Книга Царица темной реки - Александр Бушков

– И вот что еще мне скажи, Стах, – сказал я. – На том берегу реки ведь есть хутора?

– Аж три. Только они всегда наособицу жили, как и не деревенские. Очень справные хозяева, – добавил он с неприкрытой завистью.

Значит, я правильно догадался: неоткуда речной красавице взяться, кроме как с одного из этих хуторов.

– А что там за девушка? – спросил я. – Красивая, волосы светлые, длинные, глаза зеленые?

Что-то у него (да и у остальных) в лицах явственно изменилось, только я не понял, что. Настороженность какая-то, что ли?

– Есть там такая, – после затянувшегося молчания сказал наконец Стах. – А вы что ж, ее на реке видели?

– Где ж еще, – сказал я. – Я рыбачил, а она купалась.

Я не стал уточнять, что купалась она голая – мал еще мой собеседник для таких уточнений.

– Заговаривали вы с ней? – спросил Стах, как мне показалось, настороженно.

– Да нет, – сказал я. – И она со мной не заговаривала. Я сидел себе над удочками, а она на том берегу в воду вошла и уплыла.

Показалось мне или он в самом деле облегченно вздохнул?

– Вы вот чего, дяденька Рыгор… – сказал он, словно бы взвешивая каждое слово. – Вы с ней не того… не особенно разговаривайте. Даже если сама заговорит… А заговорит, так лучше б вам уйти сразу…

– Заинтриговал ты меня, – сказал я и, увидев по его лицу, что слова «заинтриговал» он не понял, нашел другое, попроще: – Интересные вещи рассказываешь, Стах… Что, и поговорить с ней нельзя? Сколько раз за два дня с вашими деревенскими девушками говорили, и никто ни разу не предупреждал, что этого нельзя…

– Так то наши. А то она…

– Что, батька у нее такой суровый? – шутливо спросил я. – Голову любому оторвет за одни разговоры?

Стах молчал.

– Да уж куда суровее… – вырвалось у незнакомого мне по имени пацана. – Вон немчук…

Второй незнакомый сильно толкнул его локтем в бок, и он замолчал, будто спохватившись. Кое-какие предположения у меня стали помаленьку складываться – и тем сильнее девушка из темной реки заинтересовала. Есть тут что-то загадочное, а я такое люблю, грешен, пока до истины не докопаюсь, не успокоюсь…

– Ну, мы и сами с усами, посуровее видели… – сказал я, выразительно похлопал по висевшему на плече «шмайсеру» и тут же мысленно выругал себя за этакое мальчишество. – Но все равно, спасибо, что предупредили. Суровый батька – это иногда так напряжет, хоть вам это и знать рано…

– Да и сама Алеся… – вырвалось у того же пацана, что помянул загадочного «немчука».

Тот же дружок снова пихнул его локтем в бок, и он снова умолк, прикусил язык.

– Строгого нрава девушка, да? – понятливо спросил я. – Даже с пряниками к ней не подходи?

На неумытой мордахе Стаха появилось какое-то странное выражение, а «болтун» сказал словно бы угрюмо, на сей раз не получив локтем в бок:

– В огуле[5] к ней лучше не подходить, что без пряников, что с пряниками…

– Да я и не собираюсь, – сказал я беззаботно. – Ну, прощевайте…

Кивнул им и пошел себе дальше. Мысли неотвязно крутились вокруг речной красавицы – ну не любил я тогда оставлять за спиной нераскрытые загадки! До войны даже хотел стать милицейским сыщиком, как Путилин у Овалова – книги эти, говоря по-современному, были тогдашними детективными бестселлерами. Но не довелось, как многих, война затянула сразу после выпускного, а после войны повело по другим дорожкам.

Надо же, прямо по Куприну – только не Олеся, а Алеся (белорусы вообще «акальщики» почище москвичей). Родившаяся у меня еще на рыбалке догадка формировалась в версию, как у Путилина, обрастала, так сказать, плотью и кровью. Батька ее, надо полагать, не просто местный кулак, а еще суров до чрезвычайности, прямо-таки зверообразен.

И в два счета оторвет голову любому, кто не то что попытается доченьку-кровиночку охально изобидеть, а просто начнет возле нее вертеться. Этакие папаши везде не редкость, а уж здесь, в глухомани, при фактическом безвластии, у него и вовсе руки развязаны. Может, потому она и держится так вольно, голой купается, что знает: батька за нее любому душу вытрясет, и все это знают. А если…

– Дяденька Рыгор! Дяденька Рыгор! – громко позвали сзади.

Я встал и оглянулся. Меня догонял Стах, пыля босыми пятками. Не так уж и далеко я от них отошел, он меня быстро догнал и, прежде чем я успел что-то спросить, выпалил, мне так показалось, с затаенным лукавством:

– Дяденька Рыгор, а сома не хотите взять? Здоровущий…

Вот тут я мысленно сделал стойку не хуже легавой собаки. Еще б не хотеть! Только не доводилось мне раньше на сома ходить – у нас в Сибири они не водятся, и там, где я единственный раз в жизни рыбачил западнее Урала, – тоже.

– И где он, твой сом, обитает? – спросил я с самым живым интересом.

– Где же ему обитать? Здесь, на Алесиной речке, в Купалинском омуте. Если пройти от того места, где вы рыбалили, вверх по течению, недалече, шагов с полсотни, над берегом будет береза с раздвоенной верхушкой. Она там одна такая, далеко окрест второй нет. Говорят, в нее, совсем молоденькую, молонья ударила, вот и выросла на две верхушки… Обрыв там повыше будет, и у самого берега глыбь начинается. Прямо напротив той березы и будет над самым дном Купалинский омут. Там сом и обитает. Здо-оровущий! Я сам не видел, а кто видели, говорят: если его рядом с человеком вздеть так, чтоб он земли только хвостом касался, он повыше человека будет. И не на ладонь-две, поболе. Наши-то рыбу не ловят, так уж издавна сложилось, а вы рыбак хваткий, вон сколько за незадолгое время натаскали. – Он уважительно покосился на мой кукан. – В самый раз для вас будет этот сомище…

– Ну, спасибо, – искренне сказал я. – Непременно попробую. А тебе за такое известие, когда я вас буду на самоходке катать, сидеть не просто на броне, а на самóй башне.

Потрепал его по лохматой макушке и пошел дальше, крайне воодушевленный столь неожиданным сюрпризом: сом, да еще здоровенный, – это вам не что-нибудь. Даже если молва народная, как частенько бывает, его размеры изрядно преувеличивает, все равно должен быть немаленький. Надо же, и речку они Алесиной прозвали – ну явно в честь зеленоглазой нимфы-наяды. Перед тем как сюда выдвинуться, я, естественно, изучил мелкомасштабные карты местности – и на картах речка официально именуется Тимьянка…

Правда, я прекрасно понимал, что с сомом будут нешуточные сложности самого разного порядка. Во‑первых…

И услышал за спиной приближавшийся с той стороны, откуда я шел, стрекот мотоциклетного мотора, уже знакомый. И, еще не оглядываясь, определил, кто меня догоняет: мотоцикл этот был один-единственный на чертову уйму верст вокруг и пребывал в одних только руках, так что догадаться нетрудно.