Книга Доктор, почему Гарри Поттер? Персонажная психология в жизни - Юрий Вагин

Известный русский психиатр Петр Борисович Ганнушкин считал, что отличительной чертой нормальных людей является их большая внушаемость и постоянная готовность подчиниться голосу большинства, общественному мнению («что станет говорить княгиня Марья Алексевна!»). Нормальные люди – это люди шаблона, банальности, моды и благонравия. Они всегда консерваторы. Из естественного чувства самозащиты они держатся за старое, к которому привыкли и к которому приспособились, и боятся всего нового. Они отличаются большим самомнением и с высокопарным торжественным видом изрекают общие места или не имеющие никакого смысла витиеватые фразы, представляющие набор пышных слов без содержания. Узнаете дядю Вернона и тетю Петунью?

Все знания нужны только для того, чтобы использовать их в практической жизни, знания ради знаний – это глупость. Недостаток знаний можно и нужно компенсировать связями. Ценность человека определяется по тому положению, которое он занимает в обществе. Его интеллект не имеет при этом никакого значения. Ценится сила как способность завоевать себе максимальное жизненное пространство. Особое место при этом принадлежит вещам, званиям и титулам как символам достижений.

Для нормального человека очень важна мифология вещей. «Надеть розовый галстук или начать танцевать для иного значило бы переменить мировоззрение. Костюм – великое дело», – писал в начале XX века русский философ Алексей Федорович Лосев. Вспомним глубокое отвращение мистера Дурсля к нелепой одежде, особенно у «нынешней молодежи, которая расхаживает черт знает в чем!». Вспомним, какую брезгливость он испытал, увидев утром на улицах людей в разноцветных мантиях. Вспомним, как он переживал, только представляя себе, как члены семьи Уизли могут появиться на Тисовой улице в своей ненормальной одежде.

Можно вспомнить американского психолога Уильяма Джеймса, который в начале XX века рассматривал личность как совокупность всего того, что человек может назвать своим: платья, дом, жену, детей, предков и друзей, его репутацию и труды, его имение, лошадей, его яхту и капитал. Можно условно выделить внутреннюю и внешнюю сущность личности. Внешняя сущность определяется ценностью тех предметов, которые перечислены выше. И в мире нормальных людей внешняя сущность всегда ценится больше, чем внутренняя. Так было всегда, и всегда так будет. Всегда в обществе значение человека определялось по тому, как он одет, какой у него дом, какая у него жена, насколько престижна его профессия, сколько он зарабатывает, каков его капитал, какими званиями и титулами он обладает, каковы его связи.

Антуан де Сент-Экзюпери в «Маленьком принце» грустно сокрушается, что взрослые никогда не спросят о самом главном, когда рассказываешь им, что у тебя появился новый друг: «Они никогда не спросят о самом главном. Никогда они не скажут: „А какой у него голос? В какие игры он любит играть? Ловит ли он бабочек?“. Они спрашивают: „Сколько ему лет? Сколько у него братьев? Сколько он весит? Сколько зарабатывает его отец?“. И после этого воображают, что узнали человека. Когда говоришь взрослым: „Я видел красивый дом из розового кирпича, в окнах у него герань, а на крышах голуби“ – они никак не могут представить себе этот дом. Им надо сказать: „Я видел дом за сто тысяч франков“. И тогда они восклицают: „Какая красота!“».

Деньги, имущество, власть, связи, титулы и звания, национальная гордость и патриотизм, вера и мораль – вот вечные способы иллюзорного увеличения масштаба собственной нормальной личности в глазах окружающих и в своих глазах. Эти средства могут быть иногда востребованы совместно, иногда одно из них вытесняет другие. Так, например, вера может вытеснять любовь к деньгам, а одежда – национальную гордость, или наоборот, патриотизм может стать выше денег и имущества, или наоборот – не суть важно.

Самое страшное для нормального человека – утратить социальный статус. Психологи описали ужасные страдания нормальных людей, которые внезапно лишились своего привычного социального окружения, которое защищало их, как раковина защищает моллюска.

Психоаналитик Бруно Беттельхайм описал заключенных из среднего класса, которые случайно попали во время нацистского правления в концентрационные лагеря и были менее всех остальных в состоянии выдержать первое шоковое потрясение. «Они буквально не могли понять, – писал Беттельхайм, – что произошло и за что на них свалилось такое испытание. Они еще сильнее цеплялись за все то, что раньше было важным для их самоуважения. Когда над ними издевались, они рассыпались в заверениях, что никогда не были противниками национал-социализма. Они не могли понять, за что их преследовали, коль скоро они всегда были законопослушными. Даже после несправедливого ареста они разве что в мыслях могли возразить своим угнетателям. Они подавали прошения, ползали на животе перед эсэсовцами. Поскольку они были действительно чисты перед законом, они принимали все слова и действия СС как совершенно законные и возражали только против того, что они сами стали жертвами; а преследование других они считали вполне справедливым. И все это они пытались объяснить, доказывая, что произошла ошибка. Эсэсовцы над ними потешались и издевались жестоко, наслаждаясь своим превосходством. Для этой группы в целом всегда большую роль играло признание со стороны окружающих, уважение к их социальному статусу. Поэтому их больше всего убивало, что с ними обращаются как с «простыми преступниками».

Поведение этих людей показало, насколько неспособно было среднее сословие немцев противопоставить себя национал-социализму. У них не было никаких идейных принципов (ни нравственных, ни политических, ни социальных), чтобы оказать хотя бы внутреннее сопротивление этой машине. И у них оказался совсем маленький запас прочности, чтобы пережить внезапный шок от ареста. Их самосознание покоилось на уверенности в своем социальном статусе, на престижности профессии, надежности семьи.

Почти все эти люди после ареста утратили важные для своего класса ценности и типичные черты, например самоуважение, понимание того, что «прилично», а что нет. Они стали совершенно беспомощными – и тогда вылезли наружу все отрицательные черты, характерные для этого класса: мелочность, склочность, самовлюбленность. Многие из них страдали от депрессии и отсутствия отдыха и без конца хныкали. Другие превратились в жуликов и обкрадывали своих товарищей по камере (обмануть эсэсовца было делом почетным, а вот обокрасть своего считалось позором).

Так прямо и вижу Дадли, который крадет и украдкой ест торт, который Хагрид подарил Гарри на день рождения. Правда, Хагрид в отместку наколдовал Дадли поросячий хвостик, а Гарри забыл попросить Хагрида расколдовать Дадли назад, но это уже другая наша история, которая называется «Подштанники Северуса Снейпа и хвостик Дадли».

А эта история подошла к концу. Мне лишь хочется с восхищением заключить, что Джоан Роулинг на примере семьи Дурсль удалось замечательно точно описать психологию «нормального» человека, описать то, над чем более столетия работали известные европейские, американские и российские психологи. Описать очень точно. Я бы сказал, гениально. Поэтому я уверен, что психологи и психотерапевты, внимательно прочитав работу Джоан Роулинг, как и я, смогут найти для себя много полезных инсайтов.