Книга Имажинали - Сборник французской фэнтези

подрубать им коленки.

— Для перевозки поклажи хватило бы мулов, — возражает Радсвин.

— Но мулы не пройдут под горой, если галереи обвалились, — парирует тан.

На лютом холоде дыхание обоих вельмож вырывается клубами, оседая изморозью на их густых усах. С щитами за спиной, с подвешенными к поясам шлемами, они тихо беседуют, скрестив ладони на навершиях своего оружия. Один опирается на «рогатый» топор, другой — на молот каменотеса. И без того коренастые от природы, они выглядят еще более растолстевшими из-за доспехов и мехов: в кирасах оба собеседника массивны и компактны, точно стальные болванки. Устроившись на одном их моренных валунов побольше, они поглядывают сверху вниз, как отряд тана восстанавливает силы перед броском через самую опасную часть рейда.

Это крупный отряд для горного каравана: двадцать закованных в железо воинов-гномов, тридцать альвов[18], нагруженных, словно ослики, и столько же мулов, заваленных вьюками. Однако в лагере царит мрачное затишье: ни застольных песен, ни перебранок, ни сальных шуточек. Бойцы смачивают горло, жуют черствый хлеб и делают вид, что не замечают двух обветрившихся статуй, охраняющих вход на перевал. Альвы сближаются своими бритыми головами в кружки и секретничают; вопреки своим привычкам они не тараторят крикливо, а шепчутся, закатывая испуганные глаза. Вот за этими маневрами Радсвин искоса и посматривает.

— Они напуганы. От них будут проблемы.

— Конечно, они напуганы, — подтверждает тан Ялмберик из Диггенлау. — Но пусть себе распускают сопли. У них сообразительный старший: он слишком хорошо меня знает, чтобы пустить дела на самотек. Он придет поговорить со мной.

И действительно, через некоторое время один пожилой альв отделяется от своих спутников и робко направляется к двум нобилям. Подойдя к ногам тана из Диггенлау и Глашатая Закона, он почтительно склоняется.

— Ну что там, Литтиллитиг? — рявкает Ялмберик. — Что ты нам докучаешь?

— Я смиренно прошу меня извинить. Сеньеры, — отвечает альв, его спина все еще согнута. — Ради успеха экспедиции я счел благоразумным известить вас о некоторых своих опасениях.

— Что ты смыслишь, в экспедициях, ты? — взрывается тан. — Занимайся своими бритыми, об остальном мы позаботимся!

— Я ни в коем случае не собирался вмешиваться в приказания, — отвечал альв. — Я просто хотел дать вам знать о состоянии духа носильщиков.

Тан Ялмберик подмигивает Глашатаю Закона, а затем ворчит:

— Ладно, давай быстрее выкладывай! И встань прямо! Ты, наверное, уже задохнулся, нюхая свои ноги!

Тщедушное создание подчиняется, но выпрямиться у него не выходит. От прожитой в крепостной зависимости жизни спина у него закостенела. Он поднимает иссохшее лицо к двум владыкам-гномам. На безволосых щеках некогда выжгли железом два знака: руна Даг слева, обозначающая диггенлаусского лета, и гораздо более редкая руна От справа, отличающая старшин.

— Как вы уже без труда догадались, сеньеры, я и мои спутники, мы очень обеспокоены. Теперь, когда мы достигли запретной долины… Мы все боимся гнева дракона. Мы подумали, не будет ли безопаснее путешествовать ночью…

Тан Ялмберик пренебрежительно причмокивает губами.

— Дракон — это наша забота, — заявляет он. — Занимайтесь поклажей, а мы займемся остальным.

Альв с несчастным видом топчется на месте, потом рискует заметить:

— Ведь у ваших трабантов[19] нет копий. Мы недоумеваем, как вы сможете остановить такого огромного зверя без пик и алебард…

— С кем я связался! — бушует тан. — А мой доспех и сапоги ты, раз уж пришел, надеть не хочешь?

— Послушай, бригадир, мы пришли не для того, чтобы бросать вызов дракону, — вмешивается Радсвин. — Мы собираемся просто прокрасться на цыпочках в долину Вирмдейла и выскользнуть через черный ход. Вот почему воины не взяли копий.

— Но, в таком случае, почему нам не двигаться ночью? Мы были бы не так заметны…

— Потому что у нас нет времени! — рявкает тан. — Веорбург в осаде уже несколько лун; никто не знает, сумеет ли ярл-дверг Йорвард продержаться дольше! Вбей себе в голову, Литтиллитиг: если мы вовремя не доставим в крепость припасы, следующей крепостью, которая падет перед врагом, станет Диггенлау, и все его леты будут вырезаны. Поэтому вперед, чего бы это ни стоило!

— А потом, дракон глубоко заснул, — более спокойно добавляет Глашатай Закона. — На памяти гномов с момента его последнего появления прошло уже четыре поколения. Должно быть, он крепко спит на дне пещеры. Если мы пройдем мимо и не зашумим, он и когтем не пошевелит.

Маленький бригадир выглядит не особенно убежденным, но он уже далеко зашел в своей дерзости и не осмеливается выдвигать новые возражения. Он, кажется, взвешивает слова, а затем, наконец, бормочет:

— Если благородные сеньеры считают, что опасности нет, значит, леты выступят днем. В таком случае у меня, тем не менее, есть просьба…

— Ты меня утомляешь, жалобщик, — ворчит Ялмберик. — Я уже тебе окажу чертовское одолжение, если не отрежу сейчас тебе язык. Но говори дальше.

— По правде сказать, мои товарищи сильно обеспокоены, что мул мастера Скирфира идет со всем обозом. Для нас общество мастера Скирфира большая честь, но… его припасов хватит, чтобы взорвать целую шахту. А теперь предположим, что по какой-то необыкновенной случайности дракон пробудится… Большие червяки прожорливы, особенно после долгого поста, и любят пожирать целые стада. Представьте себе, что сталось бы, если бы он напал на мулов и его дыхание попало на узлы мастера Скирфира… Вся поклажа бы испарилась. Вот почему мы хотели спросить, не могли бы вы в своей великой мудрости предложить мастеру Скирфиру выдерживать расстояние…

— Что ж, с этим договорились: Скирфир будет путешествовать со мной, подальше от ваших уродливых рыл. Если что — я и без его запалов взорваться могу. А ты проваливай! Вон с глаз моих! Иди и скажи своим улиткам, что мы снова выходим, и что в их интересах пошевеливаться!

— Благодарю за вашу благосклонность, сеньер, — вздыхает маленький бригадир, переламываясь пополам.

Серые глаза Радсвина провожают его, пока он спускается обратно к группе носильщиков.

— У него неплохо подвешен язык, у этого бритого, — бормочет он.

— Я же тебе говорил, что он сообразительный, — подтверждает тан.

— Держу пари, он умеет читать и писать, — мрачно замечает Глашатай Закона.

— Должен уметь, он хороший горный мастер.

— Мне это не нравится, — рычит Радсвин. — Там, куда мы идем, нам не нужны носильщики с избытком мозгов. Это опасно.

Тан Ялмберик пожимает плечами, отчего его голова комично зарывается между наплечников.

— Ба, риска почти нет, — уклоняется он. — В любом случае, он будет слишком напуган драконом, чтобы здраво рассуждать.

— Будем надеяться, — ворчит Радсвин. — Будем надеяться.

* * *

Отдано приказание сниматься со стоянки. Альвы взваливают на спины тяжелые тюки и подхватывают уздечки мулов, которые паслись на