Книга Папа, спаси меня - Ника Янг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И я ощущаю по бешеным ударам собственного сердца, что даже за этого Малого я готов бороться. Вот только я там никто и зовут меня никак. Моя помощь им не нужна, иначе уже давно бы попросили, да ведь и папаша у Малой не последний человек в городе… Теперь он уже какой-то там известный, мать его, депутат… Неужели он не повоюет за жизнь внука? Или не всё так гладко на горизонте?
Истерический смех накрывает меня, стоит только вспомнить тот факт, что мать Седого всю жизнь проработала в мэрии. Пусть должность у неё была не самая лучшая, как говорится — принеси, подай, уйди и не мешай, — но связей она нашла там немало. Уж не по этой ли причине мой несостоявшийся тесть пихнул свою дочку замуж за Седого? Чтобы через его мамашу проползти в мэрию? Смешно и одновременно грустно, ведь насильно её бы за него не отдали, она добровольно пошла, даже если отец и настаивал.
Я негромко шиплю сквозь плотно стиснутые зубы и завожу машину. Надо уехать с их двора, чтобы они не видели, что я всё ещё нахожусь тут, чтобы никто не посмел почувствовать моё замешательство. Это просто случай… Один случай… Вот только ни черта не просто взять и стереть из памяти эти объятия, невинные, наполненные какой-то тревогой и теплотой, и детский лепет…
«Папа».
Ясень пень, что он хотел позвать своего отца, но я всё равно чуть не задохнулся, будто получил мощнейший удар под дых. Я до сих пор не могу окончательно прийти в себя и успокоиться.
Еду домой, но вовремя вспоминаю про щенка и сворачиваю к ветеринарке. Нужно просто расплатиться за все процедуры, которые ему сделали…
Просто вернуться домой…
Просто взять свои вещи и уехать обратно…
Я ведь хотел начать всё с чистого листа в другом городе, уже даже начал обустраиваться там, пробивать новые каналы для движения бабок, нарабатывать связи, а теперь должен просто взять и бросить всё? Из-за одной ночи? Из-за этих неловких объятий, от которых даже Малую перекосило? Нет… Хотя бы однажды я должен поступить правильно. Просто обязан исчезнуть из жизни Малой раз и навсегда и позволить ей жить долго и счастливо с тем, кого она выбрала своей семьёй…
Я сижу у камина в гостиной и думаю, как меня угораздило вляпаться во всё это… Как я пошёл на то, на что пошёл? Почему я не уехал, почему сильнее привязал себя к этому месту? Теперь я месяц, как минимум, должен находиться в проклятом месте, которое убивает меня, уничтожает изнутри и рвёт на части. Мысли всё возвращаются в дом, где мне не рады. Я видел всё по взгляду Малой — она меня ненавидит. Зачем только спала со мной этой ночью непонятно, но я кожей чувствовал её ненависть, её желание растерзать меня… Если бы не ребёнок, то она выставила бы меня за дверь, но она растерялась и на мгновение показалась мне слишком слабой и уязвимой, когда прикрыла рот руками, когда чуть не заплакала от моих объятий с её сыном. И его. Седого… Мне постоянно приходится напоминать себе, что у Малой есть сын от другого мужчины, чтобы не сорваться и не поехать туда, чтобы не начать выяснять отношения, чтобы в запале не обнажить её душу, не вскрыть всё то, что она таила внутри эти годы, чтобы не раскрыться самому, чтобы не выть волком от уничтожающей боли, которая непременно накатит потом…
— Ну что ты смотришь на меня, Морда? — спрашиваю я у щенка, лежащего на диване. Ему сделали перевязку, и теперь каждый день придётся возить его на уколы, потому что сам я их ставить не умею. И ведь знал же, что нельзя мне больше с ним встречаться, что не смогу ещё раз проигнорировать этот преданный взгляд, глядящий в самую душу.
Шёрстка пёселя персикового цвета всё ещё в следах крови и грязи. Купать его пока нельзя. Врач не советует делать этого до полного выздоровления, так что придётся нам обоим потерпеть, прежде чем он предстанет во всей красе и сможет спать со мной на одной кровати. Чумазого я его точно туда не пущу…
— Теперь твоё имя Морда, брат… И придётся тебе привыкать к такому хреновому хозяину, как я… Не сбежишь от меня, надеюсь? — щенок негромко поскуливает, словно понимает меня, а уголки моих губ трогает улыбка.
Собаки преданнее людей, они не вонзают нож в спину и не уходят, оставляя тебя с кровоточащими ранами подыхать от неизвестности, от мыслей, как быть дальше…
Спустя какое-то время я привожу себя в порядок, и мы идем на улицу с Егоркой.
— Мама! Тр-ра-кта-а-ар-р-р! — ребенок сразу же реагирует на специальную технику, которая проезжает мимо двора. Я не могу сдержать улыбку: мальчики такие мальчики! С самого рождения он был не равнодушен ко всему тому, что двигается, а теперь и подавно. Тракторы, экскаваторы, камазы, мусоровозы, — все заслуживает его пристального внимания! Он едва ли не галопом бежит в ту сторону, куда уехала машина, но я хватаю его за футболку и мягко направляю в песочницу.
— У тебя есть свой трактор! — Напоминаю я с улыбкой, и он слушается, кивает, и вприпрыжку бежит по каменным дорожкам к детской игровой зоне. Еще рано и никого из детей и мам нет, кроме двух молодых женщин с большими колясками, в которых едут груднички. Но они не обращают на нас внимания, думаю, после бессонных ночей, которые свалились на их головы, сейчас для них спокойствие хотя бы то, что ребенок не плачет.
Егорка вытаскивает из пакета свои сокровища: небольшой зеленый трактор, и насыпает в него лопаткой песок. Следующий на очереди — красный камаз. Ему тоже нужно насыпать песок в грузовой отсек.
Пока малыш занят, я знаю, что какое-то время могу побыть в своих мыслях. Это уже потом, когда камаз и трактор сделают несколько кругов вдоль песочницы, нужно будет придумывать другую игру, и мне нужно будет включиться. А пока…
Я сажусь на детские качели и тихонько раскачиваюсь. Туда-сюда…Несмазанные петли едва слышно скрипят, и это почему-то расслабляет. Я вспоминаю о том, как мы вместе с Женей учили Егорку кататься на качелях. Муж смеялся, вторя Егорке, а потом, когда понял, что малыш немного начинает бояться, посадил его к себе на колени и долго-долго — так, как хотелось Егорушке, катал его, показывая, что бояться нечего. Он раскачивался, считая до десяти и обратно, а потом они вместе начали придумывать какую-то легкую считалочку, и радовались вместе тому, что проводят время так, как им обоим нравится.
Я задираю голову и смотрю на окна на нашем этаже. Наша семейная жизнь не всегда была гладкой. Началась она неожиданно быстро, и нам пришлось привыкать друг к другу… Но все же она была спокойной и размеренной — такой, какой, наверное, и должна быть семейная жизнь…
