Книга Перстень некроманта - Андрей Петерсон

«Тихо. Он вернулся. В углу. Левее большого камня».

Осси медленно повернула голову, всматриваясь в указанном направлении.

— Не вижу, — одними губами прошептала она.

«Да вон же он. — Хода раздраженно засопела. — Ты не туда смотришь. Большой камень, похожий на голову коня. Левее и ниже, под длинным обломком. В щели».

— Да где? — прошипела Осси. — А, вижу!

Ровно там, куда и указывала Хода (а будто могло быть иначе), в небольшой щелочке между обломками стены светились, иногда забавно моргая, два огромных желтых глаза. При этом своим морганием они полностью демаскировали своего владельца, которому, наверное, и в голову-то не приходило, что он выдает свое местонахождение таким нелепым способом.

— Вижу, — прошептала девушка, гадая, кому же могут принадлежать такие глазища. — Он что, опять боится? Зачем же вернулся? И как там с магией?

«Сейчас не боится. Сейчас ему, похоже, любопытно. Магии нет, легкий фон».

— Ах, ему любопытно… — протянула Осси и, осторожно подобрав маленький камушек, щелчком отправила его в сторону большого камня, рядом с которым пряталось Нечто.

Глаза мигнули и пропали.

Камушек щелкнул по глыбе, отскочил, покатился в сторону и застыл в неподвижности.

— Хорошая реакция, — похвалила незнакомца Осси.

«И неважный глазомер», — съязвила Хода.

— Перестань… Если бы я хотела… — отмахнулась девушка.

«Да я знаю…» — примирительно согласился Страж.

— Ну ладно… Хватит рассиживаться. — Осси поднялась, стряхнула крошки и закинула за спину рюкзак. — Пошли.

Девушка двинулась было к пролому в стене, потом вдруг неожиданно вернулась назад и положила рядом с большим камнем кусочек печенья.

— Извини за беспокойство. — Голос ее был серьезен, хотя глаза смеялись.

— Тям, — раздалось из глубины щели.

— Тям? — переспросила Осси. — Ну, тям, так тям. — И повернувшись к расщелине спиной, пошла к выходу.

— Тям, — подтвердили огромные глазища из темноты.

Глава восьмая

Они вступили на Мост.

Не на мост, а именно на Мост. Тот самый, который был изображен на барельефе двери. Тот самый, на котором кипел нешуточный бой и на котором сотнями клали свои головы в остроконечных капюшонах карлики-пацифисты, не признающие никакого оружия. Непонятно, кстати, во имя чего клали…

Мост был довольно-таки обычным. Немного узким и огороженным все такими же невысокими бордюрчиками, да немного изгибался вправо, упираясь в берег изящной дугой. И еще он был просто завален костями. Они лежали толстым слоем, местами достигая краев бордюра. Идти по ним было неприятно и очень неудобно.

— Дорога мертвых! Ну хоть что-то понятным становится… — вздохнула Осси.

А в остальном мост был вполне обычным. Под ногами на составные части не разваливался и в горку для скоростного спуска прямо в пропасть не превращался. А что в нем было необычным, так это то, что через каждый десяток шагов бордюрчики по бокам вспучивались небольшими постаментами, на которых величаво восседали каменные изваяния каких-то диковинных зверей, немного похожих на вынутых из панцирей черепах, зато с крыльями.

Осси напряглась было поначалу, ожидая от них очередного подвоха, типа сейчас оживут и скопом накинутся, но Хода молчала, да и оживать никто, вроде, не собирался. Так что вскоре девушка все же расслабилась, но руку с кинжала все равно не убирала.

«Я смотрю, ты таким прямо доверием к нему воспылала», — заметила Хода.

Вместо ответа Осси только погладила рукоятку и продолжала идти вперед.

Дуга заканчивала свой поворот, впереди меж двух небольших холмиков уже виднелся выход на твердую, так сказать, землю. И все пока складывалось неплохо. Во всяком случае лучше, чем до этого. Видимо, судьбе то ли надоело пакостить по мелочам, то ли она просто отвлеклась ненадолго…

Едва только в голову Осси пришла эта бесхитростная, в общем-то, мысль, как судьба, только этого, по всей видимости, и ожидавшая…

В общем, левый холм открыл глаза.

А потом встал.

Не требовалось никакой напряженной работы мозга, чтобы опознать в нем теперь одну из трех длинношеих тварей, изображенных на двери. Сходство было передано просто великолепно.

— Ты выиграла. Твои действительно победили, — сказала Осси.

«Да уж… — отозвалась Хода. — И надеюсь, что он остался один».

А тварь, пока действительно одна, не спеша, позевывая и вообще всем своим видом выражая крайнюю степень неудовольствия оттого, что ее разбудили, направлялась к ним.

Шла она неспешно, даже вальяжно, переваливаясь на коротких, толстых задних лапах и слегка опираясь на согнутые передние. И так же неспешно, вразвалочку вступила на мост, где и остановилась, вытянув шею и полностью блокируя выход.

Она стояла и ждала. Молча. Не ревела, не рычала, не лаяла, просто молча стояла, не делая никаких попыток приблизиться, и ждала. Как будто делала скучную рутинную работу.

Осси тоже замерла, не двигаясь с места, и тоже не спешила бросаться на тварь с истошными криками, потому что внутренний голос подсказывал ей, что криками, хоть истошными, хоть не очень, это чудище не напугать. А к внутреннему голосу надлежит прислушиваться. Хотя бы иногда.

Они стояли шагах в сорока друг от друга, играя в гляделки, и выжидали.

Тварь переступила с ноги на ногу и широко зевнула, продемонстрировав два ряда острых, кривых и довольно-таки больших зубов. Осси намек поняла и, сотворив в левой руке небольшой огненный шар, правой вытянула из ножен Гаситель.

Зверюга вытянула вперед шею, чтобы оценить угрозу получше, и замерла, переводя взгляд с шара на кинжал и обратно. Проделав это несколько раз, она уставилась на Осси своими маленькими, глубоко посаженными глазенками, видимо, пытаясь все это свести воедино. Судя по всему, результат ее не особо впечатлил, и она решила перейти к более решительным действиям.

Переход к этим решительным, а точнее, к боевым, действиям был стремительным и неожиданным. Только что спокойная и вальяжная громадина взревела так, что разом заложило уши, и с места сорвалась в галоп. Она неслась по мосту, совсем не смешно размахивая своей нелепой головкой на длинной шее и сокрушая расставленные по бокам скульптуры крылатых черепах. Толстенные ноги в пыль сминали кости и черепа, а мост дрожал, как при хорошем землетрясении.

Леди Кай сделала шаг назад и отпустила шар. С шипением, оставляя позади небольшой дымный хвост, шар ударил даже не пытающуюся увернуться от него громадину в грудь. Затрещала опаленная шерсть, и запахло горелым. Зверюга остановилась, опешив от неожиданности, взревела еще громче не то от обиды, не то от боли и приняла такую уже знакомую по изображению на барельефе стойку. Легким и непринужденным движением лапы она отломила скульптуру крылатой черепахи от постамента и, не особо напрягаясь, метнула ее в Осси.