Книга Выбираю тебя - Настя Орлова

а сама я звонить не стану. Может, и к лучшему, что все закончится именно так.

На экране целуются Джулия Робертс и Хью Грант, и в этот момент я ощущаю легкое прикосновение к своей ноге. Опускаю глаза и вижу, что Матвей придвинул свое бедро так, чтобы касаться моего. Не то чтобы мне было неприятно это прикосновение, но я ощущаю в нем что-то неправильное, чуждое мне. Не думая, что это может его обидеть, как бы невзначай отвожу ногу в сторону.

На меня наваливается тоска. Впервые за вечер я отчаянно хочу домой. Аня, как всегда, была права: отношения из мести – это не про меня. А сейчас я и себя насилую, и Матвея вожу за нос, хотя он совершенно ни при чем.

Я едва дожидаюсь окончания фильма, чтобы вскочить со своего места и пойти к выходу. Я не смотрю, но чувствую, что мой спутник идет за мной следом, но даже не хочу оборачиваться, чтобы убедиться, так ли это на самом деле.

– Лиля, – окликает меня Матвей уже на стоянке. – Я обидел тебя?

Только после этого вопроса, заданного взволнованным голосом, я оборачиваюсь, ощущая себя полной дрянью.

– Нет, – сокрушенно качаю головой. – Ты меня прости. Я зря согласилась пойти сегодня. Ты классный, но у нас правда ничего не получится.

– Понятно. – Матвей кивает и засовывает руки в карманы, словно не знает, куда их деть. – Домой тебя довезу?

– Я лучше такси вызову.

– Слушай, не могу я так. – Он подходит ближе и смущенно улыбается. – Мама меня учила заботиться о девочках. Отвезу тебя, ладно? Если сама не позвонишь – больше тебя беспокоить не буду. Но если позвонишь – буду рад. Даже если просто поболтать или вот как сегодня в кино сходить.

– Ладно, – соглашаюсь я, остро ощущая несправедливость жизни, в которой мной интересуется хороший парень, а я страдаю по ничтожному Ди Анджело.

Еще один звонок от Алекса раздается, когда машина Матвея мчится по шоссе к моему дому. Принять звонок сейчас будет верхом неуважения к парню, который отлично проявил себя и не заслужил, чтобы я при нем разговаривала с другим. Но не принять я теперь тоже не могу. Убедила себя, что это нужно, и не могу пойти на попятный.

– Можешь притормозить? – прошу я Матвея. – Вот тут, на обочине.

Он удивленно приподнимает брови, но скорость сбрасывает.

– Мне надо ответить на звонок, – поясняю я. – Это личное. Извини.

Выйдя на свежий воздух, я глубоко вдыхаю и выдыхаю, чтобы сбросить напряжение, и только потом снимаю трубку.

– Да.

– Ты где? – требовательно спрашивает Александр.

Ни здравствуй, ни как дела – только собственническая грубость. Даже не удивительно. Мой первый порыв – сказать, что это не его дело, но вместо этого я чеканю:

– Я была занята.

– Я спросил, где ты, а не чем ты занималась.

Его самоуверенность и нахальный тон, которым он говорит со мной, заставляют меня задохнуться от возмущения. Мысли о том, что я должна поговорить с ним спокойно, развеиваются как дым – теперь я оказываюсь полностью во власти своего характера.

– А тебе не все равно?

– Лиля, – предупреждающе шипит Алекс.

– Я знаю, что я Лиля! – взрываюсь я. – Но тебя я, как оказалось, совсем не знаю.

– Это из-за Кирилла? – надменно уточняет он.

– Что из-за Кирилла?

– Ты прекрасно знаешь! Брось эти игры.

– Нет, я не знаю, – упрямо заявляю я. – Просвети меня.

– Почему ты не брала трубку? Я много раз звонил сегодня.

– А я звонила тебе вчера, – напоминаю я. – Несколько раз.

– Мне было неудобно разговаривать.

– Мне было неудобно разговаривать, – с мстительным удовольствием зеркалю каждое слово.

– Вчера я был занят до поздней ночи и не хотел будить тебя, когда освободился, – произносит Алекс. По его недовольному тону подозреваю, что к подобным оправданиям он не привык. – Но перезвонил тебе утром, как только проснулся.

– Какая щедрость, – иронизирую я, вновь думая о том, чем, а точнее, кем он был так занят прошлой ночью.

В трубке повисает напряженное молчание.

– Не могла бы ты объяснить мне, что произошло? – спрашивает наконец Алекс, и я могу поспорить, что этот вопрос дается ему с еще большим трудом, чем объяснения.

Вряд ли в его жизни встречались девушки, которые не падали перед ним ниц, готовые на все ради его внимания. Мне ли не знать – до того, как брат открыл мне глаза, я сама была одной из них.

– Могла, если бы хотела, – огрызаюсь я, но тут же жалею о своей несдержанности.

– Ну, как знаешь, – внезапно говорит Алекс, и в трубке раздаются гудки.

С минуту я стою как истукан, невидящим взглядом изучая темноту. В душе полный хаос. В носу щекочет и нещадно жжет в глазах.

Я все сделала неправильно. Вместо того чтобы открыто поговорить, позволила чувствам и обиде вновь взять надо мною верх. Дурочка. А Алекс уже никогда не появится. И, возможно, в следующий раз я услышу о нем тогда, когда он женится на своей Виттории, а я так и не узнаю, что же за отношения связывали его со мной. Ведь вчера, когда мы с ним гуляли за городом, я была уверена, что все это по-настоящему.

Я возвращаюсь к машине и сажусь в кресло, слабо улыбнувшись Матвею. Он, к счастью, ничего не говорит, хотя вряд ли мне удается скрыть от него свое подавленное состояние. Вжавшись в сиденье автомобиля, я устало закрываю глаза. Слез нет, на меня навалилось странное опустошение, лишь в голове мечется шальная мысль о том, что сейчас, не дав Алексу даже шанса объясниться, я, возможно, совершила самую большую ошибку в своей жизни.

Матвей тормозит у ворот моего дома и одним щелчком снимает блокировку с дверей автомобиля.

– До свидания, Лиля.

– Спасибо, что подвез. И за приглашение тоже.

Наше прощание проходит сухо и сдержанно, впрочем, ничего другого в сложившихся обстоятельствах быть не могло. Парень явно рассчитывал на большее, чем я могла ему дать.

Выйдя на свежий воздух, я глубоко дышу, жадно вдыхая ночную прохладу. Рассеянно верчу в руках ключи, глядя, как за поворотом скрываются огни автомобиля Матвея, потом медленно иду к дому.

«Ренджровера» брата не видно на парковке, значит, я буду избавлена от его присутствия. Уже хорошо. Насмешек Кирилла мне сейчас не вынести, а в том, что они последуют при первой же нашей встрече, я даже не сомневаюсь.

Я вздрагиваю и инстинктивно прижимаю руки к груди, когда от забора отделяется тень и движется мне навстречу. Сердце колотится, но немой крик умирает у меня в горле, стоит