Книга Акциденция - Алексей Климин

Глава 9

По слободе я шел медленно, и хотя нога сегодня проблем вроде не создавала, но уже прижившаяся во мне привычка ее оберегать, сказывалась основательно. Так что на улицу Советскую я добрался только спустя полчаса, как вышел с кладбища.

Поднимался я в верхнюю слободу по нашей улице, миновал дедов дом, который стоял с зашторенными окнами и выглядел тихим и пустым. Наверное, Алина еще не вернулась из госпиталя, а возможно, просто уже отдыхала после утомительной и длительной смены.

В отделение заходить я тоже не посчитал нужным, поскольку какой-то важной информации я от батюшек не получил, а значит и обсуждать было нечего. Так что я сразу направился в конец улицы, где угловым стоял бывший особняк купцов Свешниковых, в котором нынче располагались слободские библиотека и архив.

Само здание, мало того, что высилось над спуском к Торговой площади, так еще и внешний вид его совершенно отличался от тех домов, что стояли рядом. Традиционно большинство купеческих особняков построены были из красного кирпича, разнясь меж собой только рисунком кладки. Некоторые, как и наш дом, имели каменным только первый этаж, а второй возводили деревянный. Но вот Свешниковскй особняк красовался всем на зависть белой штукатуркой и лепными украшениями по всему фасаду.

Впрочем, помнил я принадлежащее этому роду здание в Ниженном. Там даже и не особняк стоял, а дворец — на целый квартал размером, кажется этажа на три или четыре, и украшен он был настолько вычурно и замысловато, что проходящий мимо народ не чурался постоять возле него с задранными головами и открытыми ртами. Каменные девы в затейливых позах, вазоны, гирлянды фруктов и цветов заполняли фасад того дома целиком, а крепкие фигуры атласов поддерживали балконы и карнизы.

Здешний, слободской особняк, был однозначно попроще, но вот на фоне других, в большинстве своем кирпичных домов, тоже выглядел впечатляюще.

А вот внутри казенность помещения чувствовалось сразу — запах затхлый и неживой, несуразная расстановка разномастной мебели, и даже большая чистота, чем у нас в отделе, все равно отдавала какой-то неприбранностью. Тщательно вытерев ноги о еще влажную тряпку, я прошел внутрь здания.

Ожидаемо, в большой комнате первого этажа, бывшей гостиной, находилось и основное помещение библиотеки. Ряды полок, заполненных книгами, и стойка, за которой угадывалась чья-то склоненная голова.

Тут потертый паркет громко скрипнул под моей ногой и за стойкой встрепенулись, а на меня поверх нее уставились испуганными глазами. Видно читала женщина и более далеких звуков, которые издавало мое продвижение, не слышала.

— Здравствуйте товарищ, — шепотом сказала она и поднялась.

Теперь стало понятно, что она молода и довольно миловидна.

— Что вы хотели?

— Здравствуйте, — ответил я, так же в тон ей, понижая голос, — я из милиции и хотел бы побеседовать с сотрудниками библиотеки по поводу недавно произошедшего убийства.

— Так с нами уже бесе… ах, да… — скорбно поджала девушка губы и опустила глаза, видно вспомнила, кто с ней беседовал.

— Теперь я занимаюсь этим делом. Старший лейтенант милиции, Горцев Николай Алексеевич, — представился я и протянул руку.

— Младший библиотекарь, Самошкина Ольга Владиславовна, — пожала мою ладонь девушка, — Пройдемте товарищ наверх, в кабинет к нашей заведующей, — и вышла из-за стойки, чтоб проводить к упомянутому начальству.

Мы поднялись по широкой каменной лестнице и оказались в еще одном небольшом зале. Здесь основное пространство занимали не полки, а столы, расставленные на некотором отдалении друг от друга. За одним из них сидели парень с девушкой, но от своих записей они глаз не подняли, так что я их не разглядел. Видно из тех молодых, что закончив в этом году школу, несмотря на военное время, все же решили куда-то поступать. Похвальное стремление — специалисты в любой отрасли нашей стране нужны и сейчас.

Сбоку стояла такая же стойка, как и внизу, и за ней находилась еще одна женщина, постарше и посерьезней с виду, чем моя сопровождающая.

— Глафира Андревна, старший библиотекарь, — представили мне ее шепотом, — А это товарищ из милиции… — указали глазами на меня, но вот что еще девушка сказала своей сослуживице, я не расслышал, потому что та перегнулась через стойку и проговорила все остальное, чуть не на ухо своей собеседнице.

Старшая женщина кивнула мне:

— Проходите, Клавдия Васильевна у себя.

Мы вышли из читального зала и остановились у соседней, уже закрытой двери, выходящей сюда же, на площадку перед лестницей. Ольга постучала, как-то поняла, что можно войти и открыла передо мной тяжелую створку.

Здесь все повторилось, включая представление и наклон над столом для более тихой возможности излагать информацию. Они тут, похоже, громко разговаривать вообще не умели.

Пока девушка докладывала о том, кто я такой и зачем явился, мне ничего не оставалось делать, как разглядывать кабинет и его хозяйку.

Обстановка комнаты осталась похоже совсем без изменений, еще со времен прежних хозяев — тяжелая резная мебель, бархатные, хоть и выгоревшие уже шторы с золочеными кистями и морской пейзаж на стене, в достойной его раме. И, самое интересное, женщина, что сидела сейчас за монументальным столом, весьма органично вписывалась в подобную обстановку. Как будто и сама она была не из этого времени — благообразное, бледное лицо, прямая спина, блуза со стоячим воротником, подколотым некрупной, но явно старинной камеей под самым подбородком, и волосы, убранные в низкий гладкий пучок.

Меж тем, хозяйка кабинета выслушала девушку и обратилась ко мне:

— Здравствуйте, Николай Алексеевич, — вышла из-за стола и протянула мне руку для приветствия, чем вызвала некоторое недоумение, поскольку ее образ женщины ушедшей эпохи с такими жестами казался несовместим, — вы хотите побеседовать со всеми сотрудницами библиотеки?

— Да, хотелось бы, — ответил я, поздоровавшись, — но главное, меня интересует архивное помещение, где случился погром.

— Хорошо, пройдемте в цокольный этаж.

Возле двери в полуподвал, пока Клавдия Васильевна бренчала ключами и подбирала из связки нужный, я успел оглядеть место, где погиб сторож. В общем-то, сейчас уже ничего не указывало на произошедшую трагедию — обычная лестница, не очень широкая, но добротная, стены, забранные деревянными панелями, как продолжение коридора, и дверь не вполне подходящая по виду к ним. О чем я и спросил женщину.

— Дверь поменяли на более крепкую, когда решили, что в подвале будет архив, — как само собой разумеющееся констатировала она.

Нижний этаж в этом особняке, как и во всех подобных, был основательным и неплохо отделанным. Да собственно, это когда-то была еще жилая часть дома — лакейская, кухни, еще какие-то хозяйственные помещения. А потому стены были белеными, а полы деревянными. Ну, а подвал, если он тут и имелся, шел еще ниже.