Книга Великий и Ужасный - Евгений Адгурович Капба

мы двое — бывший и нынешний владелец — в здравом уме и трезвой памяти подтверждаем, что теперь ночная закусочная «Еда и напитки» переходит в собственность Бабая Сархана. Остальное было делом техники — документооборот тут велся в электронном виде, и за денежку малую или великую местные акулы бюрократии были готовы оформить всё самостоятельно, только подписи расставляй!

На самом деле муниципалитет интересовали сугубо выплаты питейного и табачного сбора. Иных налогов для придурков, рискнувших вести бизнес на территории Хтони, не предусматривалось. Оружейный сбор тоже был, но меня он не касался. Зачем нужна была вся эта бюрократия? Потому что существовала ведь вероятность, что прорыв закроют и Хтонь уйдет. В этом случае пришлось бы вести дела на общих, сервитутских, основаниях с положенными выплатами в муниципальную казну. И, чтобы исключить все скользкие моменты на этот случай, мне и пришлось регистрироваться как предпринимателю.

Мы с Хуеморгеном приехали в управу Маяка на красном, исписанном матюгами, кабриолете, который принадлежал ранее шестеркам Щербатого. За рулем сидел гном, потому как моя манера езды могла кого-нибудь смертельно не устроить: отсутствие страха — не самый лучший помощник на дороге. К тому же я понятия не имел о местных ПДД и потому решил не рисковать. Одно дело — лихо свалить с места учиненного спонтанно побоища, а другое — изображать из себя респектабельного ресторатора, управляющего собственным авто.

Так что Фриц вел машину, а я любовался на городские пейзажи за окном. По всему выходило: чем ближе к КПП, который отделял Маяк от Нового Города, тем приличнее жили маяковцы. Обжитая зона бывшего курортного района выглядела как корявый равнобедренный треугольник, биссектрисой которого и был Проспект, а основанием — высокая стальная решетка под напряжением, которая отгораживала подверженную хтоническому воздействию территорию от более-менее безопасных земель Сан-Себастьяна. У этого самого основания и сосредоточилась наиболее зажиточная часть населения Маяка. Они рассчитывали сохранить свои жизни и здоровье, и при этом получать все льготы и свободы, доступные району.

Конечно, безопасность остального сервитута была условной. На Сан-Себастьян мог пролиться хтонический дождь из гигантских сколопендр или спуститься туман, растворяющий всё, что было изготовлено, например, из алюминия или какого другого материала. Или — посреди оживленного перекрестка разверзнуться воронка с черной хищной жижей, втягивающей в себя все живое… Могли объявиться опасные подземные или летающие твари, которым побоку была ограда и другие наземные препятствия. Но происходило это редко, очень редко. В сто, двести раз реже, чем у нас, на Маяке.

На Маяке народ более спокойный и обеспеченный, стремясь получить иллюзию защищенности, расселялся вдоль ограждения, поближе к Новому Городу. Люди и гномы — вот кто это были в большинстве своем. Они ремонтировали жилые здания и открывали предприятия, порой даже целые небольшие заводики! Например — по переработке того же вторчермета, что собирала носатая-ушатая Кузина братва. Или — рефрижераторные цеха, где заготавливали драгоценные ингредиенты. Или — по производству альтернативного протеина на основе насекомых, например. Много чего тут было, короче. Экономическая жизнь кипела!

Но каждый такой объект неплохо охранялся, был защищен колючей проволокой, ежами из рельсов, мешками с песком и прочими фортификационными премудростями. Хотя -волны хтонических тварей, разбившись о решительность и воинственнось жителей наиболее опасной части Проспекта, докатывались сюда уже изрядно потрепанными и уничтожались местными раньше, чем доходили до полицейских, патрулирующих стену вокруг Нового Города.

Это мне напоминало смотренные в прошлой жизни видео и передачи про жизнь белых районов Южно-Африканской республики — где-нибудь в Претории или Йоханнесбурге: та же видимость внутреннего благополучия при полной готовности вцепиться в глотку внешнему врагу.

— Этим пофиг на разборки Густава со Щербатым, да? — задал я риторический вопрос, имея в виду местных доморощенных буржуинчиков.

— Абсолютно, — кивнул Хуеморген. — Тут игроки посерьезнее.

— Типа твоей Формации? — глянул на него я.

— Типа Формации. Типа Зоотерики. Типа Скоморохов, — начал сыпать названиями гном.

— Это что — банды? Или корпорации? Все — киборги? — уточнил я.

— Типа банды, корпорации, кружки по интересам, магические тайные ордена, религиозные культы… Это сервитут, тут всяких ненормальных хватает. Просто на Маяке они могут особенно не скрываться, не прятаться под вывесками ай-ти центра или Клуба помощи бездомным животным, или Народного театра. Даже в Сан-Себастьяне нужно сохранять видимость соблюдения приличий.

