Книга Весь Пол Андерсон в одном томе - Пол Андерсон

я ожидал от нашей молодежи. Слишком уж много среди вас космочокну… — он осекся, снова нацепил свою улыбку и так наклонился вперед, что еще чуть-чуть — и его изображение вывалилось бы из экрана. — Я тут думал, а что бы могли сделать мои собственные студенты. Относительно тебя есть просто первоклассная идея. Ты будешь представлять китайскую общину Сан-Франциско.

— Ч-е-е-го? — удивленно проблеял я. — Н-н… н-н-но…

— Весьма древняя, почти уникальная традиция, — продолжал он, словно не заметив его испуга. — Твой народ живет в этих местах уже пять или шесть сотен лет.

— Мой народ? — Вся комната вокруг меня как-то перекосилась и закачалась. — То есть я хочу сказать… ну да, конечно, моя фамилия Чинь, и я ей горжусь. Ну и, может быть, какие-то комбинации хромосом делают меня немного похожим на предков. Но… ведь это же, сэр, полтысячи лет! Если во мне нет крови каждой человеческой породы, когда-либо существовавшей, то я — чудовищная статистическая флуктуация!

— Верно. Однако случайность, придавшая тебе внешность твоих монголоидных пращуров, очень нам на руку. Весьма немногие мои студенты могут похвастаться хоть сколько-нибудь различимыми расовыми признаками. Я пытаюсь подобрать им роли, исходя из фамилий, но даже это непросто.

«Да, — думал я с горечью, — конечно. По вашей логике любой по имени Марк-Антонио должен завернуться на празднике в тогу, а каждый Смит — выкраситься в синий цвет»[8].

— Специально для этого случая, — продолжал Снайдер, — создан местный комитет американцев китайского происхождения. Я бы рекомендовал тебе связаться с ними, может, там есть какие-нибудь мысли, информация. Не посоветуют ли они, в какой роли выступить тебе от имени нашей образовательной системы? Ну и, конечно же, Центральная библиотека, там столько исторического материала, что и за всю жизнь не прочитать. Тебе совсем не вредно познакомиться хоть с чем-нибудь, выходящим за пределы математики, физики и ксенологии… — По костлявому лицу куратора скользнула гримаса, и я в уме поставил ему «хорошо» за искренность. — Возможно, ты придумаешь передвижную платформу для шествия или еще что в подобном роде, для чего нужны технические знания и изобретательность. Это тоже будет плюсом при подаче заявления в Академию.

«Как же, плюсом, — подумал я, — особенно если я завалю из-за этой дури предварительные экзамены».

— И не забывай, — подытожил Снайдер, — что до начала Фестиваля осталось всего три месяца. О ходе своей работы докладывай прямо мне. И не стесняйся советоваться, просить о помощи — пожалуйста, в любое время. Ведь в этом и состоит моя главная обязанность — помогать вам развиваться целостными, многогранными личностями. Ну и все такое прочее.

Больше писать не буду, а то еще вытошнит.

Я позвонил Бетти Райфеншталь, но только затем, чтобы узнать, можно ли зайти. Головидео — оно, конечно, вещь хорошая, но только с голограммой нельзя держаться за руки, и запаха тоже не чувствуешь — ни запаха духов, ни запаха самой девушки.

Телефон отрапортовал, что Бетти будет только вечером. В результате у меня было более чем достаточно времени, чтобы основательно потрепать себе нервы. Не мог я прямо так вот взять и отказаться от участия в Снайдеровских игрищах. Право-то у меня было, конечно, и самое полное, и он не стал бы иметь на меня за это зуб — сознательно. Но и хвалить меня за энергию и командный дух он станет не так горячо, как мог бы, а ведь это очень важно при обсуждении кандидатур. С другой стороны, ну что я знаю про ориентальные цивилизации? Видел стандартные картинки, читал книгу-другую, когда проходили по литературе китайскую классику, ну, пожалуй, и все. Все мои знакомые и незнакомые имели такую же ориентацию (не каламбурю я, упаси Господь), как и я. А что до этих китайских американцев, американских китайцев…

Припомнив, что вроде бы в Сан-Франциско были когда-то особые этнические округа, я запросил Центральную библиотеку, за что и был вознагражден чертовой уймой материала по Чайнатауну — так именовался в прошлом этот район. Вполне возможно, что современникам это местечко представлялось живописным. (О дороги Цинтии, скользящие над верхушками самых высоких деревьев, освещенные лучами багряно-золотого солнца! Четверорукие барабанщики, громкой дробью возвещающие о совокуплении двух лун Горзуны! Дикие, свободные крылья под небом Ифри!) Тамошние обитатели встречали лунный новый год с фейерверками и шествием. Деталей было не разобрать — к тому времени, как информацию переписали в компьютер, все фотографии успели сильно выцвести, а рыться в сопроводительном тексте не хотелось.

Для меня обед — просто необходимая заправка топливом. Пробормотав нечто неопределенное родителям, которые никак не могут понять, почему это я стараюсь вырваться из такого приятного, безопасного мирка Солнечной системы, я полетел к Райфеншталям.

Полет немного меня успокоил, еще раз напомнив, что для чужаков вроде Адзеля самое настоящее чудо именно здесь, у нас. Куда ни посмотри — и на холмах, и по всему зеленому зеркалу Залива, и дальше, в океанских просторах, — везде искрятся и переливаются миллионы опущенных на землю звезд. Кое-где свет резко взмывает вверх, вырисовывает многорукую башню, в других местах он отступает, давая место влажной тьме парка или экоцентра. В прохладном, чуть затуманенном воздухе стоит несмолкаемый гул машин. Автоматическая система управления движением подвела меня настолько близко к аэробусу, что я смог заглянуть внутрь и увидел, что его пассажиры собрались со всего нашего земного шара и из многих мест за его пределами. Вот этот, пижонистый, наверняка с Луны, а там — приземистый синекожий альфазанец, астронавт, это видно по нашивке Братства. А вот бродячему купцу из Торгово-технической Лиги никаких нашивок не надо, хватает обгоревшей под чужими солнцами кожи и выражения полной независимости на лице. Лицо это словно говорило: «а в гробу я вас всех видал» и преисполняло меня самой черной завистью.

Квартира Райфеншталей выходила на Голден Гейт. Я увидел вспышки и мерцание каких-то огоньков, до ушей донеслось отдаленное звяканье и шипение — шла круглосуточная работа по созданию копии этого древнего, обветшавшего моста. Бетти встретила меня у порога. Сегодня эта тоненькая, белокурая и, как правило, жизнерадостная девочка выглядела устало и озабоченно; пораженный, я даже не уделил подобающего внимания предельной — ну, скажем, минимальности — ее платья.

— Тсс, — предупредила она. — С папой здороваться не надо. Он в кабинете и очень злой.

Я знал, что мамы ее нет дома, она где-то там участвовала в работе над записью какой-то там современной музыки. А отец ее — дирижер Сан-Францискской Оперы.

Бетти провела меня в гостиную, усадила и заказала машине кофе. За прозрачной стеной комнаты бриллиантовой россыпью мерцали и переливались огни города, в небе