Книга Смерть домохозяйки и другие тексты - Сара Даниус

4 октября 2010 года под названием «Линдгрен создает гипсовые маски жизни».

Книга Торгни Линдгрена «Воспоминания» начинается с истории об одном писателе, которого издатель настойчиво уговаривает написать мемуары. И вот идут годы. Ничего не происходит. На смену первому издателю приходит второй, на смену второму – третий. За это время писатель успевает написать много книг, его известность растет, он всё чаще путешествует за границу. Он сменил уже, кажется, шесть издателей, и все они твердили: ты должен написать воспоминания.

Но что, если вам не нужны воспоминания? Если вы убеждены, что жизнь лишена всякой формы, возможно даже – смысла? Что, если жизнь упорно отказывается превращаться в роман и в лучшем случае может уместиться в несколько рассказов, к тому же весьма незатейливых? Если жизнь прожита в отстраненном удивлении? Если слухи о важности собственного «я» сильно преувеличены? Если это «я» – не более чем собирательная идея? Если только смерть может придать хоть какую-то форму тому течению дней, которое называется жизнью?

Но вот наконец, несмотря ни на что, книга готова. Двести двенадцать страниц воспоминаний написаны человеком, который говорит, что у него нет никаких воспоминаний и что его жизнь – по большей части плод воображения и галлюцинаций. Этот человек утверждает, что галлюцинации посещали его даже во время собраний в Шведской академии, так что он мог свободно парить под потолком, на высоте нескольких метров над головами других членов Академии. Кажется, для него в этом нет ничего необычного – быть парящим в воздухе членом Академии. Одно можно сказать наверняка: этот эпизод – гениальный ответ на дежурный вопрос о том, каково это – заседать в Шведской академии. Хотел бы этот человек, чтобы галлюцинации оставили его в покое? Ни за что.

Может быть, это последняя работа Торгни Линдргена, а может, и нет[48]. Заканчивается книга воспоминаний тем, что главный герой передает рукопись своему издателю – холеному, мудрому издателю, большому любителю мясного рагу. И вот наваливается меланхолия, круг замкнулся, так и прошла жизнь.

Текущий год проходит под знаком господ почтенного возраста, пишущих мемуары, по крайней мере – под знаком мужской части Шведской академии. Издали свои мемуары Кьелл Эспмарк и Пер Вестберг, и вот настал черед Торгни Линдгрена. Три господина, три книги – своего рода пособие, указывающее, как можно разными путями подступаться к прошлому.

Кто я такой? Зачем я здесь? Почему всё сложилось так, как сложилось? Эспмарк погружается в самоанализ с морализаторским уклоном и, тщательно исследуя свои крепко спящие воспоминания, показывает, как на удивление часто они лгут. Вестберг, в свою очередь, мало интересуется самоанализом; большая часть его жизни находится во власти момента, и автор торопится вытрясти все до единой многочисленные буквы из своих дневников и писем. А как поступает Торгни Линдгрен, автор романов «Змеиная тропа на скале», «Сладость» и «Смесь»?

Он создает посмертные маски. Он наносит гипс на фразы настоящего, на секунды скоротечной жизни, прежде чем образ застынет в тот миг, когда дыхание еще теплится. И не случайно Линдгрен описывает в своей книге человека, который делает посмертные маски. Этот персонаж появляется в кондитерской в Юрсхольме, ест пирожное с кремом, пока гипсовая пыль дрожит в его ноздрях, и рассуждает о реализме, причем в довольно строгих тонах. Он словно сошел со страниц Томаса Манна – этот герой, владеющий искусством нанесения дигидрата сульфата кальция на черты лица недавно усопшего.

Образ изготовителя посмертных масок служит символом литературного метода Линдгрена. Всё движется, одно стремительно сменяет другое, будь то смерть, или слепая жизнь, или невежественные люди, которые не понимают, что пёльса[49] – это не просто еда, а блюдо, теснейшим образом связанное с благодатью, даже этимологически.

После чего, конечно, встает трудный вопрос. Связаны ли между собой все эти моменты бытия, вроде тех, что перечислены ниже?

Вот эпизод с другом-писателем за столиком в кафе, за рюмкой горячительного напитка. Вот мать, лежащая при смерти, рассуждающая о капризах погоды и важности теплой одежды. Вовсе не триумфальные прогулки Ёрана Тунстрёма и Торгни Линдгрена по Парижу. Мясное рагу, приготовленное из огузка с добавлением белого сухого вина, корнеплодов, лука и яблока. Нелепый советский памятник великому писателю, такой огромный, что навсегда меняет представления о природе вещей. Преданные собачьи глаза. Повседневные заботы Томаса Манна. Эпатажное поведение ученых мужей в коридорах Шведской Академии. Пасмурные небеса над швейцарскими озерами. Отец, глубоко благодарный своему телу – рукам, спине, ногам – за то, что оно так хорошо служит. Писатель из Вестерботтена, находящий утешение в созерцании чучела лисы, – иными словами, картины Бруно Лильефорса[50]. Логопеды, неврологи, врачеватели душ.

Список можно продолжить. Как всё это соединяется? Говорят ли нам о чем-то все эти многочисленные посмертные маски? Или же это просто груда разрозненных прозаических фрагментов, искусно непритязательных, что так характерно для уникальной манеры Торгни Линдгрена?

Эта книга может показаться скучной, особенно в первой части, которая немного напоминает собаку, бегающую от одного фонарного столба к другому. Порой можно почувствовать чрезмерный восторг автора от собственных историй, а иногда – скромную радость.

Но постепенно начинаешь понимать, что кто-то всё же держит эту собаку на поводке, когда она рвется вперед. Иными словами, начинаешь замечать руку мастера. Частички гипса под ногтями. Белую пыль в ноздрях. И тут же понимаешь, как гениально устроена эта книга, как она постепенно взращивает собственную композицию, как корни быстротечности пробиваются практически повсюду. Да, собственное «я» может быть всего лишь клочком тумана, а бытие может быть лишено формы, но в руках Торгни Линдгрена прожитая жизнь сияет, словно в двойной экспозиции, – жизнь своя и чужая, факт и чудо, ответ и загадка, мясное рагу и дух.

«Воспоминания» – книга небольшая. Торгни Линдгрен никогда не стремился писать большие книги. Что не мешает «Воспоминаниям» быть великой книгой. По-настоящему великой.

Маленькая смерть[51]

Текст был написан для выступления на мероприятии «Cabaret Bon Bon» в клубе «Форум». Впервые опубликован в газете Dagens Nyheter 18 мая 2013 года.

Однажды я работала в кондитерской. Она называлась «У Валле» и располагалась на Вальгаллавэген, недалеко от района Йердет. Ни самого Валле, ни той кондитерской уже больше нет. В кондитерскую захаживали генералы, работницы почты, студенты Академии драматических искусств. На витринах красовались покрытые слоем зеленого марципана торты «Принцесса», пышные клубничные торты с пряным желе и розочками из взбитых сливок, куполообразные пирожные «Наполеон» в малиновой глазури и прочие сладости, ожидающие, когда их нарежут и съедят. Были там, конечно, и булочки с