Книга Сталинский дом. Мемуары - Дзидра Эдуардовна Тубельская

фамилии разных национальностей. Например: Тракторидзе, Тракторян, Тракторенко, Дон Тракторе и т. д. Смеялись до упаду. Ближе к концу дня я заметила, что Зяме неудобно все время держать в согнутом положении его раненую ногу. Я тут же сказала: «Да положи ты ее мне на колени!» Он так и сделал, и мы покатили дальше. Мне показалось, что Леониду это не очень понравилось, но он промолчал. Приехав в Сочи, мы узнали, что нам в гостинице оставлен один двухкомнатный люкс, а не два отдельных номера, как просил в телеграмме Леонид. Затащив вещи, мы принялись мыться и переодеваться. Леня пошел в ванную, Зяма надел свежую рубашку, и тут выяснилось, что оторвана пуговичка. Зяма стал стягивать рубашку, но я велела ему остаться в ней. Быстро пришив злополучную пуговичку, я нагнулась к Зяме, чтобы откусить нитку, В этот момент из ванной появился Леонид. Гневно взглянув на меня, он прошел во вторую комнату. Прямо как в дурацком анекдоте! Пребывание в Киеве и дальнейшее путешествие проходили в полном молчании. Я не собиралась ни в чем оправдываться и предоставила ему самому выпутываться из создавшейся ситуации. Слава богу, ближе к Сочи он изволил сменить гнев на милость, и мы вновь весело продолжали путь.

Мы ехали в Сухуми, где нам предстояло погрузиться вместе с машиной на теплоход и плыть в обратном направлении — в Ялту. В Сухуми с гостиницей повезло — получили два отличных отдельных номера. Мы провели в Сухуми несколько дней, наслаждались прекрасны южным городом, покупали на базаре фрукты, копченую рыбу и особенно понравившиеся мне бублики. Ели в ресторане вкуснейшие шашлыки.

Настал день отъезда. Водитель наш с утра ушел на пристань — проследить за погрузкой машины, а мы сложили все вещи, свои и Зямины, в нашем номере и пошли на прощальную прогулку. Часа через три мы вернулись и обомлели — посреди номера на полу лежали два пустых раскрытых чемодана. Надо сказать, что Зяма месяц назад вернулся с гастролей в ГДР и в том чемодане были его немецкие приобретения, а Леонид только что в Риге пошил себе два костюма и габардиновое пальто. Леонид позвонил в милицию, и уже через несколько минут в номер вошли бравые кавказские оперы. Они оценивающе поглядели на пустые чемоданы, на пустой шкаф и сели составлять протокол. Я села напротив них. Не знаю почему, но с той минуты они стали обращаться только ко мне: «Во сколько вы оцениваете пропажу? По порядку!» Мои потерпевшие спутники называли пропавшую вещь, а я тут же «оценивала» ее раза в два больше ее стоимости. Леня и Зяма удивленно уставились на меня, а я вошла в азарт, уверенная в том, что все равно ничего не возместят. Закончив оценку, милиционеры удалились. А Зяма и Леня принялись меня ругать на чем свет стоит. Что с тобой? Чего ты вдруг распоясалась? Теперь они уж точно ничего не возместят! Я только отшучивалась. Я тоже была уверена, что никакого возмещения не будет. Каково же было удивление моих спутников, когда через пару месяцев из Сухуми пришел денежный перевод на всю ту сумму, которую я назвала!

После нашего путешествия я твердо решила научиться водить машину, считая обременительным во всех отношениях держать шофера. Я записалась на курсы. Группа оказалась довольно многочисленной: художник Орест Верейский, несколько мхатовцев. Особенно я сблизилась с веселой и остроумной Аленой, дочерью актрисы МХАТ Фаины Шевченко. Вскоре я поняла, что знаний, получаемых в труппе, мне недостаточно. Я хотела разбираться в двигателе, уметь при необходимости устранять неполадки. Заметив мое рвение, наш инструктор предложил мне и Алене ходить на занятия в Политехнический музей, где можно копаться в двигателе. Кроме того, я решила учиться водить на своей машине, а не на грузовичке курсов. Занимались мы на площади перед ВДНХ, под сенью мухинской скульптуры. Инструктор у нас оказался толковый, и вскоре мы с Аленой стали вполне уверенно ездить, тормозить, разворачиваться, въезжать задним ходом в узкие ворота и пр. Все же я никак не хотела бросать учебу, пока у меня не выработается полная автоматика и условные рефлексы вождения, особенно в условиях зимнего гололеда. Наконец наступил день, когда инструктор велел мне ехать по проспекту Мира к центру. Я сидела за баранкой и тряслась как осиновый лист. Колени ходили ходуном и кляцали друг о друга. Постепенно я успокоилась, и уже через час наша «Победа» достаточно уверенно вписалась в поток движения. Такие же муки следом за мной испытала и Алена.

Наступил день сдачи экзаменов на получение водительских прав. Нас включили в группу летчиков. Они тотчас же стали посмеиваться над нами, особенно над Аленой из-за ее корпулентности.

Алена поехала первой. Она уверенно выполнила все задания и спустя полчаса вернулась, сдав экзамен на пятерку. Летчики лишь удивленно присвистнули. Настала моя очередь. Я тоже вполне уверенно проделала весь комплекс заданий и тоже заслужила пятерку.

Каково же было наше изумление, когда мы узнали, что многие из летчиков провалились и им не выдали водительских прав. Тут уж мы с Аленой посмеялись!

Весной мы поехали на машине в Киев, за рулем уже, естественно, я. Наша «Победа» привлекала повышенное внимание — тогда женщина-водитель была большой редкостью. Случалось, что деревенские мальчишки бежали за машиной с криком: «Баба за рулем! Баба!»

Леня хотел представить меня и Вику своим киевским родственникам. Первый визит нанесли «старейшине» — троюродной бабушке, которой недавно исполнилось сто лет. Держалась она прямо, была приветлива и угостила нас изумительным вареньем из абрикосов с орешком внутри. Я такого варенья никогда прежде не ела. На торжественный обед тетя Рая приготовила кисло-сладкое жаркое, фаршированную рыбу и крепчайший бульон с куриными шейками. Все собравшиеся с любопытством поглядывали на меня и Витусю: ведь Леня уже привозил на одобрение своих жен. Сидевший напротив дядя Абрам смотрел на меня озадаченно — оказалось, его обескуражило отсутствие на мне драгоценностей, которые, по его мнению, обязательно должны быть у жены такого именитого драматурга. Он даже засомневался, а законная ли я жена. Сам дядя Абрам славился тем, что ни одного дня не работал при советской власти, живя за счет своей жены-шляпницы. Поговаривали, что он потихоньку занимается маклерской деятельностью.

На следующий день мы поехали в Бабий Яр, где были расстреляны многие Тубельские, и положили цветы.

Итак, я стала шофером, и это прибавило множество развлечений во время отдыха. В непляжную погоду я усаживала в машину сколько влезет ребятишек, и мы отправлялись в лес по грибы. Однажды мы собрали невиданное