Книга Вершины и пропасти - Софья Валерьевна Ролдугина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Куда тебе, окаянному, целую птицу, если по дрянному твоему платью видать, что денег ты и издали не видал?
– Да как не видал, если полный кошель звенит!
– А если звенит, так плати вперёд!
– Дичи с кашей на четверых… на пятерых и попить чего-нибудь, только не хмельного, – прекратил спор Телор, бросая на стол монету. Серебряный кругляшок завертелся, подскакивая; подавальщик с неожиданной ловкостью подхватил монетку, прижимая котелок к груди одной рукой, и услужливо закивал. – Чтоб всё было чисто и быстро и рожу твою поганую мы даже издали не видели. Ясно?
– Ясно, добрый господин, дочку пошлю! – осклабился тот и бочком, бочком отступил, а затем нырнул за неприметную дверцу, ведущую, вероятно, к кухне.
Рейна уже успела сесть на лавку, разрумянившаяся и изрядно притомившаяся после бега. Сказитель её не пугал, а обстановка не удивляла – и немудрено, после всех столичных чудес; пожалуй, для радости ей довольно было уже и того, что им удалось-таки догнать беглеца.
А вот Телор ни довольным, ни радостным назвать бы не получилось.
– Откуда ты знаешь про Дабур? – с ходу спросил он, усаживаясь напротив сказителя.
Тот и бровью не повёл.
– А ты, никак, хочешь бесплатно дослушать мою историю, да ещё раньше всех? – откликнулся он препротивным голосом; глаза у него, впрочем, смеялись. – Ишь какой пронырливый.
Судя по румянцу на скулах, Телор готов был вот-вот взорваться, и Алар поспешил также сесть за стол и ответить дружелюбно:
– Отчего же бесплатно? Этот добрый господин готов и обедом тебя угостить, а потом и вознаградить по справедливости. Спешить, впрочем, ни к чему, – добавил он мягко, бросив на Телора предупреждающий взгляд искоса. – Скажи сперва, как тебя зовут. Я вот, к слову, Алар, эстра без рода, без дома, а это ученица моя, Рейна. Чем-то мы с тобой похожи: я бродяга и ты бродяга.
Сказитель обернулся, и уголки губ у него дрогнули, опускаясь вниз, словно при виде чего-то необычайно печального; смотрел он будто бы не на самого Алара, а поверх его плеча, точно мог углядеть зависшую там звезду спутника, тревожно пульсирующую.
– Да, – произнёс он рассеянно. – И впрямь, двум скитальцам лучше вместе держаться и помогать друг другу. Меня зовут Сэрим.
– Телор, – нехотя представился киморт, но капюшон так и не скинул. – Я… я с дальнего севера.
На сказителя имя не произвело, кажется, ровным счётом никакого впечатления.
– И что же вам надо, Телор с севера и Алар-бродяга, от скромного рассказчика и музыканта? – спросил он, чуть прищурившись, и пальцы его легли на флейту, заткнутую за пояс, как могли бы лечь на рукоять меча.
Телор явно хотел сказать что-то столь же резкое, что и раньше, но Алар успел пихнуть его ногой под столом и ответил сам:
– Скрывать не буду, история твоя понравилась. О ком она? Что за ясноокая дева-киморт?
Выражение лица у Сэрима стало лукавым.
– Да есть одна странница, весь юг всколыхнула тут… неужто не слышали?
– Так где юг и где мы, – резонно ответил Алар. Телор уже и не пытался вмешиваться в беседу, только вслушивался настороженно и жадно. – Звучит так, словно ты её подвиги видел своими глазами. Твоя приятельница, что ли?
– Ну, а если и так?
Вдали, на кухне, за стеной, что-то грохнуло, и знакомый уже писклявый мужской голос разразился бранью; послышался женский плач. Рейна вздрогнула и завозилась на месте, явно забеспокоившись впервые с тех пор, как переступила порог питейного дома.
– И не совестно тебе перевирать её слова и дела? – мягко укорил сказителя Алар, стараясь не думать о том, что если на кухне уронили горшок с кашей и птицей, то обеда не видать – или видать, но явно порченного, с глиняными черепками вприкуску. – Как-то не по-приятельски.
– Нет такого закона, чтоб нельзя было наживаться на своих друзьях, воспевая их славу! – возмутился Сэрим вполне искренне. И добавил, уже куда добрее, чем прежде: – Но историю досказать не проси, приходи лучше к вечеру на площадь и слушай там, вот тебе моё последнее слово. За угощение, впрочем, спасибо, не откажусь…
Телор молча развязал тесёмки кошеля и выложил на стол по очереди три монеты.
Сэрим фыркнул презрительно.
Звякнула четвёртая монета.
Сэрим поджал губы и качнул головой.
И тут Рейна, которой, кажется, здесь совсем разонравилось, подалась вперёд, облокачиваясь на столешницу, и жалобно протянула:
– Ну, пожалуйста, расскажи! Очень дослушать хочется.
И уставилась на него в упор.
Сэрим охнул, крякнул, почесал в затылке – и, махнув рукой, принялся говорить… А серебряные монеты незаметно пропали, точно просочились сквозь стол или растворились в воздухе.
Без благодарной публики история растеряла половину живописных оборотов и философских отступлений, зато обрела детали – и имена. Только героиня, учёная-киморт, оставалась безымянной «ясноокой девой», остальных Сэрим называл, не стесняясь. И главу совета в Дабуре, Абира-Шалима арх Астара, который сперва извёл всех свободных мастеров города, заменив их рабами, а затем повадился одурманивать и продавать и странствующих кимортов. И сообщника его, караванщика Халиля-Утара арх Ташира, который упивался своей властью и не стеснялся калечить пленников, чтобы вселить в них страх. И михрани, правительницу Кашима, закрывавшую глаза на торговлю кимортами, покуда ей поставляли достаточно морт-клинков, чтоб держать в повиновении сыновей… Телор слушал внимательно и запоминал – а ещё, судя по оледеневшему от гнева лицу, изобретал особенную кару для каждого из злодеев и неизменно разочаровывался, когда их настигало чьё-то ещё возмездие.
Алара же больше интересовало другое.
Обычные люди из Дабура, дважды оказавшиеся в ловушке: сперва под пятой тирана-самодура, а затем в горниле страшной эпидемии, насланной кимортом; рабы, которых перевозили тем же караваном, что и пленённую «ясноокую деву», и которых уж точно бы никто не стал спасать – или мстить за них… Думал он и о деве-учёной: что она чувствовала, когда её предали сразу после того, как она спасла город? Откуда взялись у неё силы и упрямство, чтоб обхитрить караванщика и сбежать? О чём она размышляла, скитаясь по пустыне, и позже, в Кашиме, встретив своего мучителя?..
Рейну, как водится, тоже беспокоило что-то своё.
– Сэрим, Сэрим, скажи, – потянула она сказителя за краешек потрёпанной хисты. – Скажи только сразу, их спасут ведь?
– Кого? – Он, кажется, смутился.
– Тех кимортов, которых, ну, – Рейна потупилась, а потом и вовсе отвернулась, – которых злые люди украли… Работорговцы.
В этот миг Алар понял – и у него перехватило дыхание.
«Так она себя представляет на их месте».
И немудрено:
