает. Он захлопывает дверь, провожает взглядом Тео, понимает, что тот сейчас сущий дьявол во плоти, и среди его ребят нет того, кто бы смог сейчас его остановить. Садясь в машину, Рид не ожидает увидеть настолько разбитую Вэнди и теряется от ее потухшего взгляда.

— Допрыгалась? — он поворачивает ключ зажигания и замирает, когда девушка руки к нему тянет. — Что?

— Я человека убила.

Итан просто не знает, что делать с плачущими девушками, поэтому удивленно обнимает Росс в ответ и похлопывает по спине, окончательно охуевая от всего происходящего. Убила? Что происходит?!

Глава 15

Тео врывается в офис и направляется прямиком к двери, за которой должен сидеть Дэйв. У него руки чешутся придушить эту тварь, но минимальные объяснения произошедшего на кладбище может дать только босс, поэтому Тео просто открывает дверь. С ноги, правда, открывает, и Дэйв удивленно переводит взгляд на вошедшего.

— Чего тебе?

— Что это, блять, было? — Уокер подходит к столу босса, руками опирается на столешницу и склоняется к замершему мужчине.

Дэйв Хитч — пешка Большого босса. Директор Росс прикрывается им в криминальных кругах, стараясь как можно меньше светить своим лицом, ведь он уважаемый человек в высших слоях общества, но и этот, строящий из себя важную персону, Дэйв всего лишь пес синдиката. Если Большой босс вдруг решит избавиться от своей шавки, то он сделает это без зазрения совести, поэтому хотя бы тут права Тео и Дэйва уравнены, — оба могут лишиться жизни по щелчку пальцев одного человека. Да только Тео известен директору Россу, и признан им, а значит, может претендовать на дальнейшее повышение по карьерной лестнице синдиката, поэтому у Дэйва Хитча патологическая неприязнь к Тео, и Уокер, зная это, отвечает взаимностью.

— О чем ты? — мужчина откладывает в сторону бумаги, которые просматривал до того, как пришел Тео.

— Какого хрена на меня напали элитные? Думается, что ты знаешь об этом инциденте, — Тео почти шипит и внимательно смотрит на Дэйва. Тот усмехается.

— Ты прекрасно знаешь, что они подчиняются директору, и я не имею власти над бойцами из его личной охраны, так что, если есть вопросы, может, сходишь к нему и спросишь?

— Если надо, то пойду, — парень резко вперед подается и за грудки хватает босса, — но сначала из тебя, гниль, выбью информацию.

— Щенок, ты бы не нарывался, — Дэйв перехватывает руки Уокера в попытке оттолкнуть его. — Кем ты себя возомнил? Ты до сих пор подчиняешься мне, и не должен поддаваться звездной болезни из-за наличия в твоем кармане отличительной визитки: кусок пластика не дает тебе ровным счетом ничего. Если бы не мы, то сидел бы Теодор Уокер долго и мучительно.

— Если бы не мое желание жить, сегодня на кладбище было бы на одну могилу больше, — Тео брезгливо толкает мужчину, и тот падает в свое кресло. — За тобой есть такие грешки, что стоит сделать один звонок и в твоем теле станет на пару дырок больше, поэтому не надо тут разглагольствовать на тему моей никчемности. Лучше отвечай, что творится в синдикате? Что за охота на ведьм?

Дэйв молчит, сверлит убийственным взглядом Уокера и выдыхает, отворачиваясь к окну, — желваки ходят от переполняющего его гнева.

— До директора дошли слухи про наследника Уробороса. Это все, что я знаю, но если на тебя напали, то ты, скорее всего, появился не в том месте и не в то время, поздравляю, — Хитч разводит руками, — а теперь убирайся с глаз моих.

Тео медлит.

— Жопой чую, что не договариваешь что-то, — он щурится, — но я доберусь до истины, а тебе рекомендую ходить и оглядываться. Мало ли…

— Чтоб ты сдох, — шепчет Дэйв, но Тео замирает в дверном проеме, все же услышав проклятие.

— Взаимно, — он поворачивает голову вбок, произносит последнее слово и удаляется, обдумывая, где искать дальше ответ на свой вопрос.

* * *

Итан приводит притихшую за время дороги Вэнди в квартиру Дженни, которую снимает для нее, чтобы отвести любые возможные подозрения на их связь. Девушка молчит, смотрит в одну точку, изредка моргая и вздрагивая, поэтому Рид, понаблюдав за ней минут десять, ведет ее в ванную, помогает отмыть руки и усаживает на диван в гостиной. Он не знает, что делать дальше, чешет затылок и плетется в сторону кухни. Хочется курить, выпить и понять, что случилось. На вопросы Вэнди не отвечает и даже не пытается сделать вид, что не игнорирует Итана, хотя, может, она действительно настолько ушла в себя, что не замечает ничего вокруг? Парень качает головой, держа зубами дымящуюся сигарету и ставя стул на границе двух комнат, усаживается и, затянувшись, выдыхает. Все это очень странно.

— Так и будем играть в молчанку? — он задает вопрос спустя минут двадцать тишины. Как-то непривычно, что в замкнутом пространстве находится и Вэнди и Итан, а они еще не поругались, не подрались и даже не взбесили друг друга.

— А что говорить? — девушка еле слышно произносит, пожимая плечами.

— Что случилось, например? — Итан хмыкает. — Очень необычно видеть тебя такой. Даже не попытаешься сломать мне челюсть?

— Я не знаю, что произошло.

На этом разговорчивость Вэнди заканчивается, и Риду больше не удается вытянуть ни слова из нее. Девушка, правда, мало понимает, что за чертовщина творится в ее жизни, да и уверенно может сказать лишь о перестрелке, но она знать не знает, кому перешла дорогу, и как это все объяснить в двух словах Итану. Он же выкуривает еще две сигареты подряд, а потом отвечает на звонок, после которого мрачнеет.

— Сиди здесь тихо, не высовывайся, понятно? — Итан быстро натягивает куртку, пряча по карманам телефон и сигареты. — Тео скоро должен вернуться, а у меня срочные дела.

Вэнди меланхолично провожает его взглядом и зажмуривается, вздрогнув, когда дверь громко хлопает. Оставаться в одиночестве — невыносимо и жутко. Уже смеркается, но сил встать и включить свет хотя бы здесь, в гостиной —