Книга Стрелы Сехмет - Михаил Ежов

который раздражает их своим присутствием?

Вдруг над головой раздался скрежет. Взглянув верх, я увидел, как в потолке образовалась дыра, через которую проникал свет. Она ширилась, и вскоре стало ясно, что это люк, причём довольно большой. Снаружи через него доносился шум улицы: проносились автомобили, проходили люди, были слышны разговоры, гудки и шелест шин. Потолок был высоким, и мне было не добраться до люка. Я ждал, что кто-нибудь появится и поможет мне. Тем временем из бассейна поднялась тёмная фигура, с которой потоками стекала вода. Ангел с огромными крыльями, усеянный глазами и языками! Вернее, он из них состоял. Азраил держал зазубренный нож.

— СПЯЩИЙ! — проговорил он, глядя на меня, и тысячи языков шевелились в унисон. — КАПЛЯ ЯДА ОТРАВИТ РЕКУ!

С лезвия его ножа стекла янтарная капля и упала в бассейн. Твари в нём начали корчиться, воздух огласился предсмертными воплями.

Азраил протянул ко мне когтистую руку, и на его ладони возник шар света. Он вращался, увеличиваясь в размерах, и стал размером с футбольный мяч, после чего раскололся на четыре дольки, и я увидел ключ, который был скрыт в нём.

Ангел смерти приближался, ступая по умирающим существам. Он подошёл к моему возвышению, и я протянул руку, чтобы взять ключ. Было жутко, но я понимал, что должен это сделать.

— СЛЕДУЙ ЗА БЕЛЫМ КРОЛИКОМ! — произнесли тысячи языков, едва ключ оказался у меня, и Азраил указал наверх — туда, где виднелся открытый люк.

Я не успел ничего сообразить, как меня неожиданно подкинуло, и я оказался стоящим посреди улицы. Слева проносились машины, а впереди виднелись минареты Голубой мечети.

Сон опять перенёс меня в Истанбул! Почему⁈ Что скрыто в моём подсознании, что заставляет меня возвращаться в этот город? Я стёр воспоминания о войне, как же они могут одолевать меня? Неужели они сохранились в мозгу, и были только отправлены на задворки моего разума, где до сих пор хранились под семью замками?

При этой мысли мой взгляд обратился к ключу. Я сжал его в ладони, чувствуя тепло металла. Где та скважина, к которой он подойдёт? И что я увижу за дверью?

Откуда-то донеслась быстрая музыка. Прислушавшись, я узнал мелодию Листа. Нужно идти туда. Повинуясь этому чувству, я тронулся с места, и ноги сами понесли меня по улицам Истанбула. Но город вдруг стал таять, истончаться, превращаться в мираж.

И вот я уже шёл не по асфальту, а парил над бездной света, и свет был разлит вокруг меня. Звуки города, включая мелодию, исчезли. Я оказался окутан тишиной, движения потеряли смысл, и я парил, отдавшись на волю случая. Надо мной была пустота, и потоки воздуха поднимали меня всё выше. Из-за чувства невесомости возникло неприятное чувство незащищённости. Затем подступил страх высоты.

Это сон! — напомнил я себе.

В тот же миг пространство вздрогнуло, и я услышал какой-то гул. Это были голоса, и они показались мне смутно знакомыми. Кажется, я просыпался! Свет исчез, уступив место темноте, появилось ощущение вязкости, из которой мне нужно было вырваться.

Я открыл глаза и повернул голову, чтобы осмотреться.

Оба пилота сидели перед носовым иллюминатором на своих местах, Марина — на койке напротив. Веки у неё были опущены — она дремала.

— Эй! — позвал я, и она тотчас открыла глаза.

— Что?

— Мы оторвались?

— Да, всё нормально.

— Что это были за штуки?

— Амфибии. Они нас потеряли.

— Сколько я был в отключке?

Девушка взглянула на часы.

— Недолго. Минут десять.

— Очнулся⁈ — бодро спросил Феликс, обернувшись. — Полегчало?

— Да, спасибо. Я так понимаю, что мы ещё с «Тритоном» не встретились?

— Ты наблюдателен! — усмехнулся пилот. — Но скоро будем там. И тогда — прямым ходом к Рыбаку.

— Это куда?

— Придёт время — узнаешь, — сухо проговорила Марина. — Проверь лучше, можешь ли встать.

Я сел на койке — ощущения, вроде, были сносные — затем поднялся на ноги.

— Нормуль? — участливо спросил Феликс.

— Вполне. Как вы оторвались?

— Легко. Создали ложные цели для их сканеров, и они запутались.

— Зато теперь нас ищут, — мрачно заметила Марина. — Хорошо, если мы успеем встретиться с «Тритоном».

— Всё так плохо? — спросил я, садясь на койку.

Самочувствие, конечно, было сносное, но не настолько, чтобы я разгуливал по субмарине.

— Как повезёт, — философски изрёк после паузы Денис. — Лично я думаю, что военные не успеют перекинуть сюда тактическую подлодку. Но если она уже есть где-то неподалёку…

— Тогда капец, — закончил за него мысль Феликс.

— Полный! — мрачно добавила Марина.

Она уже не походила на мою соседку-тусовщицу, изнывающую от недостатка мужского внимания. Скорее, на профессионала из спецподразделения, каковым она, судя по всему, и являлась. Что ж, я уже понял, что жизнь полна неожиданностей, а люди — сюрпризов.

Плыли дальше в молчании. Я вдруг осознал, что сижу в одних трусах. Интересно, где мой пистолет. Осмотрелся, но не увидел его. Наверное, Марина спрятала его в стенной шкаф — от греха подальше. Зря трудилась: если бы я захотел, то перебил бы их и без него. Даже в нынешнем состоянии. Никто не может противостоять Экзорцисту.

— Мне бы что-нибудь надеть, — сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Здесь у нас ничего нет, — отозвался Феликс. — Зато на «Тритоне» полно шмоток.

Это обнадёживало. Хорошо хоть, в субмарине было тепло. И главное — тут не пахло освежителем. Почему-то эта нехитрая мысль доставила мне радость. Наверное, ещё не кончилось действие препарата, который мне вколол Феликс.

— Получил позывные, — проговорил вдруг Денис. — Расстояние до «Тритона» двести метров. Выстраиваю курс.

— Отлично! — в голосе Марины послышалось облегчение.

Через пару минут я различил впереди тёмную громаду подлодки. Судя по очертаниям, это была тактическая субмарина класса «нарвал» — не самая большая во флоте, но довольно действенная в атаке и маневренная.

Мы подошли к подлодке и некоторое время двигались рядом с ней, синхронизируя курсы. Пилоты переключились на другую волну и общались с экипажем «Тритона», договариваясь о стыковке.

Мы с Мариной встретились взглядами. Глаза у неё зелёные и чуть раскосые — прежде я этого не замечал.

— Когда ты сказала, что взорвать поезд приказали Мафусаилы, чего ты добивалась? — спросил я.

Марина приподняла бровь.

— В смысле? Просто сказала тебе правду. А что, не