Книга (не)хорошая девочка - Джина Шэй

— Сядь, — Вадим кивает на табуретку, но девчонка качает подбородком, явно отказываясь от этого предложения.

Маленькая упрямая зайка отказывается слушаться? Какая прелесть. И как же до одури хочется добиться её покорности. Нет, не случайной, инстинктивной, а осознанной, такой, чтобы девчонка и сама получала от этого удовольствие, чтобы трусы были мокрые насквозь только лишь от того, что она встает на колени перед Дягилевым.

— Хорошо. — Вадим двигает табуретку так, чтобы сидеть прямо перед Соней, нарочно глядя на неё сверху вниз. — Давай начнем сначала. Как Баринов узнал где ты находишься?

Девушка нервно облизывает губы и отводит глаза. Да, так Дягилев и думал. Сергей не мог найти её сам. Он не знал конкретного списка друзей, по которым нужно было ехать проверять. Вадим не ждал явления Сергея раньше чем в понедельник, в конце концов, универ Сони Афанасьевой уже и Дягилев знал, а Баринов — был в курсе и подавно.

— Звонила ему? — спрашивает Вадим, заметив, что признаваться Соня явно не хочет.

— У него были мои документы, — едва слышно отвечает Соня.

— Не слышу, зайка, скажи-ка громче. — Пальцы Вадима постукивают по колену. На самом деле — Дягилева сейчас ужасно кроет. Ему не хочется болтать. Ему хочется заняться делом.

Он её догнал. Добрался до своей зайки. И всё, что остается — протянуть руку и взять её прямо сейчас. И наказать её за то, что она ему подыгрывает.

— У него были мои документы, — повторяет Соня твердо, вскидывая глаза. Да, так лучше. Так виднее, что характер у ушастой все-таки есть. То есть она не просто стелется под всех подряд, а прогибается только под Вадима. Ну, если он, конечно, не ошибается.

— И документы стоили такого риска? — спрашивает Вадим. — Ты, разумеется, не смогла бы восстановить их никаким другим образом?

— Простите, — тихо отвечает девушка, и Вадим невольно восхищается самим звучанием этого слова. Вот так просто. Она видит его третий раз в жизни. Но при этом она принимает его подачи ровно так, как будто уже пять лет в общении с мужчинами не поднимается с колен.

— За что? — спокойно уточняет Вадим, приподнимая брови. Это важно, чтобы она это озвучила вслух.

— Я заставила вас отвлечься от дел, — отвечает Соня, так и не поднимая глаз. — Вы решали мои проблемы.

Ответ был не верный в общем-то. Вадима никто не заставляет кружить вокруг этой конкретной зайки, в поисках её слабых мест. И разумеется, никто не заставляет и не просит его приставлять к Соне охрану. Все это Вадим делает исключительно потому, что эта ушастая прелесть считалась уже принадлежащей Дягилеву, и никто не мог причинять ей вред. Даже её недомуженек.

Но вслух Вадим этого не произносит. Он просто кивает, принимая извинения Сони, а потом переходит к следующему вопросу разговора.

— Итак, я говорил с Бариновым про тебя. Да, предупредил, чтобы он прекратил тебя преследовать, обозначил, что ты под моей защитой. Не было иного метода решения этой проблемы. Разве что киллера нанять, но я решил это оставить на потом. Почему для тебя это так страшно?

— Почему? — Соня прикрывает глаза. — Теперь он решит, что я — ваша любовница. Сереже хватит ума. И разумеется, сообщит моему отцу. Он будет в ярости.

Какая печаль, что эта мысль до сих пор не соответствует истине все-таки. По крайней мере та её часть, которая была про любовницу.

— Соня, — невозмутимо произносит Вадим. — Баринов уже знал, что из гостиницы ты вчера уехала со мной. Он даже пытался угрожать мне, что сдаст нашу связь твоему отцу. Значит — еще не сдал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дягилев вообще подозревал, что щенок опознал жену еще в гостинице, просто сообразил не сразу, Вадим зайку увез быстрее.

Зайка напротив совсем не радуется. Только еще сильнее бледнеет и сжимается в комочек, обнимая колени руками. Хрупкое, беззащитное создание.

— Значит, расскажет сейчас, — едва слышно произносит она. — Я не хочу так с папой. Я от этого потом не отмоюсь.

— Зайка, ничего он сейчас не скажет, — твердо возражает Вадим. — Как я понял, его мать прижала его к стенке и требует тебя вернуть, потому что она тоже заинтересована в сделке с твоим отцом. Они уже все спланировали. А если Сергей откроет рот и сознается твоему папочке, что не только просрал жену, но и позволил ей сесть в одну машину со мной — никакой речи ни о какой сделке быть не может. Твой отец Баринова просто с потрохами сожрет. Так что Сергей может сколько угодно грозиться, но он себе язык отгрызет, а в такой ошибке не признается. Ты сбежала. Это все, что сказано твоему отцу. Где ты и с кем ты — пока мы с тобой нигде не засветились — Баринов будет делать вид, что не в курсе.

Баринов хочет жить. Увы, и добиться для матери выгодной сделки он тоже хочет — поэтому и пытается вернуть Соню. Видимо, мать уже успела его натянуть за порыв поскорее развестись. Её мотив сыночки, каким бы он ни был, от выгоды отказаться не убедил. Именно поэтому вопреки убедительности Дягилева — Баринов отказался от того, чтобы оставить Соню в покое. А значит, и Соню, и её подругу на некоторое время с этого адреса нужно увозить. Что, кстати, Вадиму совершенно на руку.

— А если он скажет? — вскрикивает Соня, вскидывая на Вадима отчаянные глаза, стискивая пальцы на коленях. — Если он все-таки скажет?

— Значит, придется мне хватать тебя в охапку и прятать на краю света, спасая твою попку от мести жестокого папочки! — насмешливо откликается Дягилев.

Соня смотрит на него исподлобья, почти сердито. С легким вызовом. И тьма подступает все сильнее сейчас. Дягилев хочет присвоить свою зайку прямо сейчас все сильнее.

— Какие-то проблемы, зайка? — хрипло уточняет Вадим, глядя в её глаза. — Вижу по глазам, ты что-то хочешь спросить. Давай, спрашивай.

— Зачем вы мне помогаете? — с отчетливым волнением произносит Соня. — Спасаете, помогаете, защищаете. Зачем?

Глупая, маленькая зайка. С которой получается так восхитительно играть.

И нет, совершенно не удержаться от того, чтобы потянуться пальцами к её подбородку. Сжать его крепко, потянуть лицо девушки к себе, заставляя чуть изменить позу и придвинуться ближе. До неё еще не дошло, что придвигаясь, она встала на колени и выпрямила спину, а вот Дягилев уже начал получать удовлетворение некоторых собственных задвигов.