Книга Военный дневник. Год второй - Андрей Валентинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вышел, осмотрелся. Хорошо! И тут же все стало меняться, солнце исчезло, тучи надвинулись, подумал холодный ветер. Постарался сделать все дела в темпе и поскорее вернуться, чтобы не доводить дела до дождя. Успел, но… Поглядим, чего будет.
Осторожнее надо с Мирозданием.
Абра, швабра, кадабра!
* * *
Есенин нашел покровителя быстро. Это был сам товарищ Каменев, член Политбюро и фактический хозяин Москвы. Ну так… Не вышло. Есенин повел себя не совсем правильно. Он просил, даже требовал, снисходительно принимал помощь… А сам? Не обязательно писать товарищу Каменеву оды, но почему бы не похвалить Москву, московскую партийную организацию, написать, как детей спасают? Ведь позже писал о таком, причем неоднократно. Поэтому Каменев не чувствовал себя обязанным — и держал дистанцию. Относился он к Есенину с симпатией, но скорее снисходительно. Молодой еще!.. Это не покровительство в полном смысле. В «Правде» напечататься не помог и в партию рекомендацию не дал. А мог бы.
Маяковский сошелся с Луначарским. Тот над ним хлопотал, помогал как мог… Но Лупанарский (он же Лунапаркский) — фигура не очень влиятельная. Так, по мелочам. Скажем, помог с выделением помещения для выступления в Екаатеринбурге, по изданям, но не часто. Маяковский задирался, порой просто оскорблял покровителя. Тот терпел.
Беда в том, что Маяковский был не слишком умен, а порою совсем дурак. Он крупно разозлил Ленина. И… И, собственно, все. Ленин устроил головомойку Луначарскому, остальные поняли… Вопрос с Маяковский оказался закрыт — минимум на несколько лет.
А Есенин… У-у, у него в начале 1920-х появился еще один потенциальный покровитель — товарищ Троцкий.
* * *
Да, все как ожидалась. Дождь, холодный ветер, низкие тучи. Утром — всего лишь призрак ушедшей золотой осени.
А еще темнеет рано. Скоро дно года.
Зато, повторюсь, очень приятно зайти в теплое светлое кафе и заказать эспрессо. Сегодня вспомнилась повесть Сименона, не про комиссара, а про большой порт, где молодой парень получил наследство дяди-мафиозо. Там хорошо показан зыбкий уют таких вечерних кафе.
Опять думал о возможном размере гипотетической поэмы про украинскую Теогонию. Нет такого размера. Ну, совсем. А он нужен? Если не в стихах, это уже не поэма. Почему-то вспомнился сборник заклинаний. К чему?
* * *
До сих пор комментируют итоги выборов в Польше. Вроде бы победили те, что нужно. Впрочем, по поводу Польши наверняка ничего сказать нельзя.
Про мировую войну продолжают толковать, но относят ее начало на несколько лет вперед. Ну, когда-нибудь наверняка будет. Даже Иван Ефремов предсказывал ее приблизительно на это же время. Только у АБС кибердворники и семиногие бараны обозначали всеобщее блаженство.
17 ОКТЯБРЯ (601 ДЕНЬ)
600 дней войны.
Ночью — дождь, сейчас — непонятно что. Холодно.
Обстрелы. Самый сильный удар в области — по Изюму.
* * *
С покровительством Троцкого ничего не вышло, Есенин отказался сам, когда тот лично предложил поэту издавать журнал. Стратегически — верно, Троцкий был обречен. Тактически — нет, на какое-то время Лев мог поддержать поэта, которому уже тогда грозили со всех сторон серьезные неприятности.
Маяковский с начала 1920-х уже не мог печататься в толстых журналах, фактически оставшись вне «боллитры». Он делал вид, что ему и не надо, но фактически не мог не понимать, что «жургаз» — это не его масштаб, и никакой ЛЕФ этого не заменит.
К чему это все? А к тому, что поэты, не имея сильного покровителя, попытались улучшить свое положение, сочиняя и печатая «актуальное». Ленин, партия, комсомол, даже пионерия (а почему бы и нет?) Вдруг повезет, вдруг власть отреагирует положительно.
Смех смехом, а в свое время (чуть позже) Павло Тычина, бывший официальный «бард» Центральной Рады сделал карьеру, написав для пионеров «Партія веде». Понравилось, сразу напечатали в «Правде» и…
Одна из актуальных тем — очередной юбилей большевистского переворота и победы в Гражданской войне. Есенин написал. И Маяковский написал. И что получилось?
* * *
Иногда начинаю ненавидеть свои записи. Чувствую себя великим писателем, сочиняющим для москалей очередной опус про Карпа Исааковича, а для украинцев — байки про ангела Кузю.
Но… Вторую часть дневника решил писать я сам — и только сам. Никто вроде не советовал, не просил.
* * *
Съездил на родительскую квартиру, полил цветы. На этот раз никакой романтики, никакой сказки, воспоминаний и залитых солнцем дворов. Просто путешествие из пункта А в пункт Б по холодному неуютному городу.
Возле метро встретил слона с хоботом. Ревел и втягивал в себя листья. Мрачное зрелище.
Возле дома — знакомый рыжий кот, даже не посмотрел на меня, не обернулся.
Зашел выпить кофе, там сидит молодежь, уткнувшись носами в электронику.
Настроение не очень, поэтому вспомнилась последняя встреча с Сергеем Дяченко. Он был трезв, но совершенно неадекватен. Понять, что говорит, совершенно невозможно, только рефрен: «М. так счастлива, так счастлива!» Он еще тогда вроде что-то сочинял. Впрочем, я Дяченок перестал читать после «Шрама» и «Скрута». Литература для девиц, причем не для всех, а для очень глупых. Зато такие девицы — читатели очень благодарные.
* * *
Снова солнце, но холодно, холодно…. И свинцовые тучи в самом зените. Картина мрачная. А еще машины, не только рычат и воют, но и свистят.
Неприятно…
В новостях (из тех, что весьма сомнительные) сообщают, что наши ударили по двум аэродромам, в том числе по Бердянску. К сожалению, подтверждений пока нет. А хорошо бы.
А у них какие главные новости? О-о, у них самое важное — прогнозы по фильму «Капитан Марвел-2».
В свое время понадобился Перл-Харбор. Сейчас и он не поможет.
Барби, да.
* * *
Давно не выходил в ленту Фейсбука, действительно давно. Заглянул… Лучше бы не заглядывал. Нет, понимаю, что это все и создано, дабы каждый щебетал по собственному желанию, но впечатление тяжелое. Социопатия? Все может быть.
* * *
Предстоит обсуждать творчество Ивана Ефремова. А многие ли его читали, причем не в детстве — и все шесть томов?
Ефремов — ортодокс, пожалуй, даже более «правый», чем Казанцев. Просто он умнее. Он куда более ортодоксален, чем большинство советских фантастов 1960-х. И в «Часе Быка» он критиковал не СССР, не КПСС, а
