Книга Сато - Рагим Эльдар оглы Джафаров

помаду съела, как будто в первый раз красилась, ей-богу! Быстро поправила макияж и недовольно покосилась на трещину в зеркале. Из приемной донесся приглушенный голос Филиппа Викторовича и звонкий женский смех.

Даша посмотрела на часы, неторопливо убрала косметику в сумочку, давая супервизору время закончить свои дела, и вышла в приемную. Смеявшейся недавно девушки уже не было.

— Дарья! — улыбнулся Филипп Викторович. — Как ваши дела?

— Вроде бы, хорошо.

— Действительно, — согласился собеседник. — До супервизии сложно быть уверенной в ответе. Проходите.

Даша вошла в знакомый кабинет, села в почти родное кресло и устроилась поудобнее. Сумочку положила на пол слева.

Филипп Викторович занял свое место, надел очки и раскрыл папку, в которой, очевидно, пряталась расшифровка последней сессии.

— Начнем?

— Да, — решительно, будто в холодную воду нырнуть собиралась, ответила Даша. — Вы, возможно, помните, что два года назад ко мне привели мальчика. Я тогда предполагала, что у него диссоциативное расстройство личности.

— Да, помню, — кивнул Филипп Викторович. — Он себя адмиралом считал.

— Контр-адмиралом, — зачем-то уточнила Даша.

Филипп Викторович кинул на нее мимолетный насмешливый взгляд из-под очков, но ничего не сказал.

— Так вот, — продолжила Даша. — Его снова привели ко мне. Соответственно, я снова с ним работаю. У меня вопрос именно по этой сессии. Я чувствую, что что-то… не так. Что-то не работает. Но не понимаю, что.

— И это запрос на супервизию? — не отрываясь от чтения, уточнил Филипп Викторович.

— Да.

— Почему вы сказали «соответственно, я снова работаю с ним»? — поинтересовался супервизор. — Соответственно чему?

Даша даже растерялась. Вопрос выбил ее из ожидаемого русла разговора.

— Ну, соответственно запросу, наверное. Его привели, я работаю.

— Чему вы так стараетесь соответствовать? — Филипп Викторович достал из нагрудного кармана свою любимую ручку и сделал какую-то пометку в расшифровке.

— Ну… Профессиональным стандартам, наверное.

— А почему вам кажется, что вы им не соответствуете? — по-прежнему не отвлекаясь от расшифровки, будто бы между прочим, поинтересовался супервизор.

— Мне так не кажется, я просто держу их в фокусе внимания, — Даша даже сама почувствовала, что выкручивается.

— Хорошо, — Филипп Викторович наконец-то посмотрел на нее. — По этой сессии непонятно, что рекомендовал психиатр. Напомните мне, пожалуйста.

Даша сжала губы, вдруг поняв, почему она сегодня съела всю помаду.

— Родители отказались водить мальчика к психиатру.

— Хм… — Филипп Викторович постучал по расшифровке ручкой. — Тогда, возможно, становится понятно, откуда взялось это ваше «соответственно». Улавливаете?

— Да, — нехотя признала Даша. — Но это же не значит, что я не могу работать с ним.

— И да, и нет, — возразил супервизор. — Судя по всему, вы и сами понимаете двоякость ситуации. Вы осознаете, какую ответственность берете на себя, работая с клиентом, который не следует вашим рекомендациям?

— Да. — «А что тут еще можно ответить?».

— Хорошо. Вы же понимаете, что если речь идет о психиатрическом диагнозе, то ваша работа может оказаться напрасной?

— Если, — отметила Даша.

