Книга Любовница твоего мужа - Татия Суботина

— Влада, значит? — уточнил мой… любовник? Его взгляд, мельком брошенный на друга, обещал тому все смертельные кары.

— За двумя зайцами погонишься, — почти пропел хозяин вечеринки. Он просто лучился довольством. — Просил же уступить зайку мне, ты уже наигрался. Нельзя быть таким жадным, Глеб. До добра это не доводит, слышал?

— Мне нужно на воздух, — слабым голосом пробормотала я.

Никто даже не обратил особого внимания, когда я пробиралась сквозь толпу на улицу. Глеб был занят… женой и разборками с Владом. Я здесь как никогда оказалась лишней.

От морозного воздуха у меня дух перехватило. Шубка, подаренная Глебом, осталась в гардеробной. Я, как была, в легком платье, так и выскочила, но холод снаружи так не обжигал, как мороз внутри.

Да и отдышаться бы только, в себя прийти.

— Кошмар какой-то. Жуткий сон, — бормотала я.

Если сильно зажмуриться, может, получится проснуться?

Только не получалось вот. Реальность ударила по макушке в самый неподходящий момент. Припечатала так крепко, что не дышалось на полную грудь, все внутри горело от боли. Я горела…

Подарки его дочери выбирала, планы на новый год строила… Дура! Ну дура же!

Глеб женат, а я… никто. Так, кажется, он тогда и сказал Кате? Хоть в этом не соврал.

— Эй ты, любовница! — окликнула меня Мари, что выбежала следом. Несмотря на довольно большой уже живот, девушка была шустрой. — Не смей лезть к Глебу, поняла? Жить же хочешь?

— Вы точно о моем Глебе говорите? О Вишневском? — непонятно на что все еще надеялась я, но сердце продолжало трепыхаться. А ведь нанесенная рана точно была несовместима с жизнью.

— Вишневская — это я, — хищно улыбнулась Мари. — А Глеб — Холявкин. Да-да, он не только меня в жены взял, вошел в семейный бизнес, но и фамилию сменил. Несолидно для него, видите ли, было. А девок всяких мять по углам и каморкам — это солидно. Думаешь, ты первая у него?

— Что?

Я все никак не могла отвести взгляд от ее живота. Какой у нее срок? Месяцев семь-восемь? Больше? Это получается, что все время, пока мы были с Глебом, он пахал на два фронта?

— Но такая идиотка наивная точно первая, — рассмеялась блондинка. — И где вас только делают? Невинная мордашка, коровьи глаза и раболепное выражение — фу, противно.

— Я-а…

Мари не была красивой. В классическом понимании этого слова. Слишком широкие скулы, слишком длинный нос и глубоко посаженные глаза. Не красавица, да, но несла она себя так, словно настоящая королева. За счет этой уверенности и сияла, словно первая леди вечера.

— Глеб ходок еще тот, я уже смирилась, — перебила она. — Да и хороший левак только укрепляет брак, слыхала? Тем более мне сейчас особо активничать в интимном плане нельзя, а Глеб у меня ненасытный. Ну ты и сама наверняка это знаешь, да?

Она подкрадывалась ко мне, словно дикая кошка. А я отступала, пока не наткнулась спиной на перила. Дальше только кубарем вниз.

— Хорошо тебе было с моим мужем, гадина? — прошипела Мари мне в лицо. — Первоклассно давала?

— Я-а… — Все нужные слова вдруг потерялись. Соперница не толкала, но я все равно падала. В пропасть, в личный ад, любовно приготовленный мне Глебом.

— Чем же еще такая, как ты, могла бы его взять?

Она смотрела на меня с таким пренебрежением и презрением, что мне самой от себя становилось противно. Хотелось спрятаться, исчезнуть, раствориться… Но ничего из этого было невозможно, только стоять и держать ответ перед той… на чьего мужа я позарилась.

— Простите, — вырвалось рыданиями. — Я правда не знала, что он женат!

— Думаешь, я поверю, что этот факт из его биографии изменил бы твое отношение? — выгнула брови она. — Вам лишь бы ухватить кусок пожирнее, правда же? Мужика при бабле, с квартирой и цацками. То, что этот мужик семейный и с детьми, не так существенно. Или скажешь, мой муж тебя не содержал?

— Он…

В свете открывшейся информации поступки Глеба смотрелись совершенно иначе. Все это время я была в розовых очках, а сейчас они разбились. Стеклами вовнутрь.

Прозрение оказалось слишком болезненным. Иллюзия была мне спасением, правда все равно очень ранила…

— Вот видишь, — хмыкнула Мари. — Не строй из себя невинную овечку, ты такая же дрянь, как и все. Узнай обо мне раньше, и ничего не изменилось бы. Только приняла бы свой статус официально.

— Нет, я…

— Ой, я тебя прошу! — всплеснула руками она. — Добренькой захотела прикинуться? Жила ведь с Глебом на съемной квартире?

— Откуда вы?..

— Знаю? — усмехнулась она. — Я о своем муже знаю все, детка. Потому что он мой. Был моим, сейчас мой и будет. Всегда. Ну разве что я когда-нибудь решу дать ему пинок под зад, если мне надоест это родео, но сейчас не обо мне. Ты пользовалась тем, что Глеб отстегивал, небось и не работала даже. Хотя нет, работала — давалкой. Элитной, я бы сказала. Больше мы в твоих услугах не нуждаемся. Мне рожать через пять недель, пора Глебу вымаливать у меня прощение и всячески задабривать, а скоро и вернуться в мою постель.

— Мы? — зацепилась я.

— Это для мужа я остаюсь наивной обманутой женушкой. Теперь он с полгода как минимум будет шелковым, лишь бы искупить свою вину. А так-то я знаю о каждой щучке, что смеет залезть к нам в штаны, — сложила руки на груди девушка. — Ты была с ним, тратила мои деньги, пока мне это было выгодно, но непозволительно долго задержалась. Обычно Глеб меняет давалок каждые две недели, а тут…

— Вы так спокойно об этом говорите?!

— Предлагаешь мне истерить? — закатила глаза Мари. — Запомни, дорогая, я за свое кому угодно глотку перегрызу. Тебе лучше не стоять у меня на пути, поняла?

— Вы… мне угрожаете? — ахнула я.

— Попользовалась моим, вкусила богатой жизни и отойди в сторону. Такой, как ты, легко будет папика отыскать, не пропадешь. А хочешь, я тебе характеристику дам? Мол, отлично принимает и глубоко загла…

— Я не проститутка!

— Разве? — склонила голову набок девушка. — Ты слишком высокого о себе мнения, знаешь? Разуй глаза и посмотри на жизнь трезво. Тебя использовали именно так, как ты того заслуживала. На большее ведь не тянешь.

— Да как вы… — задохнулась я.

— А вот смею! — оскалилась она. — Ты же смела пользоваться чужим мужиком, деньгами и даже цацки за мной донашивать!

С этими словами Мари дернула кулон, что подарил мне Глеб. Цепочка разорвалась, шею полоснуло болью.

— Ай!

— Сережки сама снимешь или вырвать с ушами?

— Сама, — сказала я и поспешила отдать украшение. Не подарок, как оказалось…

Гадко-то как, боже!

— Солнышко? — выскочил на крыльцо Глеб. — Мари, детка, простынешь! Ну кто зимой щеголяет в платье? Не только о себе нужно думать.