Книга Отступник 1 - Константин Георгиевич Калбанов

планы не входило. Поэтому к острову я подлетал на бреющем, едва не касаясь воды. Направление выбрал наиболее глухое, так, чтобы остаться незамеченным.

Выбросив на берег свой саквояж, я усадил на место пилота труп Валеры. После чего развернул самолёт в сторону открытого моря. На этот раз оно было спокойным, и даже манящим. Вот только это обманчивое спокойствие. И когда оно взорвётся клокочущей яростью, не знает никто. Винты взбили воздух, и лодка начала удаляться от берега, а из её грузового отсека уже появилась струйка дыма разгорающегося пожара.

Жалко конечно «гуся». Отличный самолёт. Но он является ниточкой, потянув за которую можно выйти на меня. А оно мне надо. Ничего. Были бы кости, а мясо нарастёт. Тем более, что летать мне нравится.

Я достал из саквояжа оружейный пояс, патронташ, и собрал вертикалку. Кто знает, чем встретит меня дикая часть острова. Лучше уж быть при оружии. Пожалел о том, что сменил ранец на саквояж. Но и не подумав избавляться от пожитков, решительно начал подниматься на высокий берег…

* * *

— То есть, это случилось три дня назад, а вы пришли только сейчас, — с хмурым видом произнёс Ковалёв.

— А ты не буравь меня взглядом, господин, — огрызнулась Анна, поднявшись со стула.

Видно, что боится. Но в то же время, настроена решительно, как волчица защищающая своих волчат от медведя. Биться будет до последнего, даже понимая, что сгинет сама. Ещё отмахнулась от мужа, подавшись вперёд, словно прикрывая его собой.

— Прибежала бы я сразу, подняли бы вы истребители и сбили бы Кузьму. А то и этот бы порешил. И что мне тогда без кормильца делать?

— Анна, угомонись, — муж положил ей руку на плечо, и посадил обратно.

На это раз, она повиновалась, и вернулась на стул. Но всем своим видом показывала, что и не подумает сдаваться. Не их работа ловить лиходеев. На то есть полиция, или вон, стражники! Вот пусть и отрабатывают своё немалое жалование! А они живут трудом. Да, не всегда законным. Но за руку их никто не ловил!

— Анна, если ты не угомонишься, отправлю в холодную, чтобы малость в себя пришла, — равнодушно произнёс начальник стражи. — Кузьма, надень, — подтолкнув по столу амулет, потребовал он.

Тот поднялся со стула, и надел кольцо, которое оказалось ему велико. На всех амулетов не напасёшься. Точно такое же на пальце и самого Ковалёва.

— Ты узнал того лиходея? — спросил Сергей Юрьевич, как только допрашиваемый надел «Лжекамень».

— Нет, — покачав головой, ответил Кузьма.

Главный стражник тут же почувствовал, что тот лжёт, и откинулся на высокую спинку стула.

— Врёшь, Кузьма.

— Не вру, Сергей Юрьевич, — тряхнул головой тот. — Поначалу-то помнилось мне, что это княжич Григорий. Я ить его сколь раз видал. Он с дружками в прежние времена, пока им аэропланы не купили, моего «воробья» угонял покататься. Да и после видал его. Стать, молодость, закрытое платком лицо. Повадки, вроде как и его, а вроде бы и не его. Как будто в ботинки камушки попали, и ходить неудобно. Плечами вечно водит, словно спина у него зудит. А ещё, в рот чего-то забросил, да хрипотцы подпустил. Голос вроде и мнится знакомым, и не знаком получается.

— Ты ерунду-то не говори. Княжич Григорий Фёдорович погиб, четвёртого дня.

— Так и не он это, Сергей Юрьевич, — убеждённо произнёс Кузьма.

— Вроде и не врёшь, а по всему выходит, запутать хочешь.

— И в мыслях не было путать вас. Не он это. С оружием управляется так, что сразу видать, за плечами большой опыт. А в глазах, пустота, как у душегуба.

— Ну так, он за раз порешил шестерых в усадьбе. И ещё двоих смогли с того света вынуть.

— Нет, Сергей Юрьевич. Тот был матерым волчарой. Таким за день не стать, даже если сотню разом порешить. Такое пережить надо, пропустить через себя, помаяться тяжкими снами. Не мне вам рассказывать, поди и сами понимаете о чём я.

— Понимаю. Значит, говоришь, похож на княжича.

— Похож. Но не он. В том поклясться могу.

Ковалёв слушал Кузьму и понимал, что на этот раз тот совершенно искренен. А будь иначе, и амулет непременно дал бы знать о лукавстве.

— Он уплатил вам за услугу? — вновь поинтересовался Ковалёв.

— Не убил, тем и плата. А ещё прострелил котёл. Пока чинился, полиция кукуштанская пожаловала. Руки выкручивать стали, в кутузку законопатили, да два дня безвылазно держали.

— Ты им рассказал, как дело было?

— Обсказал. Да только они мне не больно-то и поверили. Это уж потом, когда до жандармов дошло, меня корнет допросил, и велел отпустить, коли ко мне у полиции иных вопросов, кроме незаконного перелёта нет.

Пока Ковалёв допрашивал Кузьму, Брилёв, так же присутствовавший в кабинете, подошёл к Анне, и наложил ей на голову руки. Женщина смотрела на него настороженно, но не возражала.

— Вообще-то, он вам заплатил, — наконец произнёс целитель.

— Не платил он нам, — искренне возмутился глава семейства.

— Но ты ведь сам сказал, что он исцелил твою жену.

— Сам подстрелил, аспид, сам и вылечил. Мне в жизни больно так не было, — поддержала мужа Анна.

— У тебя камень в почках был. Да такой, что сам не вышел бы. Кончилось бы это печально. А после «Лекаря» он раздробился на мелкие. У тебя сейчас временами поясницу ломит так, что плакать хочется? Когда по малой нужде ходишь, чувствуешь резь, словно иголками царапают?

— Д-да, — растерянно ответила она.

— Мелкие камешки стронулись и сами выходят. Повезёт, выскочат быстро. А нет. Так ещё с полгода мучиться будешь. Но это уже не страшно. В баньке почаще парься, да лучше бы с пивом. Так что, расплатился с вами этот лиходей сполна.

— Но ить мы о том ни сном не духом, — переводя взгляд с целителя, на стражника, и прижав руки к груди, произнёс Кузьма.

— А тебя в том никто и не винит. Князь суров, но справедлив, — отмахнулся Ковалёв. — Можете идти.

— Ага. Благодарствую. Анна, — зыркнул он, указывая глазами на дверь.

— Кузьма, — окликнул его Ковалёв.

— Да, Сергей Юрьевич.

— Колечко-то оставь. Ни к чему оно тебе.

— А? А-а. Простите.

Поспешно сдёргивая «Лжекамень» и выкладывая его на стол, произнёс Кузьма. После чего вновь направился к двери, подталкивая перед собой жену.

— Это и правда, тот самый Кузьма, о котором легенды до сих пор ходят? — когда за супругами закрылась дверь, с сомнением поинтересовался Брилёв.

— Он и есть, — подтвердил Ковалёв.

— Как-то непохож.

— Так он не десантник. На земле особыми талантами не блещет. Вот в небе… Даже на своей этажерке удивить может.