Книга Твое время принадлежит мне - Татьяна Семакова

и разговоры о тебе… Нина то, Нина это, — передразнил, грохнув по рулю кулаком.

— А оно будет? — спросила тихо, а он нахмурился:

— Что?

— Завтра, — ответила шёпотом, а он шумно выдохнул и ответил:

— Иди домой. И будь любезна, смой с себя запах другого мужика, без того тошно.

Разблокировал дверь и я вышла, аккуратно прикрыв ее за собой. Поднялась в квартиру, на ходу стаскивая платье и залезла в душ, где долго терла себя мочалкой, пытаясь смыть этот стыд, это разочарование, его брезгливый взгляд и Генкины прикосновения. Когда кожа стала красной, а вода показалась обжигающей, я вышла, завернувшись в полотенце, и долго смотрела на своё отражение. Надо было остаться такой, как раньше. Не было бы этих проблем, не было бы этого щемящего чувства в груди, не было бы боли, ненависти к себе, ничего этого не было бы.

Я достала пирсинг из шкафчика и вновь одела его, почувствовав себя немного лучше. Хотела кинуться в магазин за краской, но поняла, что на дворе ночь, а из круглосуточных у нас был лишь продуктовый.

Добрела до кровати, упала на неё и долго плакала, прежде чем уснуть.

«Живи теперь дальше» — усмехнулся внутренний голос, когда я проваливалась в тяжёлый беспокойный сон.

Я поморщилась от яркого света, как вампир, и пожалела, что не закрыла на ночь шторы. Во рту пересохло, веки отяжелели от слез, глаза не желали открываться и в целом жизнь не радовала. Потёрла лицо, заставляя себя проснуться, посмотрела за окно, где уже вовсю жарило солнце, и перевернулась на другой бок.

— Привет, — сказал Миша хрипло.

Он лежал всего в нескольких сантиметрах. Хмурый, уставший, глаза, полные печали.

— Привет, — отозвалась шёпотом, замерев.

Сердце вновь запрыгало в горле, а он коснулся моей брови, проведя пальцем по сережке.

— Пытаешься забраться в свой кокон? — спросил тихо, а я слабо кивнула в ответ. — Я подумал.

— И?…

— Я бы поступил так же. И я собирался, но ты села в машину. Отвратительное чувство. Как будто кто-то наступил на горло.

— Прости… — я снова заплакала, закрыв глаза, а он начал раскручивать сережку на брови.

— Не люблю я все эти штуки… — сказал ворчливо. — Вечер цепляешься за них… из носа сама достань, я не полезу, это странно и, если по-честному, даже противно.

— Я сейчас, — пробормотала, кинувшись в ванну.

Вытащила из носа и из языка, умылась холодной водой, почистила зубы, потянулась к пупку, но решила оставить хоть что-то для себя, вернувшись в постель. Легла на прежнее место, он слегка улыбнулся и положил горячую ладонь мне на щеку.

— Если такое повторится… — сказал, глядя в глаза, а я замотала головой и ухватила его за руку, прижав к губам и целуя, вновь начав плакать. Он высвободил ее и обнял меня обеими, прижав к себе, а я вцепилась в его плечи и уткнулась лицом в грудь, продолжая всхлипывать, но постепенно успокаиваясь.

— Я подумала, вдруг с тобой что случилось, район гудит… приехала, а там она…

— Я приехал, прождал, как мудак, а ты с другим развлекалась… — уткнулся в мои волосы и прижал ещё крепче. — Я бы убил его, Нин, убил бы, я так хотел, плевать на все. Ты выводишь меня из равновесия, ты смешала меня с дерьмом, я так зол, но я не отпущу тебя. Я не могу, не делай так больше, никогда, слышишь?

Я попыталась вдохнуть, но он так сильно сжимал меня, что из груди вырвался лишь стон на выдохе. Разжав руки я нервно похлопала его по спине, он тут же ослабил хватку, а я резко вдохнула и медленно выдохнула, вновь обняв его. Он отстранился и провёл ладонью по моей щеке.

— Мне надо уехать, — сказал тихо, а потом хмыкнул: — Сегодня открытие новой точки.

— Моя мать — не моя мать.

— Ожидаемо, — слегка пожал он плечами. — Вы слишком похожи, так не бывает.

«Больше, чем ты думаешь» — подумала, а вслух сказала:

— Можно с тобой?

Он задумался и ухмыльнулся:

— Возьми с собой платье и туфли.

Я подскочила, пока он не передумал, натянула шорты и майку, упаковала вещи с собой и появилась в коридоре, где он ждал, привалившись плечом к стене. Остановилась в шаге от него, виновато заглядывая в глаза, а он поморщился:

— Забыли.

Дёрнул меня за руку, притягивая к себе, ухватил за подбородок и поцеловал. Я обняла его за шею, внутри все затрепетало, казалось, сердце не выдержит и сделает последний скачок, остановившись, он стянул с меня майку, расстегнул бюстгальтер и на пол со звоном приземлились два перстня, которые я упорно продолжала туда совать. Он замер, посмотрев вниз, а потом выдохнул:

— Потом объяснишь, — и продолжил целовать, попутно пытаясь снять с себя футболку и одновременно расстегнуть мои шорты.

Мы расположились прямо на полу в прихожей, разметав вещи по сторонам, мир вокруг померк, были лишь его зелёные глаза, мутные от желания, только его руки на моем теле, его тяжелое дыхание. Я сгорала, я не могла оторваться от него, от его глухих стонов внутренности сворачивались в тугой клубок, хотелось раствориться в нем, навсегда остаться в этом коридоре, в этой квартире, где были только мы.

— Я люблю тебя, — сказал шёпотом на ухо и мир взорвался на тысячу мелких разноцветных конфети, плавно опускающихся в накалённом страстью воздухе. Я глухо простонала, не в силах говорить, и упала на его грудь, тяжело дыша и продолжая сидеть верхом. — Мы опаздываем, — сказал чуть хрипло и похлопал по пятой точке.

Я слезла с него, а он тут же поднялся, начав одеваться и пряча взгляд.

— Жду в машине, — сказал сухо и вышел.

«Случайно вырвалось» — подумала с грустью и первым делом нашла перстни. Хотелось ответить взаимностью, но было уже как-то не к месту и я промолчала, быстро оделась, расчесалась и поспешила к нему, надеясь, что он в самом деле ждёт, а не уехал.

— Сегодня будет шумно, — сказал, выезжая со двора. — Готова?

— Стрелять будут? — спросила деловито, а он хмыкнул:

— Не рискнут. Очень хочется посмотреть на их рожи, когда они будут выкупать своё же барахло. Идея — отпад. Надо было раньше так поступить, но раньше у меня не было тебя.