Книга Манас великодушный - Семен Израилевич Липкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Вторая часть
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
В столице хана ханов
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Этот город был славен всегда.
Что пред ним наших дней череда,
Облаков и веков вереницы!
Он древней, чем седые года,
И потопа густая вода
Не дошла до Железной Столицы.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Пусть девушки из киргизок расставят юрты на лугах своих отцов, пусть юноши из киргизов состязаются в меткости и ловкости, пусть почтенные старики, руководимые Манасом, охраняют свою державу, а пастухи — свои стада, пусть человек совершает людские дела, а трава — травяные, а зверь — звериные, а мы покинем склоны Небесных Гор, мы пойдем по выжженным солнцем пустыням и по ледяным тропам, мы пойдем, радуясь свету дня и не замечая темноты ночи, и время нашего пути будет равно году, а может быть, двум годам, и достигнем мы наконец Железной Столицы — главного города сорокадержавного Китая.
Мы увидим город, опоясанный каменной стеной, и это будет Внешний Город. Мы увидим город, опоясанный железной стеной, и это будет Внутренний Город. Не думайте, что мы сразу же увидим улицы, кишащие толпами прохожих, тысячебашенные златовратые дворцы, украшенные стройными столбами с изображениями богов, темницы с мрачными пропастями, двухколесные повозки, запряженные людьми, — все это мы увидим, когда войдем во Внутренний Город. А во Внешнем Городе мы увидим белые дома, покрытые жженым песком, низенькие чайные поля, тутовые деревья, отбрасывающие огромные тени от листьев на горячие красные дороги; мы увидим пустые тыквы, надетые на ветки деревьев, в этих тыквах сидят черные дрозды с желтыми клювами и поют песню утра; еще мы увидим водоемы, наполненные серебряной влагой; еще мы увидим ворота, множество одинаковых ворот: они воздвигнуты в честь женихов и невест, венчавшихся в глубокой старости.
Мы пройдем под сенью этих ворот и достигнем алтаря, высокого, как вершина горы: это жертвенник Небу. У подножия жертвенника мы увидим старого жреца в алом одеянии; одно плечо и одна рука его голы, и в голой руке держит он молитвенную рукопись, намотанную на круглую палочку. Так мы дойдем до железной стены, и, если стража пропустит нас, мы увидим то, чего не увидим нигде.
Воистину чудесен Внутренний Город! Число его жителей неимоверно, и сколько в нем жителей, столько и диковинок. Но удивительней всего женщины Железной Столицы, качающиеся на своих маленьких ножках. Говорят, что китаянки — самые красивые женщины на земле, и вот почему. Однажды ангел девической прелести летал с кувшином красоты над землей. Пожелал ангел пролить на лица женщин влагу красоты, но все женщины спали, и ангелу не хотелось их будить. Не спали одни китаянки, ибо в Китае солнце восходит раньше, чем в других странах, и ангел, опрокинув свой кувшин, излил на них влагу красоты…
Еще мы увидим знатных китайцев в шелковых халатах, перехваченных золотыми кушаками, с которых свисают жемчужные кисти. У этой знати длинные, до самых пят, косы, усыпанные алмазами. Важные господа возлежат на носилках, направляясь во дворец, ничему не удивляясь, пресытясь чудесами. Вот поравнялись носилки с многоярусным каменным зданием, окруженным широколиственным садом, и вдруг облака, лениво плывшие над городом, встрепенулись, превратились в хищных птиц и стремглав полетели вниз, скрывшись за каменной оградой. Но и этому чуду не удивились китайцы и спокойно продолжали свой путь, ибо знали они, что многоярусное здание — школа Главного Чародея и наступил именно тот час, час Обезьяны, когда ученики овладевают искусством колдовства.
Вот остановились носилки у дворца, равного которому не было во вселенной: здесь пребывал хан ханов Эсен, владыка китайцев, манджу, тыргаутов, солонов, шибе, шангоев, владыка сорока племен и держав.
Эсен вел свой род от самого Чингиза.
Сто лет владел дом Чингиза сорокадержавным Китаем, и говорил хан ханов только по-китайски, и обычаи были у него китайские, и жены его были китаянками, и самые знатные китайцы пресмыкались перед ним и перед всеми сорока ханами из дома Чингиза.
И только черная кость — люди земли, бесправные бедняки помнили, что Эсен и его ханы — чужеземные притеснители, ненавистные благородной душе.
Эсен презирал ропот чернокостных, он возвышал вельмож, опытных в искусстве притеснения, говоря: «Хотя мы завоевали Китай, сидя на лошади, управлять Китаем, сидя на лошади, невозможно. Мы назвали нашу столицу Железной, и железным должно быть наше сердце, и железной да будет наша рука, которая правит. И да будет под нами народ, который нам нужен для того, чтобы он платил нам подати».
Чтобы устрашить народ, чтобы лишить его крылатой отваги, вход во дворец Эсена охраняли драконы и тигры, а на воротах, достигавших нижних небес, были начертаны знаки, смысл которых был таков:
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Сила нетленна Железной Столицы,
Нет нашей власти предела, границы.
Каждый язык, и держава, и племя
Нам покорились на вечное время.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Если драконы и тигры пропустят нас, то мы вступим во дворец и войдем в первый чертог. Вдоль стен его, украшенных лепными изображениями воинов и коней, стоят люди в шелковых халатах, перехваченных поясами с белыми кисточками: это калдаи, китайская знать. Они окружают серебряный престол и кланяются изображению Эсена на нем, но хан ханов не восседает на этом престоле.
Тогда мы войдем в следующий чертог. Вдоль стен его, расписанных пестро и замысловато, стоят люди в бархатных халатах, перехваченных поясами с желтыми кисточками. На бритых головах в том месте, откуда растут косы, сияют драгоценные камни. Эти люди — полуханы, владетели уделов. Они окружают золотой престол и кланяются изображению Эсена на нем, но хан ханов не восседает на этом престоле.
Тогда мы вступим в третий чертог, прекрасный, как сон волшебника, великолепный, как рассказ златоуста. Вдоль сияющих стен, между статуями бодисатв[3], героев и прославленных красавиц, стоят люди в золотых одеяниях, перехваченных поясами с красными кисточками. Их головы увенчаны сапфирами величиной с кувшин. Эти люди — ханы из дома Чингиза, владыки сорока племен. Они окружают алмазный престол, возвышающийся на ковре, на котором изображены страдания земной жизни. Высок алмазный