— Дарья, я старый психотерапевт, который испытывает удовольствие даже от самой идеи вражды психиатров и психотерапевтов, — как-то даже примиряюще улыбнулся Филипп Викторович. — Я их недолюбливаю и честно говорю им об этом. Я работал с массой клиентов, которые чрезмерно увлеклись психиатрией. Вы сами знаете, как непросто их вытащить оттуда. Я к тому, что отлично понимаю ваше отношение к психиатрам. Но давайте внимательно посмотрим на ситуацию. К вам приводят мальчика, который считает себя контр-адмиралом какого-то там карательного корпуса. Более того, он продолжает себя считать таковым на протяжении, как минимум, двух лет. Не кажется ли вам, что тут есть основания для осмотра психиатра?

— Кажется, — согласилась Даша. — Но родители отказались вести его на осмотр.

— Да, понимаю. Работаем с тем, что есть. Но в сложившийся ситуации надо задать вопрос: вы готовы к тому, что прогресса не добьетесь никогда?

Даша задумалась. Вообще-то ей стоило задать себе этот вопрос раньше.

— Не уверена…

— В чем? — уточнил Филипп Викторович.

— Что прогресса не будет. Мы ведь не знаем, действительно ли случай психиатрический.

— Допустим, что да, — отмахнулся супервизор, добиваясь прямого ответа на свой вопрос. — Вы готовы работать безрезультатно?

— Да.

— Хм… Правда?

Даша задумалась. Она все-таки никак не могла окончательно принять для себя такой вариант. Нет же гарантии, что супервизор прав.

— Да. Готова.

— Почему? — внимательно глядя на девушку, поинтересовался супервизор.

— Ну, вдруг все-таки получится, — сдалась Даша. — Не бросать же его!

— Запомните этот момент, пожалуйста, — попросил Филипп Викторович. — Мы вернемся к нему позже. Почему бы не передать мальчика другому специалисту?

— Он ни с одним другим психологом на контакт не идет, — понимая, что оправдывается, ответила Даша.

— Какой мотив руководит вами? — улыбнувшись одними уголками губ, поинтересовался Филипп Викторович.

Даша какое-то время молчала, потом выложила все, что могла сказать по этому поводу:

— Тут нет одного главного мотива. Мне и интересно, и хочется помочь. Из негативного, конечно, есть и гордость: никто, кроме меня, не смог наладить с ним контакт. Опять-таки есть отголоски желания спасти мальчика. Уникальность случая тоже берет свое. Вы же понимаете, что такие клиенты, возможно, раз в жизни встречаются. Как всегда, весь набор, в общем.

— Ну, как понимаете, хорошая новость в том, что вы это понимаете. Можете сказать, что превалирует? Карьерные амбиции или желание помочь?

— Амбиции, — призналась Даша.

Филипп Викторович какое-то время смотрел на нее, будто бы сомневаясь, стоит ли высказать свое предположение.

— Не буду вас учить, что с этим делать. Думаю, вы и без меня с этим справитесь.

Даша отметила, что он так и не сказал вслух о том, что его смутило. И дело вовсе не в ее карьерных амбициях.

— Да, я понимаю, о чем речь.

— Хорошо, давайте пойдем дальше. Вы сами отметили, что никто не смог добиться от мальчика сотрудничества. Что это значит?

— Родители пробовали водить его к другим терапевтам, но с ними он даже говорить не стал, — пояснила Даша.

— А с вами говорит, — задумчиво протянул Филипп Викторович. — Интересно, почему?

— Его водили к ним уже после меня. К сожалению, он как-то узнал, что я рекомендовала отправить его к психиатру, и, как понимаете, обиделся. Вероятно, обиду он перенес на всех психотерапевтов и не доверял им.

— Ого, — супервизор покачал головой. — Это многое объясняет. Я обратил внимание, по крайней мере по этой сессии, на значительный уровень доверия. Я бы даже сказал, высочайший. Как вам это удалось?

— Благодаря обиде, в некотором роде. Когда Костю снова привели ко мне, была очень эмоциональная сессия. Он и со мной не разговаривал сначала, но потом все-таки его прорвало.

— Катарсис?

— Можно и так сказать.

— Нет худа без добра, — Филипп Викторович хмурился, что-то в его голове не складывалось. — Я обратил внимание,