Книга Губ твоих серебро - Елизавета Соболянская

Литара сидела не шевелясь, чтобы не спугнуть странно-разговорчивое настроение шефа. Пусть лучше говорит, чем снова сверлит ее слегка насмешливым взглядом, или касается губ…

– Гулкие коридоры, аудитории, совсем пустые. Ни мнемовизоров, ни техники. Столы, стулья, кафедра для лектора. Если нужны были наглядные материалы, профессора приносили их с собой. Нет интернета – библиотека с бумажными книгами. И порка по субботам.

– Что? – девушка не выдержала издала возглас удивления.

– Да, представь себе, за неопрятность в одежде, за расхлябанное поведение или пропущенные лекции могли просто выпороть. В течении недели учителя записывали штрафные баллы, а в субботу специально назначенные старшие ученики пороли младшие курсы.

– А кто порол старших? – широко распахнув глаза уточнила Литара.

– Тоже старшие, по жребию.

– И ни разу не выпадало какому-нибудь школяру выпороть самого себя? – прыснула девушка, разбивая излишнюю серьезность темы.

– Случалось, – с легкой улыбкой отозвался шеф, – в таком случае он имел право обратиться за помощью к товарищу.

– Как все… сложно! – поразилась Ли, скрывая собственное желание выругаться грубо и грязно, как случалось в детстве.

– Да, но к этому быстро привыкаешь. Первачков на каникулы не отпускают вообще. До третьего курса ты варишься в академическом бульоне, а потом выходишь в мир, точнее на почти закрытую космическую станцию и первое время дико смотришь на незнакомые лица, – продолжал вспоминать Рутт.

А Литара вдруг догадалась, что парнишка с забытой Богом фермы скучал там, в ледяном космосе вовсе не по людям. Вот уж общества ему в Академии хватало с избытком. Он скучал по зелени, по земле, по живым, но молчаливым созданиям. Вот почему эко проекты, да? Девушка сумела поймать себя за язык, и последнюю фразу придержала.

– Потом выходы разрешают чаще, но дают задания – проанализировать работу лавочек или кафе, рассчитать стоимость ребрединга микрофирмы, или заправки корабля… В общем нас неплохо натаскивали на работу, отправляли на практику в крупнейшие корпорации обитаемых миров, но была разница…

Ли даже догадывалась – какая, но благоразумно молчала.

– Все эти «золотые детки» проходили практику в коллективах своих отцов, их друзей или родственников. Они жили в своих домах или дорогих отелях, приезжали на работу на личном транспорте и не экономили на обуви. А мы… стипендия для «одаренных отбросов» копеечная, а внешний вид в таких местах – визитная карточка специалиста.

Девушка склонила голову, понимая, к чему ведет шеф, и пожала плечами:

– Если я правильно поняла ваш дальний заход, мистер Рутт, в золотые годы вы подрабатывали чем-то неприличным, чтобы соответствовать?

На миг вынырнув из воспоминаний, Илтон Рутт всмотрелся в абсолютно спокойные глаза своей секретарши и поразился:

– Ты не осуждаешь?

– Я? Шеф, вы, наверное, забыли, где я жила до того, как велением судьбы угодила в программу супруги Правителя!

– Приют? Неужели там было… так плохо?

Ли прикрыла глаза, отстраняясь и погружаясь в воспоминания:

– Нам, тем, кто не мог ходить, наверное, везло. От нас требовали лежать, не шуметь, не привлекать внимания, ничего не просить и только. Тем, кто мог ходить и обслуживать себя сам и везло, и не везло. Малыши выполняли часть работы за ленивых нянек, те, кто постарше – убегали в город, в надежде подзаработать. Как думаете, мистер Рутт, где могу работать подростки без образования и связей? Верно. Кто-то крал, кто-то связался с бандами на рынке или в космопорту. Девочки очень рано поняли, что за тело тоже платят… Поэтому меня не удивляет и не пугает ваша история. Я видела не мало таких же.

Илтон протянул руку, взял пальцы Литары и невесомо погладил:

– Знаешь, я никому и никогда не рассказывал об этом. Леди Тремейн… она догадывается, а может просто знает, но молчит. Да, я работал в стриптиз-баре. Сначала официантом, потом танцором. Пользовался тем, что клуб был фешенебельным и дорогим, выходил на работу в маске. После танцев, состоятельные дамы нередко забирали меня поужинать, и … не только. В общем я кое-как продержался годы учебы. Хватало одного костюма, дамы дарили галстуки, на рубашки и обувь зарабатывал, формируя документы для «золотых лбов», но этого было мало.

Рутт снова вздохнул, потянулся к тумбе, взял чашку с остывшим кофе, сделал глоток, оттягивая признание. А Ли не торопила. Ей было до дрожи жалко мужчину. Не этого чуть растрепанного красавца с безупречной деловой репутацией и миллиардами галлактов на счетах. Нет, ей было жаль того скромного «ботаника», который вдруг очутился на улице с дипломом в кармане.

А Илтон Рутт продолжил свою исповедь. Его не ждало теплое местечко в родительской корпорации, никто из бывших сокурсников даже не подумал взять его на работу. Нет, предложения были, но… каждое из них несло в себе зерно будущего. И будущее это было печальным. Вечная тень «золотого мальчика», помощник для «грязных дел», которого сольют при первой же угрозе репутации. «Толковый малыш» для разработки производства, плодами которого воспользуются другие…

Все, кто угодил в «золотую десятку нищих» и дотянули до диплома, с радостью принимали такие предложения, а потом либо садились в тюрьму, либо пропадали в неизвестности, либо… тащили лямку пятого помощника третьего секретаря, по сути, выполняя всю работу. Рутт такого не хотел, но и капитала, чтобы начать свое дело у него не было.

– Тогда я заключил контракт с одной экзотичной дамой с одной из отдаленных планет, – мужчина поморщился, одним глотком допил кофе, явно мечтая о чем-то более крепком, – год жизни в ее поместье, а после капитал, достаточный для открытия собственного дела. Я был молод и наивен, – он странно усмехнулся, – думал, что это не страшно, потратить год, чтобы начать свое дело. В итоге…

Литара затаила дыхание, боясь сбить поток слов. Она уже поняла, что Рутта как – то обманули, но как? Он словно услышал ее вопрос, ответил:

– Деньги я получил в полном объеме, даже успел частично сформировать проект Руттауна за то время, пока жил в ее поместье.

– Но? – Ли вдруг поняла, что просто так выговорить все, что хотел мужчина не решится и его нужно подтолкнуть.

– Но, с тех пор я долгое время не имел отношений с женщинами. Переборол себя, когда это стало сказываться на деловой репутации. Заплатил нескольким известным профессионалкам… В общем, знаешь, избегал даже прикосновений…

Литара удивленно открыла глаза, вспоминая несколько скажем так, пикантных ситуаций в их деловых поездках. Взлетевшая юбка, вовремя пойманная шефом, маслина, влетевшая в декольте, ловко выуженная десертной ложечкой, сломанный каблук… Да и та спасательная капсула, из которой они выпали, плавая в собственном поту держась за руки, чтобы не потеряться…

– Вижу твое недоверие, – хмыкнул Рутт, – но это правда. Поэтому кстати и секретарем у меня был мужчина. Первая же дамочка, прижавшая меня грудью едва, не отправилась в реанимацию. В Академии нам неплохо преподавали рукопашный бой, а ежедневные драки хорошо оттачивают навыки.