— А на Маяке — не надо?

— Пф-ф-ф… — фыркнул гном. — Оценить притворство у нас некому. Ты давай, шуруй к своему Перепелке, а я пойду тачку пристрою одному местному прохиндею. Она нам и нахрен не всралась, лучше возьмем что-то простое и отечественное, полезное в хозяйстве, ага?

— Ага. Встретимся у нотариуса? — на всякий случай уточнил я. — Через полчаса.

— Давай, Бабай. Только не кидайся там ни на кого! — Фриц смотрел на меня с затаенной надеждой. — Это место приличное, государственное учреждение и полиция, как-никак!

Последнее его утверждение было довольно спорным, но я решил не акцентировать: с местными властями и стражами порядка мне на самом деле ссориться было совсем не с руки. Так что я выпрыгнул из кабриолета, подхватил картонную папочку с документами, пригладил волосы, поправил футболку — эх, забыл переодеть после смены — и потопал к крыльцу управы.

Какие они тут были няшные: рядом с крыльцом имелся пандус для инвалидов! Или тут водились киборги на шасси? Что они вообще могли закатывать в управу? Гроб на колесиках? В любом случае такая предусмотрительность не могла не радовать. Заботятся!

Над дверью торчали устрашающего вида турели с самыми настоящими многоствольными пулеметами Гаттлинга (по крайней мере — стволов была куча, и вращались они с таким же мерзким звуком, как в фильмах) и глазками камер. На заседающих в этом здании дам и господ, похоже, запрет на огнестрел не распространялся… Или это — только против тварей?

Механический голос из крошечной коробочки над дверью произнес:

— Назовите себя.

— Бабай Сархан, — я изо всех сил улыбнулся и помахал рукой, стараясь одновременно попасть в объективы обеих турельных камер.

— Цель вашего визита? — продолжал пытать меня голос.

— Ежемесячная регистрация угнетаемых национальных меньшинств и удовлетворение извращенных бюрократических желаний местной администрации.

— Ой, заткнись уже и проходи, трепло! — рявкнула коробочка над дверью голосом Перепелки. — Угнетенный, ять, нашелся! Шевели поршнями — прямо и направо по коридору. Дверь в кабинет — стеклянная, не разбей ее своей тупой башкой, ее только что вымыли!

Мне оставалось только станцевать ритуальные танцы в рамке сканера, сунуть ладонь в нутро идентификатора (оказывается, даже паспорт тут был не нужен!), сделать реверанс грозной пожилой тетеньке, которая сидела за монитором на вахте и повертеть башкой, чтобы понять, какое-такое «право» имел в виду вахмистр Перепелка.

Участковый пристав обнаружился быстро. Слишком яркая личность, однако! Он поманил меня хромированным пальцем из противоположного конца коридора, и я чуть ли не вприпрыжку помчался к нему, желая поскорее убраться из-под сердитого взгляда вахтерши. Кабинет вахмистра для этого прекрасно подходил. Вообще, полицейский неплохо обустроился: стеллажи с книгами, какие-то награды и статуэтки, плазменные панели, диванчик и огромный стол — капитальный, из массива, темный и внушающий уважени… СТОП!

Я затормозил буквально в последнюю секунду.

— ДВЕ…рь! — начал рычать Перепелка, имея в виду, что я уже должен был грянуться о невидимую преграду и или травмироваться сам, или повредить его драгоценные врата, но понизил тон, заметив мою осторожность.

— Мое почтение вашей уборщице, — сказал я, аккуратно тыкая пальцем в очень, очень прозрачное стекло, чтобы войти, и оставляя на нем разводы. — Как это она, однако… Хм, и надпись как будто в воздухе висит! А вас, оказывается, Кузьмой Демьянычем зовут? Здравствуйте, Кузьма Демьяныч. А у меня уже есть один Кузьма знакомый, но он гоблин. Вы, случайно, не родственники? А Кузьма — это прям популярное имя тут, да?

— Гос-с-споди Боже мой, — вахмистр на секунду спрятал лицо в руках. — И что в тебе нашел его сиятельство? Он связался со мной с самого утра и попросил присмотреть, наставить, направить… А ты меня бесишь! Мало того, что клыкастый ублюдок, так еще и охламон каких мало! Чем ты приглянулся моему командиру, признавайся?

— Я присяду? — уточнил я перед тем, как взгромоздить свою задницу на диван.

Диван жалобно скрипнул. Перепелка нахмурился. А я пытался понять — каким боком вахмистр относится к отряду бравых