Книга Святых не кусают - Berkyt21

ожидаемо, не было ничего кроме спичек в непромокаемом пакете, да компаса - всё по заветам выживания доставщиков. Повторно вздохнув, Красный Пёс оставил парня в покое до утра, позволив ему хотя бы выспаться. А после, ещё раз оглядев округу изнутри пещеры и ничего не заметив, и сам отправился на боковую. Естественно, предварительно восстановив сигнализацию, добавим пару новых мотков в угол, где сопел пленник.

Colère

Он… Где он?

Реальность пришла рывком. Пёс застал протирающим нож от крови о лист лопуха. Сидя возле трупа. Мгновение помешательства - но тело не человека, зверя. Только сильно изорванное, почти на лоскуты…

Оглядеться. Он на самом краю леса. Позади холм с… Усадьбой? Не понять, строение почти полностью скрыто за облаком Тьмы. И черта напирает, постепенно накатывает волнами неотвратимости, приближаясь.

Верно, нужно уходить. Дальше, в лес. Вглубь.

Словно спрашивая разрешения, мягко перенёс вес вперёд, делая первый шаг навстречу суровому ельнику.

Но кромешная чаща не отвергает, наоборот, манит. Притягивает. Словно хорошо знакомое место. Родное…

Под ногой хрустнуло.

Взгляд опустился, словно сам. Это не ветка. Кость. Свежая. Обгрызенная, но ещё с розоватыми комками мякоти.

Чуть дальше лужа крови. Кусок печени. Целый след из крови и мяса. Ведущий к…

Нет нужды играть в детектива. Пиршество идёт от неаккуратно разорванного трупа… Волка? Вблизи зверь перестал быть загадкой. Обычный серый волк, словно знакомый и уже виденный. Только жестоко убитый. Слишком жестоко.

Неожиданное осознание - виновник здесь. Виновник он.

Нож в руках, чистый и блестящий, не казался способным на подобное. Но разрезы сходились. Оттого страшнее. Сколько нужно терзать тело, чтобы проделать подобное одним ножом?

Пёс не знал…

Но не стыдился. Не сожалел. Убей или будь убит - таков закон. И…

Ему даже нравилось.

«Это я его убил?» - вопрос скромника сопряжённый с приятным осознанием собственной мощи. Оказывается, он способен на большее…

- Гораздо большее…

Именно. Но тьма всё ближе, нужно двигаться дальше.

Бег по лесу… Не доставлял неудобств. Глаза сами находили удобный просвет между кустами, ноги автоматически ставились на устойчивые клочки почвы, а руки словно по привычке помогали всему остальному телу, отталкиваясь или хватаясь за каждый удобный ствол дерева или сук. Даже нож помог - перепрыгивая овраг Пёс на лету воткнул его в ветку, корректируя падение. И не обратил никакого внимания на совершённый трюк. Он словно всегда так умел. Словно был рождён для леса.

Шорох. Враг.

Раньше чем осознал - упал за деревом, внимательно осматриваясь. Хотя уже слышал и видел угрозу. Метучая белка на недалёком дереве. Бросается шишками. Но обрабатывает их своей слюной и клыками, заостряя и пропитывая ядом кончик. Обойти, метнуть нож или вступить в честную схватку, тем же ножом надеясь отбить опасные снаряды…

Не понадобилось. Зверь тоже засёк гостя. И…

Сбежал. Испуганно пискнув, выронив обрабатываемую шишку, поскакал по веткам на верхушку дерева, а оттуда дальше, в противоположную сторону.

На лице промелькнуло недоумение. Сменившееся злой ухмылкой.

Верно - бегите. Истинный хозяин леса здесь. И вы не желаете с ним встречи…

Он продолжил бежать. Вскоре не прочь от тьмы и уже не к дороге. Не к ближайшему городу, схрону с машиной, заброшенному убежищу. По кругу. По широкому кругу собственных владений. Владений по праву силы. Праву власти.

Нарушители.

Впрочем, он тоже преступил все метки и знаки. Вспомнил, что стремился в ту сторону раньше. Не помнил зачем. Но помнил - это что-то важное. Потому согласился с самим собой, свернул с маршрута, по которому блуждал последние несколько дней.

И встретил их.

Обезьяны. Уродливые обезьяны, целой стаей крадущиеся по лесу. Бормочуще-лопочущие, размахивающие своими палками во все стороны, грубо мнущие траву и кусты.

Наглые макаки, возомнившие себя главными.

Но ведь это не его территория. Не его забота. Стоит развернуться и…

- Оставить подобную дерзость безнаказанной?

Действительно. Нарушители должны заплатить.

- Плата, плата, плата… - Зашелестели трава, листья и цветы.

- Кровью, кровью, кровью… - Зашумели деревья и кусты.

- Жизнью, жизнью, жизнью… - Затребовал лес.

Тому и быть.

Он не лёг - слился с оврагом, растворился в слое мёртвой природы на его дне. И когда макаки вопиюще нагло упали вниз, чтобы перебраться, возмездие настигло их.

Первую он пропустил. Позволил и второй, неуклюже раскорячившись, взобраться на середину. На третьей обезьяне, бережливо кинувшей палку наверх и деловито подступившей к стене земли, Пёс напал.

Визгливые животные моментально завопили, закричали, забуянили, не упустив появления врага. Но дальнюю из них это не спасло, и пустая голова весело поскакала по грязи. Нож в руке ликовал от текущей по нему пряной крови.

Резкая боль в груди. Неприятно. Но терпимо. Лишь злит. Ведь враг далеко? Как только дотянулся…

Сорвался с места в сторону, вскидывая голову. Понятно. У обезьян не только палки, ещё и камешки, которыми они метко и больно бросаются. Глупцы. Пусть попробуют попасть теперь…

Не уворачивается. Нет - танцует в такт музыки леса, что желает победы своему защитнику. Ритм барабанящих камешков и капающих красных капель не убаюкивает - разжигает огонь внутри. А тот вырывается с рёвом наружу, заставляя врагов кричать от ужаса.

Стелется по самой земле, теряется с глаз в кустах, молнией взбирается по дереву, приземляясь сверху прямо среди вопящих в панике макак. Глупые. Жалкие. Слабые.

Так умрите же!

Две обезьяны падают как одна, хватает кругового скользящего удара, чтобы они залили овраг вонючей кровью, беспомощно хватаясь за дырявые шеи. Третья макака вскидывается, но оказывается проткнута своей же палкой. Деревяха шла туго, но Пёс сумел пробить ей тело. Верно, он усердный…

Земля стонет и взбивается десятками крошечных фонтанов, но там уже пусто. И всё повторяется…

Минута. Прошла ровно минута. Или час?

Макак уже не полтора десятка - лишь одна никчёмная, сжавшаяся под корнями дерева обезьяна. Но он бесстрастен. Лишь кровожадно скалится, предвкушая. И даже без ножа - руками дёргает голову грязного подобия на зверя. Беспомощное существо выпучило глаза, захрипело в последний раз… И голова обезьяны безжизненно завалилась набок. Пёс презрительно оскалился, хотел было уйти…

Не сдержался и напоследок пнул мерзкий труп. Уродливое тело дёрнулось, скорчившее смешную гримасу лицо мотнуло, судорожно сжатая перед смертью пасть распахнулась, изрыгая кровавый поток…

Но вместе с тем наружу неожиданно выпал маленький белый шарик.