Книга Гавань - Клэр Кент

мерзкий, вонючий парень. Если бы мои руки не были связаны, я, возможно, смогла бы дотянуться до пистолета в кобуре у него на поясе, но путы слишком крепкие, чтобы я могла их разорвать.

Когда я вижу, как они подтаскивают обмякшее тело Бретта — часть меня плачет внутри при виде его очевидно мертвого тела — и стаскивают с него одежду, я понятия не имею, что происходит. Пока я смутно не осознаю, что Кейден надевает одежду.

Вот тогда я по-настоящему пугаюсь.

Потому что они не так невежественны, как я предполагала, и у них есть очень небольшой шанс заставить наших людей добровольно открыть для них ворота в Новую Гавань

Моя скула пульсирует от боли, но в голове немного прояснилось. Я пытаюсь разработать план. Ответ. Сигнал. Что-нибудь, что сообщило бы об опасности Гейл и тому, кого Джексон послал заменить Бретта у ворот.

Но потом подходит Кейден и заклеивает мне рот скотчем, так что я не могу издать ни звука. Он снова бьет меня, и мир снова становится тусклым и расплывчатым.

Много движения, мало разговоров. Очевидно, они заранее проработали детали этого плана.

Нашим единственным преимуществом здесь является тот факт, что рядом с воротами нет никаких укрытий. Это участок чистой грунтовой дороги, поросший травой. Лес разросся ближе, чем раньше, и группа ведет свои мотоциклы между деревьями, как можно ближе к воротам, оставаясь незамеченной. Но Стае придется преодолеть довольно значительное расстояние от укрытия, прежде чем они смогут добраться до ворот, даже если обман одурачит охранников.

Я продолжаю пытаться продумать детали. Сообразить какой-нибудь план. Но в основном я просто повторяю одно и то же, снова и снова, как молитву.

— Джексон, пожалуйста. Джексон, пожалуйста. Джексон, пожалуйста.

Раньше он, казалось, беспокоился обо мне. Может, он будет ждать меня. Он увидит, что что-то не так. Он не позволит им открыть ворота.

Не успеваю я опомниться, как это происходит. Кейден стаскивает резинку с моего конского хвоста и разрезает путы на моих запястьях. Я не знаю, зачем, пока он не бьет меня кулаком в живот, отчего я падаю вперед. Он обнимает меня рукой, чтобы поддержать. Мои волосы падают мне на лицо.

Я понимаю, почему, когда он идет вперед, увлекая меня за собой.

На нем одежда и шляпа Бретта. И я выгляжу так, словно ранена. Мои волосы закрывают скотч на моем рту. Издалека — и, возможно, даже вблизи — это будет выглядеть так, будто Бретт тащит меня на себе после ранения.

Конечно, они откроют ворота. Они сделают это быстро, чтобы доставить меня внутрь и позаботиться о моих ранах.

Это нелепый план, придуманный бессердечными людьми. Но это действительно может сработать.

Спешка побуждает меня к действию. Несмотря на туман боли в голове, я пытаюсь бороться. Но Кейден крепко держит меня за руки, и он намного крупнее меня. Я просто не могу освободиться.

Я пытаюсь закричать сквозь скотч на рту, но не могу издать ни звука, кроме сдавленного хныканья.

Мы подходим все ближе. Я слышу крики со стены. Они беспокоятся обо мне. Один из голосов — Хэм. Должно быть, он занял место Бретта. Затем я слышу скрипучий звук шарниров на воротах.

Да провались все в преисподнюю. Это работает. Они собираются открыть ворота. И Волчья Стая может проникнуть внутрь.

Я не уверена, почему никто не понимает, что под шляпой Кейден, а не Бретт. Они примерно одинакового размера и имеют схожий цвет кожи и волос, но это явно два разных человека. Может, ему удается скрывать свое лицо. Я действительно не могу сказать наверняка из-за слезящихся глаз.

Я бьюсь в его хватке, как загнанный зверь, когда мы приближаемся к полуоткрытым воротам.

Затем я слышу голос Джексона.

— Подожди. Подожди! Что-то не так. Остановись!

К моему огромному облегчению, скрип ворот немедленно прекращается.

Затем:

— Это не Бретт. Бейте тревогу! Будьте наготове.

Теперь я почти рыдаю. У меня не так много шансов выбраться из этого живой. Кейден убьет меня назло, даже если ему придется сделать это на последнем издыхании. Но все же… Джексон на протяжении многих лет заставлял нас готовиться к такого рода вещам. Мы знаем, как защитить себя.

Так что, по крайней мере, с остальными все будет в порядке.

Я слышу, как воет сигнализация по периметру, призывая всех занять свои оборонительные позиции.

Все будет хорошо.

Затем я слышу, как со стены стреляют из ружей. Стая, должно быть, бросилась из леса к воротам, но их единственным шансом было застать нас врасплох. У Хэма и Гейл имеется преимущество, так что они должны справиться и уничтожить большинство еще до того, как те приблизятся.

Кейден, должно быть, одновременно со мной понимает, что все кончено. Свободной рукой он достает пистолет и приставляет его к моей голове. Другая рука все еще держит меня как в тисках.

— Отпусти ее, Кейден, — голос Джексона. Жесткий, холодный и разъяренный. — Здесь ты проиграл. Ты никогда не попадешь внутрь.

Я моргаю сквозь слезы, пока не вижу Джексона, стоящего в нескольких метрах от меня, прямо за полуоткрытыми воротами. Он целится в нас из своей винтовки. Я не вижу, что происходит у меня за спиной, но я почти уверена, что Хэм и Гейл позаботились об остальной угрозе. Я все еще слышу гул двигателей, но они не приближаются. Водители, должно быть, застрелены.

— Попробовать стоило, — говорит Кейден. Он по-прежнему звучит несносно, самоуверенно, но я также слышу оттенок страха, таящийся в глубине. — Вы не заслуживаете того, что у вас здесь есть.

— Мы работали ради этого. Ради всего этого. И мы предложили поделиться этим с тобой, если бы ты тоже захотел поработать, — Джексон не стал бы утруждать себя попытками завязать разговор с Кейденом, если бы у него не было на то причины. Он, наверное, тянет время. Выжидает свой момент. Соображает, как лучше всего с этим справиться.

Я не уверена, как он сможет вытащить меня из подобной ситуации. Кейден приставил пистолет к моей голове, так что я все равно что мертва.

По крайней мере, Джексон не будет убит. Или Хэм, или Гейл, или кто-нибудь еще.

С ними все будет в порядке, даже если со мной нет.

— Ну, а теперь ты позволишь мне уйти отсюда, если только не хочешь увидеть, как мозги твоей девчонки разбрызгаются по всей земле.

— Ты не сделаешь этого. Ты не прикоснешься к ней. Если ты отпустишь ее, тогда, возможно, тебе удастся выйти отсюда живым.

— Ты думаешь, я куплюсь на это? —