Книга Месть мажора - Катя Лоренц



Глава 36

Кирилл

В памяти провалы, голова гудит. Поворачиваюсь, вижу голую телку. Отлично просто! Я ничего не помню. Разговор с отцом, а дальше пустота.

— Эй, — толкаю девушку, она переворачивается на спину. — Надя? — я с ней переспал?

Впервые со мной лежит голая девушка, а я ничего не помню, и просто недоумеваю. Как так получилось. Раньше бы уже накинулся на нее и все вспомнил в процессе. Надя недовольно смотрит на меня.

— Что?..

— Ты протрезвел? Может хоть сейчас получится, когда ты трезвый?

— А что ночью, не получилось?

— Представь себе! — она недовольно поджимает губы. — А мне тебя так нахваливали! Все наперебой твердили, что ты бог секса.

— Они преувеличили. Что было?

— Ты серьёзно не помнишь? Ты уснул! Когда я делала тебе минет! — я заржал. Глаза Нади заблестели от слез.

— Прости. Просто это смешно.

— Что ты импотент? Это смешно? — я понимал, чего она добивается, чтобы я разозлился, оскорбился и полез доказывать свою состоятельность. Но мне это не нужно. У меня там всё в порядке.

— Я просто не хочу тебя, только и всего. Не стоит придумывать и строить из себя оскорблённую. А меня выставлять неполноценным. Ты просто так хреново сосала. Вот и все, — она вскочила, как ошпаренная, быстро завязала пальто.

— Ты такая сволочь, Кирилл!

— Спасибо. Я старался.

— Хреново старался, — шел следом за ней. Решил закрыть ворота, чтобы в дом не проникла ещё одна полуголая нимфа.

— Может, тебе таблеточку какую-нибудь выпить? — с надеждой спросила она.

— Нет, она мне не требуется.

Только стал закрывать ворота, как увидел эту женщину. Светлана, моя недомама.

Света была разгневанной. Она проводила Надю ненавидящим взглядом, потом посмотрела на меня и влепила пощечину.

— Что? — я был поражён этой наглости. — Какого хрена ты приперлась сюда?

— Звук прикрути, малолетний придурок! — толкнув меня в сторону, она прошла в дом. Я шел за ней размашистым шагом, с намерением выкинуть её отсюда. Нет, я не желаю её здесь видеть.

— Вон отсюда!

— Я уйду. Но сначала хочу сказать, что ты редкостный гондон, сыночек, — я опешил. Не такой я представлял нашу встречу. Думал, она упадет мне в ноги, будет молить о прощении. А она влетает, как разгневанная фурия, бросается на меня. Проходит на кухню, как хозяйка, берет из холодильника бутылку французской воды.

— Сергей не меняет свои привычки, — отхлебывает, продолжая буравить меня взглядом. — Ты знаешь, когда я появилась в доме Коли, отца Ангелины, увидела хорошую девочку, похожую на солнышко. Девочка, несмотря на свой небольшой возраст, скорбела по уходу матери. Геля все понимала. Она почти не разговаривала, всё время что-то рисовала, — перед глазами встал образ маленькой девчушки, с карандашами в руках, и печалью в глазах. Я сглотнул. — Тогда я поклялась, что сделаю все, чтобы увидеть ее улыбку, — Светлана улыбнулась. — И у меня получалось. Я люблю ее. Очень. Она мне больше, чем дочь. Я отдавала всю любовь, что предназначалась тебе, ей. И когда я узнала, что вы встречаетесь, не стала запрещать. Я помнила тебя хорошим добрым мальчиком. Я не думала, что воспитание Сергея может так тебя изменить. Ты превратился в редкостную мразь.

— И что помогло сделать такие выводы?

— Она тебя полюбила, а ты променял её на какую-то прошмандовку. Геля, если любит, то отдает всю себя.

— И не только мне, — горько усмехнулся я.

— О чем ты говоришь? — Светлана встала и направилась ко мне.

— Я не должен перед тобой отчитываться! Ты мне никто!

— И все же. Ты обвиняешь мою дочь, объясни в чем?

— Хорошо, — принес из своей комнаты те фото. Не знаю, зачем их хранил. Чтобы помнить о предательстве. И когда чары Гели возымеют надо мной силу, посмотреть на них и все вспомнить.

— И почему ты хранишь эту гадость? Почему не набьешь этим уродам морды?

— Они тут при чем? Сука не захочет… — осекся, Светлана так посмотрела на меня, готовая влепить ещё одну пощечину.

— Ты оправдываешь этих насильников?

— Что?! — моя очередь пришла ничего не понимать.

— Я знаю. Про этого Пашу и Васю. Что они чуть не изнасиловали Гелю. Но она побоялась говорить отцу. Тебе, потому что ты слишком ревнивый, в порыве ревности убьешь их. А отцу… по тем же причинам. Он бы заступился за свою малышку, — мне казалось, я оглох. Геля ни в чем не виновата. Это я, мудак, все испортил.

— Ты не врешь мне?

— Понятно. Ты даже не удосужился узнать у неё лично. Ты просто мог подойти и спросить. Ты знаешь, почему я ушла от твоего отца?

— Нашла хахаля лучше, чем он в постели?

— Нет. Он был таким же ревнивым, как ты. Он избил официанта, когда тот приветствовал меня улыбкой. Чуть не убил моего коллегу за то, что тот в обеденный перерыв пригласил меня на чашечку кофе. Я любила твоего отца, — Света подошла ко мне, провела холодной рукой по щеке. — И тебя я очень любила. Но эти каждодневные скандалы… Сергей был не уверен в себе, поэтому все время боялся, что я уйду. С годами это великая любовь просто умерла. Поэтому я ушла к Коле. Я не думала, что он будет так мелко мне мстить, шантажируя меня тобой, чтобы я вернулась. Я была уверена, что мы с Колей выиграем суд. Коля был не последним человеком. Но он ничего не мог сделать против власти твоего отца. Ты стал таким же, — она отвела взгляд, как будто ей больно меня видеть. — Ты довёл мою девочку, моего ангела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что с Гелей?

— Она приходила к тебе ночью, видела, как ты развлекаешься с этой дешевкой. Ей стало плохо. Поэтому я тебя предупреждаю, чтобы ноги твоей не было возле неё. Только посмей подойти к ней ближе, чем на километр. Я не посмотрю, что ты мой сын. Сама тебя прибью. Ясно?

В дверях она столкнулась с Сергеем.

— А ты что здесь делаешь?

— Я уже ухожу, не беспокойся. Из тебя был хуёвый муж и отвратительный отец. Ты воспитал точную копию себя.